Скальпель для шейха

28

Врунья и дура. Вот два определения, подходящие для русской шамуты. Она даже толком ничего не может рассказать. После марш-броска и расстановки капканов на волчьих тропах в пронизывающем весеннем ветре я ласкал её до тех пор, пока она не потекла от похоти, сгорая в руках от жажды. И когда она сбегала в ванную, чтобы подготовиться, по её возвращению я сделал вид, что сплю. Грудь приятно согревала мысль: она возбуждена и совершенно неудовлетворённая. Пусть помучается.

Пусть нагуливает аппетит. Раздражает, но приходится спать с ней. Я люблю один. Чужое присутствие невероятно раздражает. Но так она не решится подрочить. Ибо знает: не терплю. И у дяди меньше шансов залезть в её трусики. Старый ублюдок ещё заплатит мне за всё. Я лежал и представлял, как уничтожу его, как буду унижать, когда придёт моё время. Нужно лишь дождаться, когда он будет максимально уязвим. Жизненный опыт показывает, что у всех случаются периоды уязвимости. И я дождусь. Будет и на моей улице праздник.

Мне всю ночь снятся сны, как я предаюсь мести с ним. Я никогда не вижу его лица, и временами кажется, что это мой дядя, мой отец или даже кто-то из парней в университете. Каждый из них заводит меня так же сильно, как и предыдущий. Каждый раз, когда просыпаюсь, задаюсь вопросом: что будет происходить во время остальной части поездки? Если он трахнул её один раз, то захочет трахнуть снова. Это то, чего я хочу? Или мне следует наказать её, сказать, что я люблю её, но теперь всё кончено? Хватит ли этого, чтобы сделать максимально больно?

Утром разбудил звонок Полины. Когда спрашиваю, как поживает неудачник, что вытрахал её, она театрально кривляется, вздыхает и не произносит ни слова, старается добавить эмоций. А после охала удивлённо спрашивает: «Что???».

— Я думала, тебе нравятся мои снимки с попкой? — обычно она надувает губки и выдерживает паузу.

Паразитка знает, что я представил её задницу. Её сочную задницу и член в ней.

— Ну, допустим, — то, что она бесит, нет смысла скрывать.

— Разве это не то, что ты хотел увидеть?

Раздражённо стискиваю зубы и молчу. Если скажу «да», поймёт, что я придираюсь. Скажу «нет» — может обидеться и прикрыть лавочку.

— Галиб, мне очень жаль, — она задерживает дыхание, и я вынужден напрягать слух. — Если бы твой дядя полюбил меня, поверь, я сделала бы много снимков. Для тебя. Может быть, сняла даже видео о… хи-хи. Как он засунет в меня свой член. Боже, самый огромный, что я видела. Ты думаешь, на снимках всего один? Хи-хи. Присмотрись!

Она начинает пакостно хихикать, чем окончательно выводит из себя. Она не врёт. Два члена. Их было трое. Дыхание вырывается с шумом из моих лёгких, сердце стучит в рёбра. Хорошо, что она не видит. Мне хочется бросить трубку и одновременно оказаться рядом с ней, чтобы увидеть, как они её дрючат. От этих фантазий член резво твердеет, и я беру его в руку, нежно поглаживаю.

— Они тебя вые@@@@ вдвоём?

— Хи-хи, они не так, Галиб. Эти двое драли меня. Хочешь узнать как?

Я дёргаю член и ощущаю, как не дышу, от напряжения в яйцах. Не могу сказать, больше от возбуждения или от гнева на шлюшку, что дразнит мою фантазию. Я же приказал при мне! А это уже власть. Она выполнила приказ, но так, что я ничего не увидел. Наверняка есть фотки, и она, сука, набивает цену. Хочет, чтобы я был с ней хорошим. Пай-мальчиком.

— Что ты за это хочешь?

Она снова хихикает:

— Один из них сорвал с меня трусики. Запрокинул ноги себе на плечи и удерживал, пока вонзался в мою киску снова и снова. О-о-о, Галиб, это было очень горячо! Я хотела этого, — её голос срывается на порочный шёпот.

Я буквально задыхаюсь от злости. Член пульсирует в унисон. Тварь! Умеет раздраконить.

— А потом второй стащил оставшуюся одежду, бра, и знаешь, — она томно задышала в голос. — Сказал, что хочет, чтобы кто-нибудь вошёл и увидел. Например, ты! Представляешь, как его великолепный член погружается мне в горло. Очень глубоко. Пока второй член широко раздвигает тугие половые губки. Тебя не хватало! Я думала о тебе. Как ты понимаешь, у меня всегда есть ещё местечко. Хи-хи!

— Тебе было хорошо? — Я дико сожалею, что меня там не было, и до боли сжимаю член в руке.

— Нет. Ой, неумехи. Мне было плохо! Невероятно плохо!

Вырубаю телефон и тяжело дышу.

Сука! Настоящая сука! Самое время найти вторую. Она вчера ревновала, увидев фотки. Расскажу ей про члены.

Где она?

Её нет рядом. И в ванной тоже. Я выхожу из нашей комнаты и спускаюсь вниз. Её нигде нет. Ещё очень рано и на улице темно, так что она не может быть где-то ещё, кроме как в доме.

В цокольном этаже, кроме гаража, есть сауна. Там небольшой бассейн, хамам, финская баня, столовая и душ. Я слышу оттуда звуки.

Всего несколько секунд требуется, чтобы понять, что там кто-то есть. Потому что слышно, как бежит вода. Я открываю дверь внутрь, поток влажного удушливого воздуха наплывает и бросает в пот.

Ничего хорошего.

Она там решила помыться с утра пораньше?

Да с чего вдруг?

В предбаннике пусто, в столовой тоже.

Зато в душевой кто-то есть.

Там в щёлочку приоткрыта дверь и валит пар. Я не спешу себя обнаруживать, гадаю. Специально ли её оставили приоткрытой, чтобы выходил пар, или случайно? Может, это приглашение для кого-то?

Вряд ли для меня.

Первое, что вижу в щель, — это Веру. Она стоит в клубах пара, целиком голенькая. Рядом с ней в белом молоке влаги можно различить высокую фигуру. Марево непрозрачного тумана окутывает их, но видны его руки на ней.

Две огромных лапы, скользящих по мокрой коже. По груди, бедрам, по затвердевшим соскам, по половым чисто выбритым губам, движения вызывают в ней дрожь возбуждения от волны наслаждения.

Меня бросает в горячку. Жар прокатывается вдоль всего позвоночника, ударяя в голову злобой. Сука! Я ж могу ворваться внутрь и врезать тому, кто с ней. Кто он?

Дядя или Александр?

Она днём развлекается с дядей, а по ночам с его приятелем?

Маленькая вонючая шлюшка.

Они все такие!

Все.

Стоило оставить неудовлетворённой киску, как она тут же набросилась на первый же подвернувшийся стояк. Ну разве нельзя потерпеть? Нельзя вести себя пристойно, как и положено любящей девушке! Мерзкая подстилка. Тугая мошна, готовая насадиться на любого хозяина жизни. Прикидывается овцой, а сама...