Сибирский папа

– Всё не так, Володя, – сказала я. – Ты не такой, и я не такая.

– Какая не такая? – попробовал начать игру Кащей, не обращая никакого внимания на Гену, который тут же побурел до корней своих медных волос, как положено.

– Идите, садитесь вон туда, к окну, – сказала я Гене и Йорику. – А я выясню все организационные вопросы с руководителем нашей делегации и тоже приду к вам.

Кащей ухмыльнулся. Он решил, что я хочу с ним играть. А потом пойду целоваться, как вчера. И, возможно, переступлю ту границу, которую не решилась перейти вчера. По тому, как он на меня смотрел, думаю, в последнем он почти не сомневался.

– Мария… – Кащей взял меня за запястья, стараясь говорить как можно интимнее, как будто мы уже лежали в постели.

– Да, Володь? – Я ничего не почувствовала от его прикосновений, но руки не сбросила. Я хотела услышать, что он скажет.

– Ты мне обещала… Я приду сегодня… Ты ведь согласна выйти за меня замуж? Мы всё вернем – то, что ты там… гм… сглупила… Это сложно, но я тебе помогу. Слышишь? Никто больше не поможет тебе вернуть то, что тебе принадлежит, а я помогу… – Кащей говорил быстро и страстно и очень тихо. Кто-то со стороны мог подумать, что он объясняется мне в любви. Я даже знаю, кто.

Я молчала. Пусть еще что-то скажет. Пусть скажет, и я буду точно знать, что ему нужно.

– Ты такая… – Кащей попытался наклониться к моему уху.

Я чуть отстранилась и повернулась, чтобы Гене было хуже видно.

– Здесь не надо, Володя.

– Конечно, конечно… Всё будет потом, да, Мария? – Он говорил совсем тихо, но отчетливо.

Хорошо, что мы теперь стояли так, что Гена не мог видеть выражения его лица. Мне не хотелось, чтобы у Гены началась паника или нервная икота.

– Ага.

– Больно? – Он подул на мой висок, где был синяк.

– Уже нет.

– Как-то ты неласково со мной разговариваешь…

Я промолчала. Мне проще уйти, чем конфликтовать. Иногда люди это неправильно понимают и продолжают настаивать на своем. Только это совершенно бесполезно. Можно орать, визжать и… сдаться. А можно молча остаться при своем.

– Мои юристы уже работают, Мария, чтобы нам с тобой…

Кащей еще что-то пытался говорить, я лишь кивнула и вернулась к мальчикам. Гена разговорился с Йориком, они обсуждали какой-то мультфильм. Гена любит мультфильмы и комедии – что в этом плохого?

Я, кажется, всё поняла про Кащея. По крайней мере, я услышала то, что он хотел мне сказать, то, что так сильно взволновало его. За стол с нами он садиться не стал, взял себе чашку кофе и уселся на диванчик у выхода, поигрывая телефоном и делая мне какие-то знаки, которые я даже не пыталась понять.

Еду нам принесли почти сразу, я не поняла, как можно было так быстро пожарить курицу и сварить пюре, наверное, это всё было готово. Йорик растерянно откусил кусок куриной ножки и отложил ее.

– Что?

– Невкусно.

Я не стала ничего больше говорить. Мне папа – Вадик – в таких случаях всегда говорил, когда я была маленькой: «Значит, не голодная». Это было ужасно обидно. Но теперь я понимаю, что, конечно, он был прав. Причем сто раз прав. И приучил меня – или они оба приучили, но я почему-то всё время вспоминаю в качестве основного моего воспитателя Вадика – есть, только когда я голодна. И тогда всё кажется вкусным. Может быть, поэтому у нас в семье ни у кого нет проблемы с весом. Сергеев тоже был… Я остановила саму себя. Не надо теперь думать о том, какой был Сергеев. Сегодня уже невозможно, больно так, что плохо от боли.

Я подсела поближе к Йорику, обняла его.

– Поешь хотя бы пюре. Ты вообще ничего весь день не ел. Нам нужны силы.

Мальчик кивнул. Как странно, я никогда не хотела иметь ни брата, ни сестру. А Йорик кажется мне таким родным… Наверное, оттого, что он сразу сам ко мне потянулся. И оттого, что теперь некому о нем заботиться, кроме меня.

Я не сразу поняла, что произошло, как эти трое людей оказались около нашего стола. Я отошла к барной стойке, чтобы снова взять меню и заказать для Йорика что-то другое, а когда через полминуты вернулась, то мужчина в черном тренировочном костюме, ловко ухватив Йорика, уже тащил его к выходу. Мальчик растерянно оглядывался на меня, несколько раз крикнул: «Маша! Маша!..» Я попыталась броситься за ним, но двое других ловко обняли меня, причем не схватили, а именно обняли, один громко и очень фальшиво что-то запел «Белые розы, белые розы…», а другой повторял: «Ну, ты это, сеструха, много не пей! Говорю, это, много не пей!» Официанты, выглянувшие на шум, стали смеяться.

– Полицию… – Я хотела крикнуть, но тот, кто меня «обнимал», ловко зажал мне рот, продолжая петь что-то невероятное, мало похожее на песню.

Краем глаза я видела, как вскочил и остался стоять на своем месте Гена.

– Володя!.. – Я обернулась к Кащею и заметила, как он быстро уходит из зала. Скорей всего, он пошел за охраной, вызовет полицию.

Неожиданно парни, державшие меня, разжали руки и, как ни в чем не бывало, бодренько направились к выходу. В окно я увидела, как отъезжает большой черный джип. Потом уже я все связала в голове и поняла, что в джипе увезли Йорика. А в тот момент я бросилась к выходу, обогнала парней. Йорика нигде не было.

– Где мальчик? Куда увели мальчика? – Я оборачивалась, рядом были какие-то люди.

Одна женщина неуверенно мне ответила:

– Так вроде вон там… Заболел ребенок… Отец его увез…

Охранника ресторана на месте почему-то не было. Кащей куда-то подевался. Наверное, вернется с полицией. Меня догнал Гена и… официант, который очень встревоженно протягивал мне два счета:

– Будете платить?

– Тебя только это заботит? – набросилась я на молодого парня, совершенно ни в чем не виноватого. Но минуту назад на глазах нескольких людей украли моего брата. А ни один человек даже не двинулся с места.

– Не советую предпринимать никаких мер. – Мужчина, звонивший мне, говорил спокойно и уверенно.

Я подумала, что это один из тех самых «друзей» Сергеева, которые прогнали меня утром.

– Чем больше ты дергаешься, тем больше усложняешь себе жизнь.

– Это вы украли Йорика?!

– Я сказал: села на ближайший самолет и улетела туда, откуда появилась. Здесь тебе ничего никогда не обломится. Не лезь, и тогда дальше будешь жить спокойно. Услышала меня?

– А если нет?

Человек хмыкнул в трубку. И выругался. Я услышала какую-то чудовищную конфигурацию матерных слов.

Я поняла, что больше сказать ему нечего.

– Зачем вам Йорик?

– Заткнись и улетай обратно.

– Я останусь на похороны.

Я не знаю, зачем я продолжала разговаривать с человеком, который угрожал мне, ругался матом, требовал, чтобы я исчезла отсюда. Что-то руководило мной, чего я не понимала в тот момент. Он сам отключился. Я взглянула на Гену, подошедшего ко мне и молча стоявшего чуть поодаль.

– Ну что, весело у меня? Не жалеешь, что вернулся?

Гена неопределенно помотал головой. Гена очень любит смотреть, кроме японских мультиков и американских комедий, бесконечный турецкий сериал про пашу и его гарем. События, которые сейчас происходят у меня, чем-то напоминают их страсти. Только в жизни все серьезнее и трагичнее.