Sindroma unicuma. Finalizi

Порой незначащие моменты врезаются в память, оставляя неизгладимый след, как, например, сегодняшнее утро.

Я смотрела на Мэла и любовалась им. Спящий мужчина - невероятно красивое зрелище, похожее на ожившее полотно художника: неровная линия позвоночника, выступающие лопатки, рельефные мышцы, смугловатая кожа с россыпью веснушек на плечах и у шеи. Маленькое чудо. Столичный принц - высокомерный и неприступный в институте, и теплый и домашний в общежитской комнатушке, в постели со мной.

Словно почувствовав, что за ним наблюдают, Мэл перевернулся ко мне, и обнял, и его руки подарили чувство защищенности.

Небритость, проявившаяся к утру на лице парня, тоже умилила. Представив Мэла с бородой и усами, я не сдержала фырка. В моем понимании бородатость ассоциировалась с преклонным возрастом и внуками на коленях.

Вспомнив о рекомендации Вивы, взяла ладонь парня и погладила; провела пальцем по линиям и мелким морщинкам и приложила к груди, как посоветовала стилистка. В ответ - ничего: ни интуитивного толчка, ни внутреннего голоса. Видимо, шестое чувство проснется гораздо позже и как всегда не вовремя, либо вообще не откликнется.

Печально. Я, конечно же, верила Мэлу. Он не солжет в серьезных вещах, но мне хотелось удостовериться в его словах, чтобы погреть душу.

Неисповедимы дороги судьбы. Месяц назад мне и в голову не пришло бы, что нас с Мэлом притянет друг к другу как два разнополярных заряда. Я вообще не знала, что на белом свете существует парень Егор Мелёшин.

А если бы мы никогда не встретились - столичный принц и слепая? Мэл продолжал бы жить в своем мире: катал на машине подружек, меняя каждый месяц как девчонок, так и автомобили; развлекался бы как мог; запланированно женился, пополз в карьерную гору. Жил бы ровно и стабильно. Быть может, однажды я шла бы по улице, а мимо проехал бы свадебный лимузин, везущий Мэла со Снегурочкой, и ни у меня, ни у парня не ёкнуло бы тревожно сердце.

А если б мы столкнулись гораздо позже, и у Мэла была бы семья: снежная принцесска и дети, да и я вышла бы замуж, например, за Тёму? Потянуло бы нас друг к другу?

Какие силы решили свести нас и переплели судьбы?

Сама бы я никогда не рискнула сделать первый шаг, - признала, вздохнув. А Мэл решил - Мэл сделал. Он сильный, умный, великодушный. А какая у него улыбка!

Он... таких, как Мэл, не бывает.

Ясно как день, и не имеет смысла отпираться - я влюбилась как кошка. Нет, как замутысканный котенок, но обязательно стану хищницей и не упущу Мэла из своих когтей. Заточу их до кинжальной остроты и зеркального блеска, чтобы никто не смел покушаться на чужое, ибо Мэл - мой.

Егор, - произнесла беззвучно. Е-гор. Егорчик. Гошик.

Непривычно.

Не раздался гром с небес, и память не озарилась воспоминаниями о подробностях уединения в подсобке "Вулкано", но я вдруг почувствовала: Мэл действительно дал обещание, получив ответное "да" о принятии обязательства. Вот так просто и с уверенностью поняла, что он не покривил душой, и в моем сердце установился штиль.

Мэл заворочался, собираясь вот-вот проснуться, и я смежила веки, притворившись спящей.

Колебания постели и прочие звуки рассказали, что он потянулся, позевал, протирая глаза, полежал немного и встал, аккуратно перелезши через меня. Вороватое подглядывание за парнем сквозь сощуренные ресницы выявило, что он натянул брюки и вышел из швабровки. С его уходом в кровати стало гораздо просторнее, и я оценила прелесть одиночного спанья на узких панцирных койках.

В голову пришло, что с появлением Мэла перестал сниться сон о лесе и о таинственном хозяине. Наверное, потому что перемены в жизни закончились, если следовать объяснениям Аффы, или потому что сегодня не удалось толком выспаться, а вчерашней ночью я, наоборот, вымоталась до невозможности.

При мысли о соседке вспомнились ее грубые слова, и опять нахлынул вчерашний стыд.

Мэл вернулся - с влажными волосами и, стянув брюки, перелез через меня, снова заняв кровать, отчего я скатилась к нему под бок. Судя по руке, закравшейся под мою майку и поползшей вверх, парень выспался.

– Эвочка, - раздался тихий голос, - ты же не спишь.

– Сплю.
– Голос дрогнул, когда пальцы добрались до груди.
– Крепко.

– Спи-спи, не помешаю, - сказал Мэл, и, развернув меня на спину, навис сверху и задрал майку.

– Мэ-эл, - протянула я сдавленно, пытаясь вернуть ее обратно.

– Приподнимись.
– Парень шлепнул по моему бедру, и когда я машинально выполнила требование, ловко стянул пижамные штанишки вместе трусиками.

– Не на-адо, Мэл...

Какое там. Его "хочу" говорило само за себя.

Некоторое время прошло в моих попытках уклониться от нетерпеливой настойчивости Мэла. Наконец, ему надоело.

– Эва, что происходит?

– Ничего. Не хочу здесь.

– Почему?
– нахмурился он.

– Здесь хорошая слышимость, - пояснила, смущаясь.
– Мне неудобно. Вся общага узнает, как мы... как я...

– Та-ак... Ясно. Кто сказал? Чеманцев?
– спросил Мэл, вглядываясь пытливо в мое лицо.

Кошмар! Если бы еще и Капа поделился впечатлениями от невольного подслушивания, я бы сразу сбежала из общежития, куда глаза глядят.