Sindroma unicuma. Finalizi

Я задумалась.

– Гошик...
– мяукнула томно, поцеловав его.
– Или Егор!
– перешла на повышенный тон и возмущенную интонацию.

– Лучше быть Гошиком, - согласился он.
– Эва, я давно хотел спросить...

– О чем?
– обняла его, разве что не размурлыкавшись.

– Понимаешь...
– замялся Мэл.

– Ты же девушка...

– Логично, - хмыкнула я на верное замечание.

– Ну, и когда мы с тобой... в квартире... словом...

Мне стало смешно от его невнятности и явного смущения.

– Словом?

– Ну... у тебя же был кто-то до меня...

Благодушие слетело, и я, отбросив руку парня, села на кровати, прикрывшись простынкой.

– Значит, вот как, - сказала глухо.

Выходит, всё это время Мэлу не давала покоя мысль, о том, кто оказался первым, опередив его. А также был ли второй, третий и так далее по нарастающей.

– Это плохо?
– В моем голосе прозвучал вызов.
– Ты тоже не похож на невинного ангелочка.

Мэл сел рядом.

– У парней другое отношение к этому. Проще, что ли... А когда девушка решается впервые, значит, она... Черт!
– взъерошил он волосы.
– Для каждой девушки этот шаг важен... как и человек, с которым она... И, наверное, этот человек до сих пор важен для тебя... Наверное, он много значил в твоей жизни. Ты...
– застопорился Мэл, - часто думаешь о нем?

Что ответить? Сказать, что не важен - значит, признать свою распущенность, мол, потеряла девичью честь с тем, кто попался под руку. Сказать, что важен - значит, предать себя. Я шагаю по жизни с грузом однажды принятого решения, которое не забуду никогда.

– Наверное, постоянно сравниваешь его со мной, - продолжал Мэл, и в его голосе сквозила неуверенность.
– С ним было круто?

– Круто с тобой, - ответила, внезапно устав от разговора. Радости утра померкли.
– Тебя никто не переплюнет... Егор. А с тем... с ним было всего лишь раз. И я ненавижу и тот единственный раз, и его, - сказала, отвернувшись к окну.

– Эва!
– Мэл опустился передо мной на корточки, всматриваясь в мое лицо, а я изучала цветочки на шторке, избегая встречаться взглядами.

– Эва!
– сжал он мои ладони.
– Я убью его, - заключил он, придя к каким-то своим выводам.
– Даже если не скажешь, кто, я сам найду его.

– Не надо никого искать, - сказала глухо.
– Он умер.

– То есть?
– растерялся Мэл.
– А как же...? Значит, это ты его?... Тьфу, что несу!
– стукнул себя по лбу.
– В смысле, взял и умер? Сам по себе?

– Сам по себе. Проехали.

Мэл пересел на кровать, по-прежнему не отпуская мою ладонь, и гладил её.

– Я рад, - признался, но не стал развивать тему и объяснять причину внезапного оптимизма.

Мы сидели и молчали. Расспросы парня разворошили неприятные воспоминания, пробудив угрызения совести, и мое настроение упало вниз.

– А каким был твой первый раз?

– Обычным. Так себе. Плохо помню, - пожал плечами Мэл.

Еще бы. У него этих разов - первых и вторых и последующих - бесконечная лента Мебиуса.

– Будешь завтракать?

– Буду, но кашу можешь сразу выбросить в помойку.

– Привереда, - обиделась я за неприготовленную кашу. Хотя крупа закончилась, но все равно было делом принципа оскорбиться за свой вполне питательный рацион.

Завтрак состоялся в пищеблоке. Мэл крутился поблизости, изучив все уголки общежитского закутка, и лицо парня излучало скепсис. Извините, нам не до стерильности, - насупилась я, водружая сырный ломтик на бутерброд.

– Жаль, нет зубной щетки и станка, - подосадовал Мэл, изучая ветхую оконную раму, и отковырнул кусок отслаивающейся краски.

– Купи и носи с собой.

– Я бы носил, но ты ведь подумаешь: "Ага, если у него при себе щетка, значит, ему не впервой ночевать вне дома".

Точно! Я и не догадалась взглянуть на ситуацию в ракурсе, расписанном Мэлом. Невинная зубная щетка и заодно станок тут же были отнесены в разряд неопровержимых улик. Если замечу, что парень носит их с собой, значит, есть основание для подозрений и ревнивых обвинений. <