Сияй, Бореалис! Армейские байки

— Что, в этот раз что-то не получается? — издевательски усмехнулся мужчина.

В его глазах что-то изменилось, и склеры стали чернеть, оставив лишь светящиеся зрачки. Седой сам отскочил прочь, предугадав удар, обрушившийся откуда-то сверху. Парень зарычал, ускользая кроткими телепортирующими шагами. Он вновь бросился на Акси, теперь возжелав покончить с ним. Нужно было вырвать из его рук кулон, и тогда Седой пошёл на хитрость, прыжками сбивая противника с толку. Его фигура мелькала вокруг Акси, исчезала и снова появлялась уже с другой стороны. Мужчина стал вертеть головой, пытаясь уловить смысл его движений. Он отвлёкся, и тут кулон вырвало из рук.

Седой отскочил назад. Лирет растерянно переглянулась между ними, совершенно не зная, с какой стороны подойти, чтобы незаметно поставить ловушку. Напарник, заполучив кулон, будто позабыл про Акси и стал разглядывать филина. О чём он только думал в тот момент, девушка не могла предположить. Однако внезапно кулон затрещал в его ладонях. Чёрная молния ощупала его предплечье, затем треснула прямо по телепатору. Седой издал сдавленный вопль, падая на колени, затем сознание вновь покинуло его. Акси засмеялся, делая шаг навстречу. В ладони у него медленно росла чёрная сфера из точно таких же молний.

Лирет выскочила вперёд. Ноги у неё дрожали, но она нашла силы кинуться к напарнику и ловко создать из печатей барьер в руках. Чёрная сфера ударилась о барьер и срикошетила прямо в Акси. Тот, никак этого не ожидая, получил свою сферу обратно и отлетел в сторону, перекувыркнулся в объятиях трещащих молний и больше не шелохнулся. Девушка обернулась к Седому. В его ладони лежал кулон — нужно было спрятать его подальше от лишних глаз. Как только Лирет прикоснулась к нему, руку свело от разряда. Прямо из камня затрещали паучьи лапки молний, они потянулись прямо по запястью, рассеивая боль по телу. Последнее, что почувствовала девушка, была резкая вспышка, врезавшаяся в глаза. Дальше настигло головокружение, которое погрузило Лирет в полное беспамятство.

Тлеющий уголёк или как зажечь Бореалис

Боль напомнила о том, что тело ещё живо. Его немыслимо ломило, но сам очаг боли как будто разрастался из груди. Что-то мешало там, и это хотелось поскорей убрать, только руки не слушались. Лирет попыталась открыть глаза, однако это далось с трудом. Головная боль восприняла эту попытку особо остро, однако эта боль оказалось совсем другой. Ощущение можно было сравнить с тяжёлым камнем, застрявшим в черепе. Он застрял в самом нутре, а при попытке думать и просто открыть глаза, искажал все звуки, превращая их в шумы. Едва ориентируясь в клубке ощущений, девушка смогла понять только то, что лежит на кровати. Или кушетке. Лирет с трудом вспомнила всё, что с ней случилось. Она поморщила нос, ощущая стерильный запах и энергию печатей, которые были налеплены на койку.

Больница.

Борясь с изнеможением, Лирет открыла глаза и… увидела себя, стоящую напротив кушетки среди больничных стен. Девушка, колом застыв над кушеткой, хмуро смотрела, однако взгляд был совсем другой и отражал слабые нотки волнения. Скорее это была досада. От нелепости зрелища Лирет невольно охнула, но голос, который вырвался из груди, внезапно оказался далеко не женским. Она, позабыв про боль, резко села прямо, приведя печати в резонанс.

— Что за чертовщина?! Что произошло? — возопила Лирет, но тут же замолкла.

Ей действительно не показалось: голос, которым она говорила был мужским. К своему ужасу девушка обнаружила, что говорит голосом напарника. Лирет осмотрела себя, приходя ещё в больший ужас.

— Почему ты в моём теле?! — воскликнула она.

— Заткнись, — пробурчал Седой.

Точнее, теперь он был Рыжим.

— Знаешь ли, я сам не в восторге, — продолжил он, расхаживая вокруг кушетки. — И даже вовсе не из-за того, что я оказался в твоём ничтожно слабом теле. Я не советую лишний раз подниматься с кровати. Этот гад сделал что-то, что дало сбой телепаторам. Я уже обратился в сервис. Должны разобраться с этим через пару дней. Чёрт… надо же было так, — напарник взглянул на руки.

— Что с тобой такое делали, из-за чего тело невыносимо болит? — поморщилась Лирет.

Ей было непривычно находиться в теле парня, особенно когда его как тисками сковывала боль. И всё же причиной тому было что-то, прилипшее к груди. Девушка хотела дотронуться.

— Не трогай! — крикнул напарник. — И не думай даже смотреть, что там.

Лирет замерла. Нечасто у Седого бывали вспышки эмоций. Это могло значить, что он говорил на полном серьёзе.

— Не смей вообще трогать моё тело, — процедил он. — И тогда я не причиню вреда твоему.

Он дал себе успокоиться. Немудрено, что такая ситуация может легко выбить из колеи даже такого как он. Седой что-то протянул, и Лирет увидела кулон, который успела подобрать перед тем, как потеряла сознание. Она рассматривала вещицу. Казалось, что серебро почернело ещё сильней.

— У нас большие проблемы, — сказал Седой. — Камень вытащили, а это весьма хреново, потому что я уже успел поговорить с Акси. Он ни черта не помнит, будто ничего не было. Куда нам идти за камнем, я тоже не знаю.

— Я же его забрала…

— Пока мы оба были в отключке, преступник успел всё сделать. Ты не представляешь, в какой мы теперь заднице.

— Даже боюсь представить.

— Что ж, тебе, точнее моему телу, сейчас не стоит сильно напрягаться. Мне здорово досталось.

— Почему оно так болит? В груди… что-то там есть.

— Эту боль я чувствую постоянно, раз тебе так интересно. Не придавай этому значения и отдыхай, а мне нужно сходить к Иллин.

Больше не сказав ни слова, напарник покинул палату. Этот день мог быть довольно увлекательным для обоих, не будь обстоятельства такими серьезными. Вернувшись к Иллин, Седой постарался заверить её в том, что никакой опасности лично им больше не грозит, хотя его уверенность в этом давно распылилась. Было сложно вести разговор, находясь в женском теле, а уж каково было Иллин, которая заметила, что девушка говорит о себе в мужском роде. Мнительная женщина надеялась, что весь тот кошмар вскоре закончится. Похороны, кстати, пришлось перенести на следующий день. Покойную актрису нашли в шкафу нагой, и Седой набрался достаточно терпения и убедительности, чтобы от имени напарницы принести глубочайшие извинения за свой нелепый выпад. Но иначе было нельзя. Иллин это хладнокровно приняла и простила. Что касается Акси, то он попросту этого не запомнил. Единственной зацепкой оказался странный фантик без надписи, при том что мужчина клялся всем своим состоянием, что сладкого на дух не переносит. Метка на его затылке исчезла. Должно быть, некто готовился к этому досконально и знал, с кем придётся столкнуться. Откуда только он мог это узнать?

Покидая стены чужого дома, Седой задумался об этом. Стало быть, за ними обоими следят, притом это могут делать глазами обычных людей. Страшно было представить, что люди впадали в беспамятство и совершенно не ведали, что творят, и единственным ключом был какой-то фантик. Ловкая магия, раз удавалось поставить метку так незаметно, а конфеты были каким-то наркотическим веществом, усиливающим эффект магии. Ведомый мыслями, парень вернулся в город. Из-за сбоя телепатора некоторые контакты были разорваны навсегда. Он должен был связаться с Гарретом, выяснить, как дела обстоят у них, но теперь бездумно бродил в теле девчонки по городу, окинутому солнечным светом, и ждал, когда же снова вернётся на своё место.

На самом деле ему этого не очень хотелось.

Седой останавливался у витрины и смотрел на лицо напарницы. Ей совершенно не шла его хмурость. Парень вздохнул поглубже, ощутив небывалую, совершенно незнакомую ему лёгкость. Прохладный воздух затягивался в ноздри, и Седой невольно заметил, что дышит так глубоко, будто пробует его на вкус. Свежая прохлада обволакивала лёгкие. Шагая, парень впервые смог насладиться движениями, не причиняющими боль. Людей не нужно было сторониться, чтобы никого не ранить.