Синие звезды

— И мне теперь не высовываться из своих покоев? — огрызнулась королева.

— А может лучше стоит посетить Городскую расправу, господин канцлер? Вы как никто другой владеете познаниями ее работы, — с усмешкой в ярко-синих глазах спросил граф.

На лбу де Ляпена выступили крупные капельки пота.

— В другой раз, господин граф, в другой раз, — проворчал профессор.

Разрушенные, превращенные в ядовитые развалины дома грустно смотрели на королевскую процессию. То тут, то там прямо на столичных улицах, разведя костер, грелись бродяги. Ветер, подняв в воздух синюю пыль, заставил закашляться сидящих в карете людей.

– Аквоморовые производства, ваше величество, было бы неплохо перенести из Лиции на север, подальше от крупных городов, — глядя на покорёженные дома, проворчал де Ляпен.

— А работать на них кто будет? — фыркнул граф. От кружащей в воздухе аквоморовой пыли ярко-синие глаза графа горели ярче обычного. Главный ляонджа вдохнул кислый запах и в очередной раз с наслаждением почувствовал, как кружащий в воздухе аквомор приятным теплом окутывает его тело.

— Рабочие могут приезжать на заработки, — проворчал в ответ де Ляпен.

— Ваше величество, аквомор основной источник доходов вистфальской казны, — пристально глядя на Летецию своими ярко-синими глазами произнес граф.

Девочке захотелось закрыться от этого ледяного взгляда.

Кто-то пронзительно закашлялся в подворотне.

— А мне надоела эта аквоморовая пыль, этот кислый запах, висящий в воздухе, это закрытое дымом бледное солнце, — неожиданно найдя в себе силы, возразила Летеция. — Я хочу, чтобы яркое солнце озаряло наш день, чтобы деревья покрылись сочной зеленой листвой, — глядя на проносящиеся за окном черные стволы Альбертовой рощи, произнесла девочка. — Все хотят, — закончила она свою мысль.

Послышался клекот. В небе над Лицией кружились несколько танзанов, сбрасывающих на город листовки с призывом вистфальцев сдаваться.

– Говорят, ляонджи все знают, а с птицами справиться не могут, — усмехнулась Летеция.

– Аутсменцам они не помогут, — граф бросил на девочку ледяной синий взгляд, — их уже ожидает кое-какой сюрприз.

Раздался крик. Вистфальский лучник поразил сидящего на танзане солдата.

«Страх и боль» -главный ляонджа с наслаждением улыбнулся. Что для энергетического вампира может быть приятнее войны?

В Синем госпитале было немноголюдно. Лицию покинуло множество людей, остались лишь те, для кого лечение Синей чахотки было делом жизни и смерти.

Джейк сидел в коридоре. Он вернулся со своего единственного плавания и был вынужден устроиться рабочим на аквоморовый завод. Отчего его лицо и руки покрылись синеватым налетом, а потом появилось долгое откашливание. Он работал днями и ночами, больше чем взрослые работники. А лекари тем временем, лишившись из-за войны части пациентов, удвоили плату за лечение. Но Артур был жив, и мальчик ни на что не жаловался.

А вскоре по возвращению он узнал, что «Величие державы», потопленное аутсменцами, покоится на дне морском. «А я говорила, от моряков одни только беды», — проворчала в тот вечер мать, прижав Джейка к себе.

В помещение вошли какие-то богато одетые люди, заставившие мальчика почувствовать себя неуютно.

— Ее величество, королева Летеция, — торжественно объявил глашатай.

– Грабят нас ваше величество, никакой управы на них извергов нет, — упав перед Летецией на колени, заплакала какая-то старуха. — Последние драхмы уходят, а без мазей моя внучка умрет. Дочь умерла, сын умер, всех Синяя чахотка проклятая погубила.

Люди наперебой жаловались королеве.

— Лечение Синей чахотки должно быть бесплатным, — почувствовав, как при виде этих умирающих людей у нее на душе заскребли кошки, произнесла Летеция. А в голове предательски зашевелились тени.

— А оно и так бесплатное, ваше величество, — затараторил спешащий к ней главный лекарь де Ланкельм. — Разве мы бросим умирать без помощи тяжело больного человека?

В толпе послышалось возмущение.

— Вы могли пожаловаться мне, — с наигранным дружелюбием в голосе произнес де Ланкельм, бросив на людей испепеляющий взгляд. — Возможно, где-то мы недопоняли друг друга, где-то мои лекари неверно оценили ситуацию…

Дверь одного из кабинетов открылась, и оттуда вышел де Ляпен в сопровождении двух стражников, которые вели арестованного ими лекаря.

— Я, конечно, господин де Ланкельм, не лекарь, но даже я могу сказать, что ребенок, у которого на спине проступили синие пятна, тяжело болен Синей чахоткой, — он указал рукой на Артура, которого мать на руках вынесла из кабинета — Этот мерзавец требовал и без зазрения совести брал все больше и больше драхм, понимая, что жизнь ребёнка висит на волоске. Господин де Ланкельм, — профессор взглянул на лекаря поверх очков, — вы также проследуете в Городскую расправу.

Главный лекарь упал на колени.

— Ваше величество, я ни в чем не виновен, это просто случайное недоразумение.

Летеция смотрела на валяющегося перед ней всклоченного старика, и людей, что каждый день жили между жизнью и смертью. Это было ее первое серьезное решение.

«Я королева Вистфалии, и я должна уметь принимать справедливые решения», — подумала Летеция.

«Ты просто глупая девочка, которая никогда ни с чем не справится» — засмеялась, возникшая в голове тень.

Другие тени засмеялись ей в такт. Девочке захотелось закричать, чтобы прогнать их. Но она, собрав волю в кулак, сдержала себя.

— Арестовать его! — резко приказала Летеция стражникам.

Те взяли под руки де Ланкельма.

— Пожалуйста, ваше величество, –едва неслышно промямлил главный лекарь.

— Теперь каждый, кто решит навариться на смертельной болезни, будет иметь дело со мной, — стараясь, чтобы ее голос звучал твердо, произнесла королева.

— Спасибо, ваше величество, мы будем молиться за вас Акилину, — заверещали люди.

«А за глаза они смеются над тобой. И большинство из них были бы рады, чтобы ты сама задохнулась от Синей чахотки. Ты же и сама это знаешь!» — ехидно засмеялась тень.

«Знаешь, знаешь» — вторила другая тень, эхом разнося ехидный смех по голове девочке, делая его невыносимым.

– Отстаньте! Сколько можно! Уйдите из моей головы! — вслух закричала королева, желая прогнать мечущиеся в голове тени.

Люди удивленно смотрели на говорящую саму с собой королеву.

— Видать правду говорят, что она помешенная, — прошептал кто-то в толпе.

– Да бес в нее вселился, — проворчала какая-то старуха.

Летеция покраснела от стыда.

В то время как в ярко-синих глазах наблюдающего за происходящим главного ляонджи промелькнула усмешка.