Сингапур

А ей же оставалось последовать его примеру, также сказать что-то по этому поводу. Что она и сделала.

— Мне очень понравились ваши слова. Совсем простые, но сколько в них смысла…. В Германии на все случаи торжеств чаще всего одна и та же фраза: «На здоровье.» (Прозит).

— Наверно, как в шампанском?

— Сейчас попробую и скажу.

Она с чувством отпила несколько небольших глоточков, и вместо обещанных слов, взглянув в окно, затянутое прозрачной тюлью, грустно произнесла:

— Темнеет…

У Тоболина не возникло ощущения обиды за ее забывчивость. Между тем она неторопливо принялась за торт, отправляя небольшие кусочки в рот. Глядя на женщину, у него неожиданно возникла мысль узнать о ней немного больше, о чем гласила запись в судовой роли.

— Дорота, расскажите что-нибудь о себе.

Такой просьбы она не ожидала. В глазах немножко растерянности и много любопытства.

— О чем бы вы хотели услышать, капитан?

— Какой-нибудь интересный случай. Надеюсь, они имели место в вашей жизни…

— А вы не можете меня называть просто — Дора? Дорота слишком официально. А в детстве меня все называли Дорой…

— Договорились, — улыбнувшись, произнес Тоболин. — А вы должны обращаться ко мне-мистер Тоболин.

Она громко рассмеялась и, не обещая, сказала:

— Как получится, мистер Тобольин…

Затем она погрузилась в глубокую задумчивость, а у Тоболина возникло желание заказать для себя виски. И когда официант принес, принялся вытаскивать кусочки льда из бокала, сопровождая это негромким ворчанием:

— Только англичане могут употреблять подобный коктейль. Виски на донышке, а воды-ведро.

Сказано было по-русски, тем не менее смысл Дорота уловила. Отвлекаясь от мороженого, со смелой откровенностью, улыбаясь, она заметила:

— Капитан, почему вы сердитесь? Что вам мешало заказать виски безо льда….

Тоболин удивленно, но резко на нее взглянул.

— Думал, он догадается…Я же не просил ему принести виски со льдом, а сказал просто виски…А вам пора бы начинать….

Его неосторожное, и, может быть, даже грубоватое напоминание, судя по глазам, ей понравилось.

— Я больше датчанка, чем немка. Впрочем, это неважно. Мне не хочется вспоминать почему и как я рано осталась без родителей. Жила у бабушки, матери моего отца в небольшом городке в пятидесяти километрах от Гамбурга. Бабуля имела свой дом и обладала очень добрым характером. Меня никогда не обижала. Росла, я, можно сказать, мальчишкой, а не девчонкой. Вам, думаю, нетрудно представить, как примерно, я выглядела. Рыжая, длинноногая, тощая. И не мудрено, что постоянно вращаясь среди мальчишек, увлеклась футболом. Ничего еще не понимая в жизни, гордилксь в душе тем, что мальчишки меня воспринимали наравне с ними. В городе был небольшой стадион, на котором тренировались две клубные юношеские команды. К тому случаю, о котором пойдет речь, мне исполнилось четырнадцать лет. В чем я ходила? Желтая футболка, короткие шорты, крассовки. И никаких платьев! Парни восторгаясь моей игрой в футбол, поговаривали, что из меня получился бы классный футболист. Если бы… Вообщем понятно. Девочек в команды не принимали. Однажды проходили клубные соревнования. Болеть собрался весь городок. Конечно же, я сидела в первом ряду. А со мной рядом был игрок одной из команд. Из-за травмы ноги он не участвовал в игре. Команды были одеты, одна в желтые, другая в зеленые футболки. Первый тайм-ничья. Но второй разгорелся с жутким накалом. Игроки стали играть грубо и часто нарушать правила. Один из игроков команды желтых вдруг упал, а затем, поднявшись, хромая, покинул поле. С заменой вышла какая-то неразбериха. Тот футболист, который сидел со мной рядом, шепнул мне на ухо: «Дора, дуй на поле, никто не заметит!» И я рванулась словно ветер. Так оно и получилось. Судьи, уставшие от беготни, день стоял жаркий, ничего не поняли. Если бы не я, то желтым забили бы гол. Каким-то образом я сумела перехватить мяч, понеслась через все поле. Куда им было угнаться за мной! Для моих длинных ног преодолеть поле ничего не стоило. Говорили, сама я не слышала, что творилось на трибунах.! И вот они, ворота! Вратарь бросился мне навстречу. А только я на него взглянула, он просто обалдел. Спокойненько закатила мяч в ворота. Вот теперь услыхала восторженные крики: «Дора — молодец! Доре ура!» Оказывается, узнали. И ободренные моим успехом, желтые забили еще один гол. Судьи, наконец, спохватились и тот гол, что я забила, не засчитали. Нашли медаль и для меня. Бабушка это событие восприняла с восторгом. Интерес к футболу пропал, после того, как я стала учиться в радиотехническом колледже.

Дора, замолчав, глубоко вздохнула. Тоболин догадывался, как дорого значил в её жизни рассказанный эпизод из детства.

— Да, Дора, вспоминать детство приятно, и в то же время грустно. Вы рассказали удивительную историю.

— А вы, капитан, ничего не расскажете о себе? — Заметила она.

Понимая, что после нее у него не получится, да и не хотелось, Тоболин решил не начинать. И, чтобы не обидеть своим отказом женщину, шутливо сказал:

— Дора, я не увлекался футболом. Я кошек с крыш сбрасывал.

— Да что вы? На самом деле? И вам не было их жалко?

Испуг в ее глазах его рассмешил.

— Нет, ни одна кошка не разбилась, даже не стала инвалидом. Я их спускал на самодельных парашютах.

Затем Дора, видимо, неслучайно заговорила о работе и Тоболин догадался-привычка ответственности. Пока находишься в рейсе, где бы ты не был, служебные обязанности о себе постоянно напоминают. Тоболин понял, что с «Попугаем» надо распрощаться.

О найденном им странном телексе Тоболин решил Доре в этот вечер не напоминать.

Такси доставило их прямо к трапу. Тоболин, намереваясь посмотреть осадки носом и кормой, попросил радистку его не ждать.

26

Для сна было как бы рановато и Тоболин включил телевизор. На экране замелькали рекламные картинки. Расположиться на диване не позволил неожиданный телефонный звонок. Интуиция мгновенно подсказала: радистка. И не ошиблась.

— Капитан, я как чувствовала. Имеется срочная. Прочесть по телефону или занести?

Тоболин попросил занести. И, не догадываясь какого содержания депеша, с благодарностью подумал о радистке: «Опыт, чувство ответственности много значит. Молодец, вытащила меня из бара.»

Принял ее с неменьшим вниманием, как и раньше. И пока Дора усаживалась в кресло, успел прочесть телекс. «Уважаемый капитан, погрузка предстоит в Гонконге. Заниматься ею будет другой агент, агентскую фирму сообщим позже. Ваши действия, пожалуйста, согласовывайте с нами.» Писал фрахтователь, находящийся в Гонконге. Конечно проще, чем приехать на машине. Нажал на клавиши и через секунду радиограмма на судне. Тоболина слегка возмутила не совсем понятная оговорка: «Ваши действия…» «О каких действиях идет речь? — подумал он — Они не выходят за рамки дозволенного». Взглянул на радистку, как будто в надежде увидеть ответ в ее глазах. Но они глядели безучастно.

И уже знакомой фразой она спросила:

— Капитан, ответ будете писать сейчас?

— Ответа не требуется, — сухо ответил Тоболин и встал с дивана, чтобы взять в шкафу сигареты. Очевидно, раздраженный его голос ее насторожил и, спешно поднявшись, направилась к двери. Тоболин, услышав ее шаги, обернулся. Ему вдруг не захотелось оставаться одному.

— Дора, не спешите уходить. Отвлекли меня какой-то писулькой, а теперь ходу…Так не пойдет. Должен же я вас отблагодарить за вашу профессиональную интуицию. Садитесь. Что-нибудь выпьем.

Ни малейшего недовольства на ее бледном лице. Ни намека на удивление. И, только усаживаясь в кресло, поплотнее укуталась в кофту, накинутую поверх платья.

— Холодно? Может, выключить кондишен? — Спросил ее Тоболин.

— Нет, что вы! — воскликнула она.

— В таком случае, Дора, расскажите, как у вас складывались отношения с капитанами на других судах.

— В общем неплохо. Когда впервые попала на судно, это было в судоходной компании «Сканшип», то, естественно, побаивалась. На самом деле все оказалось гораздо проще, чем на берегу. На судне каждый занимается своим делом и не лезет в чужие проблемы. Первый мой капитан по национальности был ливанец. Высокий, сухощавый. Он относился ко мне очень хорошо. Был, может, чуточку влюблен. Как я поняла, ему нравились блондинки. Каждое утро приглашал на чашку кофе. Однажды смеясь сказал: «Мы с тобой здесь, Дора, как два гуся. Остальные-куриные петушки». Так и сказал-куриные. Я долго смеялась, не догадываясь, почему он так выразился и потом спросила, почему? Он ответил: «Мы оба длинные и худые, а все остальные мелочь пузатая.» В действительности так и получалось. Команда состояла из филлипинцев, а как известно, они народ мелкорослый. Самый высокий из них едва ли доставал мне до уха. И капитан однажды, как я поняла, даже пошутил: «Эх, Дора, не был бы я женат и не имел бы четверых детей, женился бы на тебе…Нарожали бы баскетболистов…»