Сказ о Владе-Вороне

— У нас дышится вольготнее.

— Ну еще бы. За все платить приходится, — хмыкает Влад. — Повозки самоходные отнюдь не навозом землю удобряют.

— Ужели?! — деланно удивляется Кощей, а Влад замолкает и прячет взгляд под ресницами. Поделом — нашел, кому объяснять. Еще б посоветовал — вообще на отповедь нарвался.

— Нас ждут, — говорит Влад и указывает в сторону стеклянной витрины с непривычными буковицами. В название вчитываться лень, да и не стоит — от наименования смысл не ускользнет.

Внизу светло, но не так ярко. Ароматы специй заморских будоражат, заставляют кровь быстрее нестись по жилам. Дух хвойный, впрочем, главнее: обнимает, словно старых знакомых, за стол усаживает. Скатерка белая, хоть и не из льна. В центре стола в плошке — горсть рябиновая да свечка. Огонек вспыхивает сам собой и тянется, силу колдовскую учуяв.

— Явь нынче голодна до силы, сама почти ничего не дает, а вот пить других готова чуть ли не досуха. Оттого и сильные чародеи почти перевелись, — говорит хозяйка.

— Поправлю, — обещает Кощей.

— Губу закатай обратно, — смеется она. Не горбатая, не хромая и с носом у нее все лучше, чем у прочих, только в очень сильных очках, отчего глаза кажутся очень большими. — Явь нынче — людское царство.

Кощей кивает, двумя руками берет поднесенную чашу, вдыхает пар дурманящий, греет руки и лишь затем пригубливает напитка. Взгляд прячет, но в уголках рта таится хитрая улыбка, почти коварная, если не знать его столь же хорошо, как Влад. Он тоже удостаивается угощения. Кофе — не квас хмельной и не мед, но кто ж откажется в такую собачью погоду? Раньше Кощей в Явь, как на задний двор к себе хаживал. Калитка у него была в Мироздании, о которой и правяне не знали. А потом сам же ее и запер. Теперь приходит только, когда врата меж мирами открываются: в Велесову ночь, например, и по некоторым иным дням.

— Ну попытайся, — говорит Яга через некоторое время, и улыбка Кощея становится шире.

— Конец моему покою, — вздыхает Влад, но чисто так — для пустого ворчания.

— Делу время, потехе час.

— Вот кто бы еще говорил. Бессмертные часов не наблюдают, — фыркает Яга и глядит очень внимательно на обоих. — Возмужал, — это Владу, и на губы наползает сама собой озорная улыбка.

Глаза у царя Нави бедовые огромные и колдовские, а ночь продолжается и кто знает, что случится. Неведомо то даже Владу — птице вещей.