Скажи это Богу

– Этого только не хватало!
– Он заметался.

– Что?
– испуганно воскликнула жена.

– Клиентка, - прошипел профессор.

– Отложи, - вздохнула жена.
– Хочешь, я выйду, скажу, что ты уехал, заболел, ушел на неотложный вызов, мало ли что...

– Нельзя. Не тот случай, - очень мрачно ответил он.

– Почему?
– Жена не знала подробностей.

– Нельзя!
– заорал профессор, окончательно сорвавшись.
– Вот совсем нельзя!!! Впусти ее и веди в кабинет, быстро!

Ошарашенная, женщина с тоской взглянула на непо?движную Тиму и поскакала на первый этаж.

Профессор запер дверь на ключ, вернулся к Тиме, лег на диван рядом с ней и совершил то, чего никогда не собирался делать с этой девушкой: раздвинул ее ноги и положил руку на девственный орган. Отыскал неприметный клитор и принялся гладить, чувствуя себя почти некрофилом. Но очень нежным и заботливым. Если в магазин он послал ее за любопытством, то сейчас он бессознательно попытался включить любострастие. Но результаты!..

Маска покоя на лице Тимы вдруг резко исказилась: гримаса вульгарной насмешки - и хохот, вырвавшийся из глубины горла, при неподвижных глазах и крепко сжатых губах! Если бы профессор не был сед, то уж сейчас он поседел бы точно. Никогда в жизни он не видел такого страшного, невероятного выражения не то что на вечно безмятежном личике лучезарной Тимы, но и вообще ни у кого в мире. Он отдернул руку и поспешно поправил одежду. И услышал неизвестный ему хриплый, развязный, гадостный голос, чревовещательно заявивший:

– На клиторальном оргазме светлого будущего не построишь! Рекомендую вагинальный марш-бросок!

Прежняя, еще вчерашняя Тима не знала, конечно, ни одного из этих слов. Прежняя Тима всегда говорила странно-мелодичным голосом, старательно работая губами, как обучила ее жена профессора.

Эта же Тима говорила, не разжимая искривленных ухмылкой губ и вдобавок абсолютно не своим голосом. Профессору вообще не был известен этот замогильный, крайне пошлый голос. Все это было настолько невозможно, что в докторе разыгрался исследовательский раж.

– Моя дорогая, - сказал он громко.
– Что ты предлагаешь?

– А ты не понял?
– еще хуже ухмыльнулась дорогая, закинула руки за голову, сладострастно потянулась, словно пантера со сна, и наконец закрыла неподатливые глаза.

– Господи...
– в смятении пробормотал профессор.

– А вот эту инстанцию попрошу не трогать, - кокетливо мурлыкнула девица, повернулась на бок, подсунула руки под щеку и посоветовала: - Иди поработай, гуру хренов... А я наконец посплю по-человечески.

И все это так же - не разжимая губ. Только гримаску чуть подкорректировала - теперь лицо просто улыбалось, но как бы своим, тайным мыслям, до коих собеседнику не должно быть никакого дела.

Профессор встал - и вдруг чуть не упал: какая-то круглая сила уверенно толкнула его в солнечное сплетение. Не больно, мягко, но вразумительно.

Тима спала. По-человечески, как выразился ее чревовещательный рупор. Свернулась клубочком - и все дела. Словно и не было этого кошмара.

В дверь тихонько постучали. Профессор открыл, впустил жену и показал результат, изо всех сил стараясь казаться победителем.

– Ну и чудненько, ну и слава Богу, - зашептала жена, разглядывая мирную картину девичьего сна.

– Я тебя умоляю, - в самое ухо сказал ей профессор.
– Не говори здесь этого слова.

– Какого?
– не поняла жена.

– Бог, - беззвучно ответил профессор, гневно глянул еще раз на Тиму и пошел на встречу с клиенткой Алиной N.

Energeia

...однако думать и говорить о книгах всегда прекрасно, к чему бы это ни привело.

Артур Конан Дойл

– Человек слаб, - улыбнулся профессор, вглядевшись в новый наряд Алины - темно-синее вязаное платье и дорогие темно-синие туфли из нубука.

– А также стар, сед, сух и бледен, - очень нежно улыбнулась Алина, вглядевшись в лицо профессора, не успевшего привести свою мимику в порядок после сцены с Тимой.

– Вы мастерица на комплименты, я всегда это чувствовал.

– Что это с вами, доктор?
– мягко поинтересовалась Алина.
– Проблемы? Вам не нужна помощь?

– Продолжайте, продолжайте, - подбодрил ее доктор, усаживаясь за рабочий стол.

– А вы не хотите сесть напротив меня - вон в то кресло? Ваш стол как-то разделяет нас, очень уж официально получается, а ведь я все еще ваша клиентка. Почти пациентка. Вы обязаны помогать мне, не так ли?
– И Алина подтащила к камину еще одно мягкое кресло, коих в кабинете было четыре.

– Извольте!
– Профессор вышел из-за стола и сел в метре от Алины.
– Ну-с, как ваши творческие успехи? Что новенького?

– Вот, платье купила, туфли новые. Вам нравится?

– Да, неплохо. И цвет вам к лицу... Это все?

– Почти.

– Может быть, что-нибудь почитаем... из ваших до?стижений?
– с напускным ехидством спросил профессор.

– А зачем это?
– в тон ему откликнулась Алина.

– А затем, что у нас контракт, - пояснил профессор.

– Да ну его, - махнула рукой Алина и посмотрела на потолок.

– Понятно. Тогда я, с вашего позволения, вернусь за свой рабочий стол и выпишу вам особый штраф.

Он встал и двинулся было к столу - и вдруг споткнулся на ровном месте.

– Не ушиблись?
– участливо спросила Алина.

Профессор ощутил новый прилив ужаса, потому что почувствовал такой же мягкий толчок в живот, как и пять минут назад вблизи спящей Тимы.

Стало тихо-тихо в мире. Алина сидит, ножкой покачивает и новую туфельку разглядывает. Профессор стоит, не решаясь двинуться. Прошла одна минута, вторая, третья. Положение становится комичным.

– Штраф будете выписывать?
– наконец сказала Алина.

– Непременно, - отвечает профессор, делает шаг - и получает новый толчок в солнечное сплетение.
– Ваши штучки?
– Он нашел в себе силы обернуться и посмотреть Алине в глаза.

– Ваши, - был незамедлительный ответ.

– Ладно, - решился профессор, - поговорим по-другому. Вы позволите мне все-таки сесть?

– Вернитесь в это кресло и садитесь, - кивнула Алина.
– Вы проявляете понятливость, причем довольно быструю. Поэтому я все-таки поговорю с вами.