Синие звезды

— Так старая уже совсем в негодность пришла, ваше величество, — не поднимая головы, ответил кучер.

— Не твое это дело короля учить, что пришло в негодность, а что нет.

— Конечно, ваше величество, как бы я посмел вас учить? Вы же сами давеча разрешили ее заменить и даже соизволили прокатиться на ней…

— Вот болван, болваном, — обращаясь к сидящему рядом графу, проворчал король, — а наказать не за что, ничего не попишешь.

И не дожидаясь ответа, Никос, недовольно кряхтя и ругая новую неудобную карету, приказал ехать.

Главный ляонджа тихонько вздохнул, даже его утомляло постоянное ворчание короля.

Летеция устроилась у окошка, прижавшись к неровной стенке кареты, стараясь казаться как можно незаметнее, чтобы не получить новую порцию замечаний от деда. Девочка еще раз взглянула на уносящуюся от них площадь Акилина, на которой, словно травянистый луг, колыхались зеленые шляпы стоящих на ней людей.

Карета, монотонно скрипя рессорами, покачиваясь из стороны в сторону на неровной каменистой дороге, словно корабль, рассекающий морскую гладь, медленно плелась к дворцу через просторы высаженной перед ним Королевской рощи.

Летеция, прислонившись к окну, наблюдала за проносящимися пейзажами.

Кроны гигантских деревьев, упирающиеся вершинами в бледное вистфальское небо, густо переплелись между собой, образовав плотный зеленый заслон, через который бледными полосками просачивался падающий на землю серебристый лунный свет.

Под деревьями-великанами раскинулись низкорослые хвойные кустарники, словно дикобразы, ощетинившиеся сочными темно-зелеными иголками.

На очищенных от деревьев круглых полянках, иногда мелькающих перед окнами, словно костер, полыхали высаженные там цветы: красные, цвета закатного солнца, оранжевые, как апельсин, голубого небесного цвета и еще всякие-всякие, ковром устилающие землю.

По центру полянок виднелись фонтанчики, сделанные в форме кувшинок, со струящейся из них прозрачной водой, негромко журчащей и переливающейся серебристым светом.

От висящих по периметру дороги треугольных светильников с горящими внутри толстыми белыми свечками карета отбрасывала длинную неровную тень, за которой, чувствуя, как начинает дремать, наблюдала принцесса.

Карета подъехала к дворцу.

Словно медведь топчась на месте, дважды наступив на ногу помогающему вылезти стражнику и стукнувшись головой о потолок, Летеция кое-как выбралась из кареты.

– Какой кошмар, как можно быть такой неуклюжей? Хорошо хоть этого никто не видит, — проворчал Никос, наблюдая за внучкой.

Да, грациозность и пластика точно были не про нее.

Они оказались внутри дворца, тут же начавшего давить своей серостью. В нем не было никаких элементов декора: ни картин, ни фресок, ни мозаики, лишь однотипные бетонные стены коридоров, раскинувшиеся впереди, образующие десятки поворотов, словно в бесконечном каменном лабиринте, лишающем надежд любого оказавшегося внутри. По бокам то тут, то там виднелись забитые наглухо двери пустых пыльных комнат, заброшенных уже много лет с тех пор, как погиб единственный сын короля — принц Франц.

Когда-то пиршественный зал вистфальского дворца был полон звонких голосов веселья, но сейчас здесь стояла могильная тишина, лишь изредка нарушаемая негромким дыханием застывших, словно каменные истуканы, стражников.

Стены зала, некогда украшенные великолепными орнаментами, были пусты. Лишь над золотым троном висел единственный портрет, на нем молодой Никос, слегка прикрыв глаза, держит на руках удивленно оглядывающегося по сторонам сына Франца, а рядом, почтительно склонившись, стоят жрецы, готовящиеся провести обряд коронации. Позади них с радостными лицами застыли аристократы Лиции, своим видом извещая всех: закончилась эпоха Карла II Жестокого, наступает новое светлое будущее…

— Не то нынче время. Не то все, совсем не то, даже заря какая-то блеклая. Четырнадцать лет прошло с тех пор, как мой Франц наблюдает за нами вместе с Акилиным, — грустно произнес король, усаживаясь за стол, на котором чего только не было: и жареные утки, и запеченные с апельсинами поросята, и все возможные вина, привезенные из солнечной Вильны, и многое-многое другое. Но Никос не обратил никакого внимания на яства, его уже много лет не интересовали мирские развлечения.

— Уверен, ваше величество, его светлость принц Франц сегодня видел вас с неба, — ответил главный ляонджа.

Король вздохнул, а на его лице проскользнула легкая тень улыбки.

— Это мое единственное утешение, Герман. Лишь надежда, что Франц меня видит, дает мне силы жить. Эй, что это ты там подсыпал?
– со старческим брюзжанием в голосе закричал Никос на одного из слуг.

— Я… –испуганно замямлил слуга. — Ничего не подсыпал, не подсыпал, ваше величество… Пожалуйста.

Но было поздно. Стражники схватили нерадивого лакея.

— Пожалуйста, я, правда, ничего не сделал. Сжальтесь, ваше величество… -еще раз промямлил слуга, пока его выводили из зала.

— Постоянно ожидаю покушения, — как бы оправдываясь, прокряхтел король. — Предатели кругом! Одни предатели! Они только и мечтают уничтожить Вистфалию! На кого тут можно положиться, когда даже самые близкие друзья предают?

— Ваше величество, — главный ляонджа, сверкнув ярко-синими глазами, — «невидимые защитники» каждый день делают все возможное для безопасности государства. Мы хватаем тысячи изменников, которые тут же отправляются в Аквоморий.

Летеция в который раз заметила, как граф с отвращением отодвинул сосуд с вином, а затем бросил короткий опасливый взгляд на стоящие на столе соки, не притронувшись к ним. В неярком свете камина в его синих глазах отчетливо читался страх.

«Может быть, он хочет нас отравить? Чего ему бояться, когда все проверяют его вездесущие „невидимые защитники“?» — подумала принцесса, но вслух ничего не сказала, понимая, что дед все равно не будет ее слушать. Главному ляондже он доверял больше, чем кому бы то ни было.

«Даже больше, чем мне», — в который раз пронеслась в голове девочки старая мысль.

– Знаю, знаю, но их не становится меньше, тех, кто сомневается в правильности установленного свыше порядка, — недовольно прокряхтел монарх. — Так было всегда: и при моем отце, и при моем деде, и прадеде, так установил сам Акилин! А что говорят эти умники из Академии? Крестьяне не должны служить лорду, все равны, и каждый волен высказывать, что пожелает и кому пожелает. Только вот что будет с миром, в котором холоп будет учить жреца вере в Акилина, а короля — управлению государства? Тьфу! — сплюнул Никос. — Вот что с ним будет.

— Как вы и приказывали, ваше величество, мои люди навели порядок в Доме Издательств. Все ненадежные авторы-смутьяны были в который раз ликвидированы, больше они не смогут сбивать с верного пути нашу молодежь.

Слушая нудный разговор двух стариков, Летеция съела несколько кусочков жареного мяса, внезапно ощутив нахлынувшую на нее тревогу.

«А вдруг мне сейчас станет плохо, и это все увидят? И я в который раз опозорю династию».

И девочка была вынуждена отодвинуть тарелку. Она отвернула голову в бок, чтобы не вдыхать идущий от еды запах, чувствуя легкое вздрагивание во всем теле.