Симпатия

Улисес тем временем старался ускорить работы, чтобы успеть запустить фонд. Это представлялось вполне возможным, учитывая уже имевшийся прогресс. В двух больших помещениях на первом этаже установили временные вольеры. Вся основная мебель для клиники тоже была на месте. Заказали и одобрили логотип «Симпатии к собакам». Наняли журналистку для освещения нового фонда в прессе и социальных сетях. Создатель логотипа рекомендовал веб-дизайнера, чтобы к нужной дате у фонда был достойный сайт. Мариела проводила несметное количество собеседований с ветеринарами. А тот факт, что Улисес с Надин переехали в «Аргонавты», явно положительно сказывался на эффективности команды, хотя времени прошло совсем немного. Единственным нерешенным вопросом, волновавшим больше всего Хесуса, оставалась покупка медицинского оборудования, лекарств и корма.

— Без этого мы не можем начать. А осталось шесть недель. Даже уже пять, — сказал Хесус.

— Позвоню Апонте, — ответил Улисес.

Как он мог забыть? Это все дом виноват. Бродя по дому, Улисес отвлекался. Стоило ему подумать, что теперь-то уж он точно знает все уголки, как невесть откуда появлялась новая комната, коридор или чердак. Иногда целый флигель возникал не справа, как ему помнилось, а слева. Как будто по ночам — а иногда и днем — дом сам перестраивался, следуя никому не ведомой логике.

Улисес, к примеру, так и не нашел тайник, из которого в свое время появился Сеговия. Он прощупал пол библиотеки и потолок комнаты безопасности — так Сеговия называл закуток между кухней и кладовкой, в котором были установлены мониторы камер, находившийся точно под библиотекой, — но Все без толку. Архитектура исключала всякую возможность существования темного прохода между двумя помещениями, куда Сеговия или любой другой человек мог бы тайно проникнуть. Коробка, внутри которой хранилась шкатулка из-под сигар, внутри которой, в свою очередь, хранился ошейник, возможно принадлежавший Невадо и испачканный божественной кровью самого Боливара, так и стояла на столе в гостиной в квартире Улисеса. И все же он не мог найти тайник. И не понимал, почему Сеговия решил оставить ему — чуть ли не в наследство — коробку и шкатулку.

Однако жизнь в «Аргонавтах» оказалась такой приятной, что тайна братьев Сеговия отошла на второй план за нелепостью. Как, допустим, Факун-до заключил, основываясь на одном лишь визите нанятого Паулиной пьяного психиатра, что над домом нависла угроза? Может, он просто предчувствовал собственную смерть, думал Улисес.

Он пошел на кухню и сделал себе чашку чая. Было три часа дня. Сеньора Кармен отдыхала у себя. Дожидаясь, пока чай остынет, Улисес смотрел в окно. Надин сидела в саду и вчитывалась в свою единственную нескончаемую книгу. Улисес отпил пару глотков и набрал номер Апонте. С телефоном прошел в комнату безопасности.

Апонте не ответил. Улисес стоял точно под тем местом, где этажом выше, в библиотеке, стояло кресло с регулирующейся спинкой. По идее тайник Сеговии должен был находиться в соседней комнатке, но там была даже не комнатка, а шкаф-кладовка для продуктов.

Зазвонил телефон.

— Привет, Апонте. Как дела?

— Лучше всех, как обычно. Собирался тебе звонить. Что расскажешь?

— Я хотел узнать про оборудование.

— Позавчера прибыло в Ла-Гуайру. Мне только что сообщили. Но есть проблема с таможней. Нужно принять решение. Осталось-то всего четыре недели.

— Пять, Апонте. Чуть больше пяти.

— Ладно, пять. Есть и другое дело: Паулина снова мне звонила.

— Чего она хочет?

— Лучше я тебе за обедом расскажу.

Договорились на завтра. Повесив трубку, Улисес посмотрел на потолок. Тут и раньше была эта трещина? Он услышал, как лают заигравшиеся собаки, а Надин дает им команду замолчать. И вспомнил, что так и не задал Надин вопрос, который собирался задать, когда на него ласково набросились Майкл, Сонни и Фредо: как она попала в «Аргонавты» посреди ночи?

Он принялся нажимать на кнопки, но добился только того, что все камеры разом погасли. Постучался к сеньоре Кармен.

— Простите, что беспокою. Вы не знаете, есть где-нибудь инструкции к камерам безопасности?

— Сейчас покажу.

Комната сеньоры Кармен находилась на первом этаже, в восточном крыле, довольно заброшенном, — жизнь дома, как и при генерале, разворачивалась в центре, вокруг кухни, и дальше к западу. Хотя по возрасту сеньоре Кармен следовало бы перебраться поближе к людям, она предпочла остаться в своей комнате.

Вдвоем они дошли по коридору до очередного уголка, которого Улисес раньше не замечал, и очередной неведомой двери.

Кармен достала из переднего кармана связку ключей и отперла дверь.

— Это мастерская сеньоры Альтаграсии. Если она не выходила в сад, то целый день тут читала, писала и рисовала.

Комнатка была маленькая. Из мебели — только стеллажи вдоль одной стены. Дальнюю стену полностью закрывали уродливые офисные жалюзи. Под самым потолком крепился старый кондиционер. Улисес вошел, потянул за веревочку, жалюзи собрались: за ними оказался внутренний дворик размером с большой балкон.

— Раньше тут все было в цветах. Даже красивее, чем в другом саду.

«В другом саду», — мысленно повторил Улисес. Все большое и видное — всегда другое по отношению к первоначальной версии, маленькой, скрытой, истинной.

Сеньора Кармен взяла с полки папку и сказала:

— Идите-ка сюда.

Улисес встал у нее за плечом.

— Генерал Пинсон ничего не выбрасывал. И генерал Айяла тоже. Здесь все нужные вам бумаги. Счета, квитанции, копии документов — всё. Инструкции и гарантии к каждому приборчику в доме тоже. Видите, так и написано: «Инструкции и гарантии к бытовой технике и т. п.»? И к камерам, надо думать, тоже есть.

— Отлично.

Судя по инструкции, записи с камер сохранялись две недели, а потом автоматически стирались.

Улисес вернулся в кухню и снова выглянул в сад. Надин по-прежнему читала, кажется даже не поменяв позы. Он прошел в комнату безопасности и, сверяясь с инструкцией, нашел записи той ночи, когда умер Сеговия. Начал смотреть с полуночи. В доме не наблюдалось ни единого движения. На улице тоже — дом стоял в тупике на окраине квартала, откуда большинство жителей давно разъехалось. Время от времени Улисес останавливал запись, когда в поле камеры попадал какой-нибудь бродячий кот. Потом промотал вперед до момента, когда в конце улицы показались фары. Часы показывали три тридцать семь ночи. Машина подъехала к дому, припарковалась напротив. Правая передняя дверца открылась, вышла Надин и направилась к центральному входу в «Аргонавты». Водитель наклонился вбок, вытянул руку и захлопнул дверцу изнутри. Машина развернулась и уехала.

В ночь похорон Сеговии сцена в точности повторилась, только на двенадцать минут позже. В три сорок девять Надин вышла из той же машины — черной «Тойоты-Коралла».

27

Пока дон Пако, всхрапывая, дремал, Улисес решил осмотреть книжные полки. С одной стороны стояли научно-популярные, научно-фантастические и эзотерические журналы. С другой — черные папки с газетными вырезками, расставленные по темам, желтые этикетки, подписанные некогда черным маркером, едва держались на корешках. Улисес вытащил папку, обозначенную как «Авила / Вулкан». Там лежало множество статей и репортажей о старой легенде столицы: якобы в глубинах Авилы скрывается вулкан, который однажды превратит Каракас в новые Помпеи.