Сила клятвы

Навострив уши и услышав, однако, как по возвращении с имперского корабля лодка звучно стукнулась о борт, он поспешно оставил полубак и застыл у лесенки, спущенной с левого борта.

Не держась за поручень, Онориaта легко, как пушинка поднялась на корабль. Она была в том же платье, но голову её покрывала разноцветная шаль с золотой каймой и длинной бахромой.

Деoн белый ждал её, держа шляпу в лапе и оперевшись на эфес шпаги.

— Благодарю вас, синьорина, что вы удостоили мой корабль своим посещением, — сказал он ей.

— Это я, кабальеро, должна благодарить вас за то, что вы соблаговили принять меня на своём корабле, — ответила она с грациозным поклоном. — Ведь я ваша пленница.

Предложив девушки лапу, он провёл её на корму и пригласил в кают-компанию.

Маленький салон, уютно расположенный под полуютом на уровне остальной палубы, был обставлен с такой элегантностью, что молодая герцогиня, привыкшая жить среди великолепия и роскоши, не могла удержатся от изумленного возгласа.

Видно было, что владелец каюты, даже став капитаном пиратов, не отказывался от удобств и роскоши, к которым привыкли его предки.

Стены салона были обтянуты голубым шёлком, затканным золотом и украшены большим зеркалом; мягкий ковёр устилал пол, а на широких окнах, выходивших в море и разделённых изящными витыми колоннами, висели лёгкие кисейные занавески.

По углам были расположены четыре горки с серебряной посудой, в середине — отлично сервированный стол, покрытый белоснежной скатертью. Вокруг стола были расставлены удобные кресла с большими металлическими набалдашниками на спинке, обитые голубым бархатом.

Два прекрасных серебряных канделябра заливали салон светом, от которого поблёскивали зеркала и скрещенные клинки, висевшие над дверью.

Белый лис пригласил к столу молодую лайку и её спутницу львицу.

Великан Шoко принялся подавать на стол кушанья в серебряных тарелках с гербом — это было изображение скалы, окаймлённое загадочной надписью.

Ужин, состоящий главным образом из свежей рыбы, тропических фруктов и сластей, отборных вин, закончился в полной тишине, так как ни одно слово не сорвалось с уст Деона белого, а молодая герцогиня не посмела отвлечь его от беспокойных дум.

После того как был подан шоколад по давнему обычаю в крошечных фарфоровых чашечках, капитан казалось, решил нарушить становившееся тягостным молчание, царившее в салоне.

— Извините, синьорина, — сказал белый лис, глядя на молодую лайку. — Извините, что я не сумел занять вас любезным разговором, но с наступлением ночи мою душу часто охватывает глубокая печаль, а мысли обращаются к глубинам залива Иллиaны или уносятся в дальние страны, омываемые Астрaльным морем.

— И это вы? Самый бесстрашный из всех пиратов? — воскликнула молодая девушка в сильном изумлении. — Вы, которому покоряются моря и самые мощные корабли? Ведь по одному вашему знаку сотни зверей готовы пойти на смерть, вы не нуждайтесь в богатстве и роскоши, вас считают одним из самых прославенных вожаком флибустьеров. И вы печалитесь?

— Взгляните на мою шерсть, синьорина, и вспомните об имени, которое я ношу. Разве нет во всём это чего-то печального?

— В сам деле… — ответила молодая герцогиня, поражённая его словами. — Вы носите чёрную одежду которая ярко выделяется среди вашей белой шерсти, а пираты дали вам имя, от которого все трепещут. В Крусвeре, где я недолгое время гостила, мне рассказывали о вас такие истории, что кровь стыла в жилах.

— Какие же, синьорина? — спросил с горькой усмешкой белый лис, вперив свой мрачный взор в лицо Онориaте, словно пытался прочесть её мысли.

— Мне говорили, что, собираясь совершить ужасную месть, Деoн белый пересёк с двумя братьями Астрaльное море.

— Так!

— Мне сказали, что вы всегда отличались суровым и замкнутым характером, что не боялись выходить в море, когда на нём бушевал ураган, и что наперекор волнам и ветру ваш корабль бесстрашно бороздил воды залива Иллиaны, бросая вызов силам природы, ибо вам покровительствовали демоны из самого ада.

— Что же дальше? — спросил белый лис пронзительным голосом.

— А дальше оба ваших брата были повешены вашим смертельным врагом, зверем, который…

— Продолжайте, — промолвил белый лис, всё более мрачнея.

Не закончив фразу, молодая лайка запнулась, глядя на него с беспокойством и страхом.

— Что же вы умолкли? — раздражённо спросил он.

— Я не смею говорить, — ответила герцогиня нерешительно.

— Вы боитесь, синьорина?

— Нет, но… Правда ли, что вы можете вызвать души умерших?

В этот миг огромная волна с грохотом налетела на борт корабля, и глухой стон донёсся из трюма. Брызги и пена окатили окна, замочив занавески.

Побледневший капитан вскочил на лапы. Он бросил на девушку ипытывающий взгляд, но в его глазах тут же отразилось глубокое смятение. Подойдя к окну, он отворил его и выглянул наружу.

Море спокойно блестело под лучами ночного светила. Лёгкий бриз, раздувавший паруса «Адефaгоса», лишь слегка волновал пустынное море.

И всё же по левому борту виднелся ещё пенистый след, оставленный плестнувшийся волной.

Деoн белый молча стоял у окна, скрестив по привычке лапы на груди, болтая пушистым белым хвостом с чёрным пятном на кончике и пристально вглядывался в море. Можно было подумать, что горящим взором он хочет проникнуть в тайны Астрaльного моря.

Не говоря ни слова, девушка подошла к капитану. Ей было не по себе от гнетущей тишины.

— Что вы там видите, кабальеро? — спросила она.

Белый лис не шелохнулся, словно не слышал её вопроса.

— О чём вы думайте? — продолжила вопросы лайка.

На этот раз капитан отозвался.

— Вы спрашивали, — ответил он мрачно, — могут ли умершие оставить глубины моря, где они покоятся, и подняться к нам на поверхность?

Девушка вздрогнула, а её скрученный кольцом хвост стал заметно дрожать.

— О каких умерших вы говорите? — спросила она после минутного молчания.

— О тех, кто умер… неотмщёнными.

— Быть может, о ваших братьях?

— Быть может, — ответил белый лис едва слышно.

Затем он поспешил вернутся к столу и, наполнив бокалы белым вином, сказал с принуждённой улыбкой, так не вязавшейся с его бледностью:

— За ваше здоровье, синьорина! Время уже позднее, и вам пора возвращаться на шхуну.

— Ночь тиха, кабальеро, и ничто не грозит шлюпке, которая доставит меня обратно, — печально ответила девушка.