Синие звезды

Девочка было открыла рот, но адвокат ее перебил:

– Сначала, ваше величество, выступит сторона обвинения, дабы вы не могли угрозами заставить их говорить неправду.

В зале появился краснощекий Серж и, бросив на Летецию полный презрения взгляд, заговорил:

– Свидетельствую перед самим Акилиным, что она будучи принцессой чуть было не забила меня палкой, а потом грозилась посадить в яму со змеями, — мальчик еле сдерживался, чтобы не брызнуть со смеху, — если бы не вмешательство моего отца меня бы уже не было на этом свете.

Сидящей в коллегии судей канцлер кивнул головой, подтверждая сказанное сыном.

Летеция вздрогнула, вспомнив тот день, и собравшись с мыслями произнесла:

— Если я такая жестокая самодурка, почему я не казнила его после?

— Вы угрожаете свидетелю, ваше величество? — подняв брось, спросил адвокат.

А Серж изобразил демонстративный испуг.

Как же ей хотелось стукнуть по этому наглому краснощёкому лицу!

Сержа тем временем сменили другие свидетели, подтверждающие ее неоправданную жестокость.

В зал ввели служанку Летеции. Под глазом девушки красовался здоровенный фингал.

— Подтверждаете ли вы, что ее величество занималась вашим каждодневным избиением, тем самым вымещая свою злобу?

Девушка тупо смотрела на зал ничего не понимающим взглядом. В ее глазах застыл ужас пыточных Городской расправы.

– Подтверждаете ли вы… — раздражено начал повторять адвокат.

Девушка, что есть мощи, закивала головой.

— Вам больше нечего бояться, — успокаивающе произнес адвокат, но по лицу служанке можно было сказать с точностью обратное.

В коллегии судей поднялся глава Синего госпиталя де Ланкельм:

– Безумие ее величества очевидно любому, понимающему в лекарском деле, –проворчал главный лекарь.

– Вы лечите только Синюю чахотку, — перебила Летеция.

– Мои познания весьма разнообразны, — прокряхтел в ответ де Лагкельм.

– Например, вы хорошо умеете наживаться на чудом горе, — закончила за него фразу девочку.

– Сейчас судят вас, а не вы, — раздражено перебил девочку адвокат.

Как назло именно в этот момент на лице Летеции непроизвольно задергалась мышца.

– О чем я собственно и говорил, безумие передается по наследству, — прокряхтел глава Синего госпиталя.

– Только безумец мог выпустить десятки предателей, изменников и бунтовщиков, — задребезжал в коллегии судей голос де Ангеляра.

— Изменников ее величества? — резко прервав излияния профессора, спросила Летеция.

– Да, — выпалил не успевший понять суть вопроса де Ангеляр.

– Но королева я. И если они изменили мне, разве я не могу их простить?

Де Ангеляр запнулся и, забулькав, словно рыба, выброшенная на берег, смолк, выискивая взглядом главного ляонджу. Но тот демонстративно молчал.

– Вы хотели закрыть аквоморовые производства. Производства, покрывающие больше половины расходов вистфальской казны, — прокряхтел, поднявшись со своего места, лорд де Гонель.

— А вы отдали ройзсцам Аквоморий, — парировала Летеция.

Де Гонель повернулся к сидящему рядом лорду де Монре, но толстяк сделал вид, что не заметил этого взгляда, что-то с интересом рассматривая на своих ботинках.

А обвинения все сыпались и сыпались.

— Пора выносить решение, господа судьи, — повернувшись к коллегии, произнес адвокат.

Высшие вистфальские чины один за другим бросали в ящик приготовленные камушки. Выбор осталось сделать лишь графу де Дэлевану.

Граф поднялся со своего места.

– Может быть, Летеция и безумная жестокая самодурка, но я не могу желать ей смерти, — с наигранной жалостью произнес главный ляонджа.
– Я находился рядом с ней с самого ее рождения и единственная причина, почему я принял участие в ее низвержение, это забота о Вистфалии. Но самой бедной девочке я не желаю зла.

И он демонстративно подбросил вверх камень. Белый камень. Тот, секунду блеснув в воздухе, шлепнулся в ящик.

Адвокат пересчитал камни. Все были черные, за исключением двух. В глазах главного ляонджи промелькнуло раздражение. Кто-то посмел ослушаться его рекомендации.

— Приговор вынесен, — завершив заседание, подытожил адвокат.

В темнице было холодно и страшно. К внутренним теням добавились внешние. В одну из ночей в двери камеру войдет палач и все будет кончено. Королев не казнили публично, ее тихо задушат во мраке темнице…

Летеция заметила в углу камеры серого мышонка, грустно смотрящего на нее своими глазами бусинками. Девочка взяла мышонка в ладони. Холодная шкурка животного нагрелась в ее руках.

Одна из лапок мышонка была повреждена. Видимо, мышь сбежала из ловушки.

«Она такая же, как я, и мне тоже все желают лишь смерти», — подумала Летеция.

Главный ляонджа окинул темницу взором. Девочка играла со случайно забежавшей к ней мышкой. Даже сейчас он не мог присосаться к ее эмоциям. Страх. Отчаянье. Нет, он не чувствовал от Летеции ничего. А она чувствовала, что он боится воды. Чувствовала и видела его нутро. Но это ей уже никак не поможет. Граф усмехнулся.

Дверь в темницу распахнулась. Девочка удивлено смотрела на стоящего на пороге толстого лорда.

– Выходи, — поманив Летецию к себе рукой, произнес де Монре. — Я, может быть, уже давно продал совесть черту или съел, — он хохотнул. — Но я не хочу пачкать руки в крови безобидной девчонки. У меня внуки твои ровесники. Корабль отвезет тебя на Ройзс, — и он кинул девочке теплый плащ. — Не лето на улице, — проворчал лорд.

Они шли по темным коридорам, в то время как стражники молча смотрели им вслед.

– Вот за что я люблю Вистфалию, так это за то, что здесь все покупается и продается, — проворчал себе под нос де Монре.

Дороги, ведущие к пристани, были оцеплены стражей.

– Беги, девочка, –крикнул лорд де Монре.

Летеция, почувствовав, как с силой забилось ее сердце, без оглядки ринулась в одну из подворотен.

– Лорд де Монре, я думал, вы сделали правильный выбор, — разочарованно произнес главный ляонджа.

– Я гражданин Ройзса, за этот произвол вы будете иметь дело с консулом, — проворчал де Монре, пока стражники брали его под руки.