Скажи это Богу

Профессор плюхнулся в указанное Алиной кресло и посмотрел на огонь в камине.

– Смотреть вы можете куда угодно, - заметила Алина, - и в камин, и в окно, и даже на меня, если захотите. Но выслушать меня вам придется, доктор.

– Я предложил поговорить, - резко напомнил он.

– Не будем спорить, ладно? Я постараюсь быть лаконичной. Вам и без меня, я вижу, нелегко сейчас. Только не надо многозначительных взглядов исподлобья!
– Алина внимательно следила за каждой черточкой профессора.
– Помните, доктор, нашу первую встречу? Ресторан, шаманское шампанское, ваши умные речи... Я помню каждое слово. Уверена, вы тоже. Особенно меня взволновали ваши слова о бедном человечестве, которому могут сильно навредить незаконченные - которых не бывает - талантливые произведения. Вы очень интересный человек, доктор. Простенький мефистофель продает поэту время и возможности по цене души. А вы продаете свою ненависть к так называемым творческим людям просто за деньги, правда, за большие и пожизненно-посмерт?ные. Это вполне современный подход, понимаю. Ценности меняются, понимаю. Но в ваш расклад вкралась одна ошибка, и боюсь, кардинальная.

– Я слушаю, слушаю, - подбодрил профессор, когда Алина замолчала.
– Обожаю исправлять ошибки. Какую вы имеете в виду?

– Простите, я отвлекусь: почему в вашей конторе никогда не предлагают ни чая, ни кофе, я уж не говорю о коньяках и ликерах?

– Ну почему же, все бывает. Просто не всегда и не для всех. Но если вы чего-либо хотите, то... минутку...
– Пока городил слова, он пытался сообразить, кого же вы?звать для подачи напитков: Тима отпала на неизвестное время, жена - слишком тепло-семейно для такого чудовища, как клиентка Алина N. Остальные - ассистенты, бухгалтерия, повариха - никогда не входили в кабинет профессора при посетителях. Впору самому кофе варить.

Алина прекрасно видела его замешательство и терпеливо ждала, чем оно кончится. Явно что-то назревало. И - назрело.

Стук в дверь. Профессор вздрогнул: это неслыханно, невозможно. Никто не имеет права даже приближаться к кабинету в клиентское время.

Дверь открылась. На пороге появилась Тима с подносом в руках, в джинсах и шелковой блузке, с почтительной улыбкой.

– Не хотите чаю, кофе? Или что-то крепкое?
– мелодично спросила она своим исходным голосом, в котором сейчас не было ни намека на те недавние хриплые обертоны.

Чего угодно ждал профессор - но этого не могло быть. Не померещилась же ему вся давешняя сцена! Да и вообще - знакомить Тиму с Алиной, под каким угодно предлогом, - невозможно! Невозможно!

Пока он подыскивал слова, Алина встала, подошла к Тиме и взяла у нее поднос. И Тима - отдала! И добавила:

– Очень рада с вами познакомиться, - хотя никто никого ни с кем не знакомил.

– Я тоже, очень приятно, - ответила Алина, села на место и взяла горячую кофейную чашечку.

– Я - Тима, - сообщила девушка, садясь в пустующее кресло профессора за его рабочий стол.

– Я - Алина, - сообщила писательница, протягивая другую чашечку профессору.

– Спасибо, не буду, - процедил он.

– У вас очень красивое платье, - сказала Тима, направленно, сосредоточенно разглядывая Алину глазами.

– Тима...
– прошептал окаменевший профессор.

– Спасибо, Тима, - радостно ответила Алина.
– Мне тоже нравится. Вчера купила. И туфли.

– Да, вижу, - сказала Тима, переводя взгляд на туфли.

– Тима, - чуть громче сказал профессор.
– Спасибо за кофе. Мы работаем. Ты не хочешь пойти к себе?

– Спасибо, не хочу, - как ни в чем не бывало ответила девушка.
– Мне здесь очень нравится. Какой симпатичный камин!

– Тима, ты меня слышишь?
– спросил доктор.

– Да, конечно, - беззаботно ответила она, погладив свои уши.

– Доктор, зачем вы прогоняете Тиму?
– поинтересовалась Алина.
– Посидим втроем, так даже лучше...

– Так хуже, - не выдержал профессор и скомандовал: - Тима, пойди, пожалуйста, в свою комнату!

– Я же не хочу!
– повторила Тима, и в ее голосе вдруг опять мелькнули незабвенные хрипловатые обертоны.

– А мы вместе пойдем, ладно?
– Алина допила кофе и поднялась.
– Возьмете меня с собой, Тима?

– Прекратите, Алина!
– крикнул профессор.
– Вы не дома! Что вы себе позволяете!

– Я - не дома?
– удивилась Алина.
– Напротив, я чувствую себя очень даже дома. И еще сильнее почувствую у Тимы. Уверена.

– О, конечно!
– подхватила девушка.
– Пойдемте ко мне. Я вам рыбок в аквариуме покажу. Там есть одна синенькая рыбка с золотистым хвостиком, чем-то на ваше платье похожа.

Слышать сей диалог профессору было невмоготу, но деваться уже было некуда. Все ситуации вышли из-под контроля, Тима говорила, видела, своевольничала, - одного этого было достаточно, чтоб сойти с ума, но Алина еще и подыгрывала ей, словно знала все. Словно понимала, что сегодня лучший способ дожать профессора - это объединиться с Тимой, в чем угодно объединиться - и разрушить последнюю линию тайной обороны хозяина. И тогда он сказал, вставая:

– Рыбок посмотрим вместе.

Процессия двинулась в комнату Тимы.

С первого взгляда профессор заметил, что в комнате что-то изменилось. Пока дамы перешучивались, склонившись над аквариумом, он огляделся.

Утреннее платье, в котором девушка судьбоносно сходила в супермаркет, аккуратно разложено на кровати. Вечно задернутые тяжелые гардины на окнах теперь открыты, и в дом льется прямой солнечный свет, и блики прыгают по мебели. И вот луч ударил в зеркало на стене - откуда здесь зеркало? Здесь никогда не было никакого зеркала! А оно есть.

Он подошел, всмотрелся. Это старинное зеркало, давным-давно найденное докторовой женой еще в той заповедной деревне, где росла девочка-найденыш. Как вы помните, в деревне было только четыре обитаемых дома: три стариковских и профессорский. А в одном из заброшенных, куда жена однажды зашла из любопытства, на полу лежало дымчатое зеркало в резной раме красного дерева, неизвестно как сохранившееся в общей разрухе. Женщина забрала чудесный предмет к себе, позже перевезла в город, а потом повесила его в простенок и за?крыла гардинами. Сейчас профессор вспомнил, что зеркало все годы провисело именно здесь, но никогда не открывалось. И никогда не раздвигались гардины!

И вот все это случилось: окна обнажены, льется свет, блики прыгают и отражаются в зловеще обнаженном зеркале. Значит, Тима прозрела по-настоящему? Простыми человеческими глазами? А жена знает? А может, это именно жена открыла окна и зеркало? Может, это и повлияло на Тиму? Нет, глупости. На Тиму никогда не влиял простой солнечный свет. Да и гардины-то всю дорогу висели здесь только для того, чтобы никто не мог увидеть именно Тиму, когда профессор ворожил над нею кристаллами, благовониями и когда давал свои задания - рассматривать клиентов на любых расстояниях.

Так. Лаборатория-келья разрушена. Теперь это обыкновенная комната обыкновенной девушки, у которой теперь работают обычные органы восприятия, что было нереально и что все-таки произошло сегодня. Ему стало очень страшно. Чудеса - по его мнению - должны происходить как-то иначе. Чище. Как в старинных книжках. И в другом направлении.

– Поворкуйте, а я скоро вернусь - сказал профессор и услышал: "Не беспокойтесь", - сказала Алина, "Не торопитесь", - подбавила Тима.

С тяжестью в сердце профессор покинул комнату и по?мчался искать жену.