Скандальная история старой девы

– План таков – я стану наставницей, мне позволят выезжать из города. И мы с тобой сбежим в твою сказочную Лирию к единорогам. Идёт?

Но если всё получится, как я брошу здешних девушек? На одной чаше весов наша с малышом судьба, а на другой судьбы угнетаемых…

– Звучит здорово, – радостно подскакивает Велик. – Когда ты станешь наставницей? Завтра?

Я неопределённо пожимаю плечами:

– В лучшем случае через три месяца. В худшем никогда.

Велик становится совсем уж печальный, но пытается взять себя в руки:

– Ладно… а зачем ты засовываешь такие красивые волосы под чепец? У тебя сзади будто огромная шишка.

– Если не смогу их спрятать, будут проблемы.

– Так давай помогу. Садись на лавку.

– Магия? – прищуриваюсь я.

Велик лишь хитро улыбается .

– Хоть чем-то тебе подсоблю.

Я сажусь на деревянную лавку, божок тут же проворно стаскивает с меня чепец и принимается что-то бубнить под нос, трогая мои волосы. Проходит всего минута, и он произносит:

– Главное, не снимай головной убор. Иначе сразу всё развеется. Я мог бы заколдовать чепчик, но силы и без того иссякли.

Я встаю и подхожу к окну. Едва вглядываюсь в своё отражение, как зрачки расширяются от удивления. Верчусь во все стороны, разглядывая чепец.

Ничего не видно! Все локоны надёжно спрятаны под головным убором, никому и в голову не придёт, что там огромная кучерявая копна, а не короткая стрижка.

– Спасибо, – от души благодарю я божка, поворачиваясь к нему. – Ты не представляешь от скольких неприятностей ты меня избавил.

Щёки Велика слегка розовеют от неожиданной похвалы, и он улыбается в ответ.

– Рад помочь, чем могу.

Я выглядываю в окно. Погода сегодня на редкость мрачная: тучи затянули небеса, вдалеке гремит гром.

– Там кто-то едет, – указывает Велик на дорогу.

– Это Добромир. Он главный в храме, где я работаю. Странно… вчера мы договорились, что я теперь хожу на работу пешком, – удивляюсь я. – Прячься, Велик, иначе он тебя увидит.

Добромир приезжает с дурными новостями. На фабрике что-то случилось, и там срочно требуется дополнительная помощь. Как он объясняет, иногда бывает, что старых дев из храма сгоняют на фабрику.

Сначала я настораживаюсь, ведь работа там может нанести вред малышу. Но немного подумав, понимаю, что сегодняшний день может пойти мне на пользу.

Я не могу просто взять и выставить свою кандидатуру на пост наставницы, это будет необдуманное решение. Я ничего не знаю о здешних местах, не знакома с людьми. А, значит, это нужно исправлять, причём срочно.

Как бы я ни хотела избежать тяжёлой работы на фабрике и в поле, мне нужно посмотреть, как там всё устроено. Иначе, что я смогу предложить старым девам? Я должна изнутри увидеть, чем они живут, какие у них беды. Отсиживаться в храме – позиция слабого.

Срок беременности небольшой, я чувствую себя великолепно, а значит, справлюсь.

Единственное, что пугает до жути, разговоры про «уродцев», которые рождаются у старых дев. Я уверена, что дело вовсе не в возрасте девушек, а в тяжёлых условиях на фабрике, или даже самих цветках гибельниках.

Вдруг с малышом что-то случится? Эта мысль буквально выворачивала меня наизнанку. Но если я не стану наставницей, не факт, что ребёнок вообще появится на свет. Так что придётся рискнуть и уповать на то, что малыш сможет защитить нас обоих.

– Мы ведь справимся, правда? – шепчу я, касаясь рукой живота. – Всего один денёчек.

Добромир уезжает, у него срочные дела, а я спустя десять минут уже иду к фабрике.

На шее под платьем болтается какой-то амулет, слепленный Великом на скорую руку из соломы и тонкой бечёвки. Божок сказал, что амулет защитит мой организм от фабричных испарений, если хватит магии. Это «если» немного печалило, но выбора не было.

Фабрика не далеко от моего домика, и единственный плюс этого – ноги не успеют сильно пострадать.

Я вчера осмотрела обувь и увидела, что внутри туфлей есть твёрдые полоски, опоясывающие их с внутренней стороны. Именно они так сильно жмут и натирают. У меня на ногах уже багровые полосы, а ведь это только начало. Со временем эти твёрдые полоски сотрутся, а туфли разносятся, но я боюсь представить, что будет с моими ногами после этого.

Здание фабрики массивное, вытянутое, с высокими окнами с арочными рамами, сделанными из потемневшего от времени дерева. На крыше возвышается дымоход, выпускающий лёгкий белёсый дым. Кирпичные стены потемнели и покрылись мхом. Но оно всё равно выглядит куда лучше и новее многих домиков в посёлке.

Высокий забор из кованого железа ограждает территорию, его пики украшены завитками, напоминающими лепестки цветков. Я догадываюсь, что это цветы гибельника.

Я делаю тяжёлый вдох, воздух неприятный с примесью пыли и ещё чего-то сладковато маслянистого.

У кованых ворот стоит маленькая худая женщина лет сорока пяти:

– Так, новенькая! Ты из храма? Пришла чуть раньше, но это отлично. Нам срочно нужны рабочие руки. Меня зовут лира Зоряна, я старшая на фабрике.

– Я Анна, – натянуто улыбаюсь, уже по привычке ожидая подвоха.

Но Зоряна лишь дежурно улыбается в ответ. Она выглядит измотанной и немного нервной, но куда приятнее наставницы Дарины.

Поверх платья моей новой знакомой надет фартук, который когда-то был белым, а теперь посерел от частых стирок. Передний карман сильно топорщится, я делаю вывод, что Зоряна носит там что-то необходимое для работы.

– Наденешь фартук и специальную обувь с железным носом. Снимать нельзя, поняла? Это техника безопасности.

– Поняла, я только за, – радостно киваю я.

Неужели хотя бы здесь можно снять жуткие туфли? Уверена, многие идут на фабрику только ради этого.

– Сегодня мало того, что проблемы на фабрике, так ещё и будущий князь приедет. Хочет осмотреться. Вот же не вовремя! – сетует Зоряна. – Это я к тому, что вести себя надо прилично, чтобы произвести хорошее впечатление. Поняла?

– Будущий князь? Военачальник Норд? – моё сердце пропускает удар.

– Он, конечно. Кто же ещё? – хмыкает Зоряня. – Давай, иди уже внутрь, тебе там помогут освоиться.