Сказки балерин-прим

Я дам тебе волшебные туфли на высоких каблуках-шпильках и два небольших казацких кнута со вшитой свинчаткой - пропуск в любой театр.

Казацкой плёткой трижды ударь разнузданных билетеров в Театре Наций, и билетеры тебя пропустят в театр, потому что удар по морде - единственное лекарство для изнеженного человечества.

Когда войдешь - увидишь режиссера и продюсера - две свиньи возлежат у фонтана.

Не медли, танцуй в туфлях на каблуках-саблях на столе среди бутылок с фиолетовым крепким, изображай из себя плюшевую Барби.

Старички в прелесть впадут, глазки их заслезятся, а ты не медли - набирай живую воду из фонтана - прежде, чем режиссер и продюсер двенадцать раз очи протрут влажными салфетками с монограммой дома Романовых.

В глазах их лукавство и убийства, выколоть бы надо им глаза, но у тебя силы и ловкости не хватит, потому что - легкая прима-балерина с Королевской кровью.

Если не успеешь до двенадцати раз - то ворота театра для тебя навсегда закроются, а имя твоё попадет в чёрный-пречёрный список прима-балерин.

Придется другую личину надевать и выть на Звезды.

Печати прокаженной на тебе нет, поэтому - чистая ты и непорочная, ступай, иначе не выдержу, кишки тебе выпущу, красавица прима-балерина!

Принцесса долгим поцелуем поблагодарила карлика - никто не видит позора Королевны, а карлику приятно, и сама - потренировалась, набралась опыта засовывания языка в мужской рот, змею искала во рту карлика, а нашла пеньки зубов.

Взяла туфли и казацкие плётки, сурово посмотрела на запылённые сапоги карлика, на его лисью шапку - не по моде одет гномик, лучше бы волосы перекрасил в белый цвет из угольных и натёр лицо гуталином - в афроамериканца бы превратился, им везде дорога и почёт.

Вскоре до Театра Наций дошла, всё нашла по рассказу мерзкого карлика с тремя глазами.

Билетеры после побоев пустили Королевну прима-балерину в Театр, проклинали её, но не злобно, а по службе, находили в проклятиях наивысшее наслаждение евнухов - так птица соловей в песне ищет Правду.

Красавица обольстила старого режиссера и дряхлого продюсера - запрыгнула на стол, танцевала обнаженная в туфлях на небесных каблуках среди бутылок с фиолетовым крепким, потешно складывала губки сердечком, сюсюкала, зюзюкала, наклонялась, выгодно выгибала спинку - аэродром и поднимала ножку выше головы - свечи в люстрах вспыхивали от стыда.

Режиссер и продюсер прослезились, вытирали старческие глаза каменными платочками с монограммами дома Романовых.

Скоро по двенадцатому - роковому разу - протрут, и тогда - Принцесса, словно жук в муравейнике, увязнет в проклятиях деятелей искусства.

Прима-балерина подготовила себя к будущим мучениям, смирилась, но передумала, с усердием отличницы-гимназистки рукоятками казацких плеток вдавила глаза стариков в их черепа, ослепила народных артистов, перекрыла им творческий кислород.

Пусть теперь - хоть сто раз слезы промокнут платочком - не прозреют, не проклянут обидчицу, потому что не увидят, а внутренним зрением погрузятся в ад с кентаврами.

Принцесса обошла вокруг фонтана с живой водой, поняла ногу выше головы и задумалась - золотая статуя.

После репетиции прошла на сцену, а в зале сидели околдованные Принцы, и у Принцев прима-балерина сняла кольца, драгоценные цепи, из карманов взяла деньги, прихватила свадебный торт и антикварный золотой меч Зевса.

Далее она пришла в гримерку, присела на пуфик (чёрная кожа пуфика выгодно выбеливала ягодицы прима-балерины), нанесла на личико тонкий слой театрального грима для прима-балерин.

В гримерку заглянул Истинно Богатый красавец Принц, он ровным взглядом прошелся по прелестям Принцессы, остался доволен и вскричал в высочайшем душевном порыве:

– После свадьбы пощады от тебя не жду, прима-балерина!

С детства меня холили и лелеяли, а теперь боль хочу почувствовать настоящую, чтобы моя кровь пузырилась, а в мошонке торчали вязальные спицы, как у Луки Мудищева.

Выбей из меня память, красавица, лиши меня чести, пусть я умру без темной ненависти - так умирает мышка под тигром.

Ты избавила меня от мужских Амстердамских чар, теперь я люблю тебя, девушку - об мою мать Королеву.

За это получай все мои деньги, моё Королевство; мнение отца - Короля меня не интересует, пусть загнется в ванной с балеринами, старый диктатор с березовыми поленьями вместо ног.

Приходи в Театр Наций - на тебя его перепишу, отпразднуем свадьбу назло Амстердамским братьям; что братья? пустота в них и адские крики генералов.

Принцесса величественным кивком дала своё согласие на свадьбу и на подарки, выпроводила - потому что целомудренная, добродетельная - Принца из гримерки, и вскоре, сама вышла, пританцовывая дошла до фонтана с живой водой (с трудом вспомнила, зачем шла) и набрала живой воды в серебряные и золотые фляги; искупалась, напилась живой воды - так верблюд из колодца запасает воды на год.

– Шампанское! "Вдова Клико"... любопытный вкус у живой воды!
– прима-балерина засмеялась, выскочила, не обтиралась, грех, если девушка не позволяет золотистым каплям скатиться с роскоши тела.

Она выбежала из театра, и злобные билетеры захлопнули дверь - быстро; каблук, словно пилой "Дружба" отрезало.

– Зачем любовались мной, дети ехидн?

Что уставились на сокровища моего тела?

Не терпится затащить меня на сцену или в Амстердамскую международную баню?
– Принцесса крикнула билетерам, пугливо оглянулась на ворон - не разнесут ли дурные о ней слова?

Прима-балерина Королевна отправилась в обратный путь, даже не подумала, что могла бы остаться в Королевстве, подаренном ей Принцем - наивная красавица с Полярной Звездой между ног.

Карлик увидел разбогатевшую счастливую Принцессу, обрадовался, поклонился и долго цокал языком, изображал сирийского бурундучка:

– Оглох от твоего смеха и наполовину ослеп от блестящей радиоактивной красоты.

Золотой меч Зевса - любое войско сразит наповал, даже трупы истлеют, воронам не останется мяса, истекающего молочной кровью.

А свадебный торт - можно есть до Вселенской бесконечности, он не заканчивается; и не разжиреешь от него, потому что - низкокалорийный, торт-призрак.