Сила на краю империи

— Какая щедрость, — процедил аристократ. Голос был злым. Я бы даже сказал, мой конкурент едва сдерживал ярость. — Нам потребуется нотариус. Как насчёт…

— … Юридической конторы «Соломонов и сыновья»? — перехватил я инициативу. — Это замечательное учреждение аккредитовано кланом, и Дом Эфы выступает гарантом всех заверенных документов.

Пауза.

— Я тоже хотел их предложить, — быстро переобулся конкурент. — Однако, эта уважаемая контора находится в Змеином Квартале, а у вас, насколько мне известно, больше нет пропуска на эту территорию.

Граф выдал эту информацию с нескрываемой издёвкой. Подчеркнул ущербность аристократа, вылетевшего за пределы Великого Дома.

— Разумеется, нет, — елейным голосом произнёс я. — Доступ в Гадюшник открыт исключительно для людей с вассальной зависимостью. Вольные аристократы обходят эти места стороной.

Насладившись произведённым эффектом, я закончил свою мысль:

— Поэтому вы выпишете мне пропуск, пришлёте курьером-прыгуном, и я, так уж и быть, поприсутствую на процедуре смены владельца у вашей службы доставки. Всего доброго.

Трубку я положил первым.

Через два часа прибыл курьер.

В конверте, помимо пропуска, обнаружилось нотариальное уведомление, в котором мне предписывалось появиться в Змеиных Кварталах в половине первого дня, имея при себе удостоверение личности.

Я поехал на «Ирбисе», отказавшись от сопровождения. Во-первых, пропуск выписан только на мою фамилию, и Демона с его ребятами в Гадюшник не пропустят. Просто потому, что мы — больше не часть клана. Во-вторых, никто меня убивать не станет — инквизиторы могут расценить это как попытку замести следы. Поэтому Барский кровно заинтересован в том, чтобы со мной в пределах Змеиных Кварталов ничего не случилось.

Досмотр при въезде прошёл быстрее, чем я ожидал. Проверили жетон самостоятельности и тут же пропустили. Трость-меч я имел право носить, будучи аристократом. Эсбэшники понимали, что я не пойду во дворец убивать Трубецкого — в этом нет практического смысла.

Нотариальная контора расположилась в тихом переулке на окраине Гадюшника. Старинный двухэтажный домик. подвальное помещение. Так бы и не сказал, что здесь вершатся солидные дела. Я спустился на две ступеньки, открыл наборную деревянную дверь и вошёл в полутёмный вестибюль. Там меня терпеливо дожидались два господина в дорогих костюмах. Ростовщик Никанор Евграфович Дягилев носил пышную шевелюру, бакенбарды, длинные усы и круглые очки в стиле Джона Леннона. Фигура у купца была дородная — человек явно не отказывал себе в питании. Никакого оружия Никанор Евграфович при себе не имел. Граф Бестужев был полной противоположностью своего партнёра: сухопарый, даже анорексичный, с пижонской широкополой шляпой на голове, гладко выбрит и благоухает дорогим парфюмом. Образ дополняли костюм-тройка и золотые часы на цепочке, крышку которых аристократ демонстративно откинул при моём появлении. На боку графа красовалась боевая рапира.

— Вы на удивление точны, барон, — с высокомерной усмешкой произнёс Бестужев, захлопнув крышку. — Для юноши вашего возраста.

— Вы удивительно хорошо сохранились, граф, — парировал я. — Для своих лет. Горные травы? Йога? Рецепты вашей матушки?

Улыбка сползла с лица аристо.

— Меня поражает ваша самонадеянность, юноша. Буквально вчера вас вышвырнули из клана. С такой малочисленной гвардией я бы ходил и оглядывался, а не дерзил старшим.

Последняя реплика меня рассмешила.

Бестужев понятия не имел о реальном старшинстве в нашей компании.

— На первый раз прощаю вашу невоспитанность, граф. У меня сегодня нет желания марать свой клинок.

— Господа! — Дягилев заметно нервничал. Кроме того, купец был осведомлён обо мне лучше, чем его заносчивый партнёр. — Мы здесь не для этого. Прошу вас, успокойтесь. Сделка инициирована на самых верхах и… нам следует придерживаться регламента.

Бестужев шутливо отсалютовал ростовщику:

— Как скажете, сударь.

Взгляд, который я поймал на себе, был весьма красноречив. Не взгляд, а обещание скорой расправы. Дескать, сейчас подпишем все необходимые бумажки, и я научу тебя вежливости, щенок. На эту провокацию я не стал реагировать. Дёрнется — умрёт. И что-то я сомневаюсь, что Эфа вступится за клинического идиота, решившего бросить вызов Кромсателю.

Одна из дубовых дверей отворилась.

Миловидная девушка бросила на нас заинтересованный взгляд и проворковала:

— Всё готово для заключения сделки, господа. Прошу вас проследовать за мной в кабинет.

— После вас, — Бестужев остановился, пропуская меня вперёд.

Пожав плечами, я переступил порог приёмной. Секретарша указала на дверь справа и вернулась на своё рабочее место — к документам, телефону и пишущей машинке.

Дверь была украшена латунной табличкой:

СОЛОМОНОВ А. З.

НОТАРИУС ДОМА ЭФЫ

Я никогда не был в клановой нотариальной конторе — о её существовании мне поведала Маро. Похоже, это семейный бизнес.

Открыв дверь, я вошёл в кабинет.

— Добрый день, господа! — нотариус поднялся с кресла, приветствуя нас. — Как мы и договаривались, всё подготовлено для передачи прав. Оплата будет произведена по моему звонку на указанные вами счета. Пятьдесят процентов — господину Бестужеву и столько же — многоуважаемому Никанору Евграфовичу. Можете не переживать: я выступаю стопроцентным гарантом перевода денег. Приступим?

Мы расселись вокруг журнального столика. Дягилев и Бестужев предпочли угловой диванчик, я же занял отдельное кресло с высокой спинкой. Вся мебель в конторе была добротной — кожа, дерево, полировка. Металлические вставки вписывались органично и создавали общее впечатление солидности.

— Меня зовут Аароном Заировичем, — представляясь, нотариус посмотрел на меня. — И я являюсь владельцем этой конторы. Будут ли особые пожелания?

Я промолчал.

Дягилев покачал головой.

— Тогда приступим, — Аарон Заирович раскрыл кожаный футляр, достал оттуда очки в золотой оправе и неспешно водрузил на переносицу. Раскрыл чёрную папку, пошуршал бумагами. — Итак, предмет сегодняшнего соглашения — служба доставки «Молния». Прежние владельцы отказываются от прав на саму фирму, связанные с ней объекты недвижимости, торговые знаки и прочую интеллектуальную собственность. К новому хозяину также переходят банковские реквизиты и счета, на которые поступала прибыль. Вместе с тем, передаются и долговые обязательства, ежели таковые имеются. Контракты и прочая документация должны быть переоформлены в течение шести месяцев с момента утверждения сделки. Напоминаю, что цена вопроса — сто миллионов рублей. Сумма вносится Домом Эфы по моему звонку стандартным банковским переводом. Вопросы?

Я жду продолжения.

Конкуренты молчат.

— Прошу стороны ознакомиться с договором купли-продажи, — нотариус протянул каждому из нас по экземпляру договора. — Не спешите, времени у нас предостаточно. При желании можете связаться со своими юристами любым удобным для вас способом — по телефону либо телепатически.

Мы погрузились в чтение.

Я пробежался по документу по диагонали, задержавшись взглядом на перечне имущества, обязанностях сторон и форс-мажорных обстоятельствах. Никаких подводных камней не намечалось. Опять же, если мои подручные найдут что-то нехорошее, на конкурентов не замедлят обрушиться неприятности.