Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"

– Вижу,- ответил Самтыгном.

– У тебя хватит сил до нее доползти?

– Не знаю, попробую, - пообещал Самтыгном и, наконец, оторвал свой живот от скалы: перспектива близкого и удобного отдыха придала ему силы.

Чистюля подтягивал веревку, помогая Самтыгному ползти вверх. Колпак подталкивал его снизу. Наконец, они достигли ровной поверхности в скалах. Оказалось, что это вход в небольшую пещеру.

– Вот что, Самтыгном, ты у нас лучший в мире повар, - решительно сказал Чистюля, - если с тобой что-нибудь случится, мы все пропадем, поэтому тебя надо беречь. Ты остаешься здесь и ждешь нас. А мы с Колпаком пойдем дальше.

Самтыгном не стал сопротивляться. Он понимал, что бросать друзей - дело неблагородное, но чтобы быть благородным, нужно делать зарядку и крепить силу мышц. А у него не осталось силы, даже чтобы съесть бутерброд, который он не забыл положить в карман перед тем, как отправиться в горы.

Чистюля и Колпак поползли выше.

– Эх, сюда бы Мизинчикового светлячка, - со вздохом сказал Колпак, - он бы указал нам дорогу.- И в ту же минуту рядом с ним запорхал вниз - вверх маленький, светящийся голубым сиянием шарик. Приглядевшись, Колпак с Чистюлей обнаружили в центре него веселого крылатого червячка, сильно напоминающего радостного пуделя, наконец, нашедшего потерявшихся хозяев. Он мельтешил перед ними и, наверное, вилял бы хвостом, если бы таковой у него имелся.

– Сейчас начнет лизаться, - предположил Чистюля, не любивший всяких проявлений нежностей.
– Только не меня!
– завопил он, увидев, что светлячок приближается к нему.
– Облизывай Колпака, он к этому безразличен.
– Но светлячку, видимо, было неинтересно нежничать с тем, кому это безразлично, и он, обидевшись, полетел вперед.

– Интересно, как он здесь оказался?
– удивленно спросил Колпак.
– Может быть, Побудка вернулся?

– Вряд ли, - усомнился Чистюля, - гномы, если уходят, то не возвращаются… во всяком случае, так скоро, - добавил он.

Светлячок то улетал вперед и даже терялся из вида, то неожиданно выныривал из-за какого-нибудь уступа, жизнерадостно вентилируя крылышками воздух, как будто не понимал, какая беда привела гномов в горы. А может быть, он чувствовал, что ничего страшного не случилось, что все обойдется.

Наконец, гномы добрались почти до вершины Первой Горы, но Мизинчика так и не нашли. Они уже отчаялись и подумывали перенести поиски на утро, когда солнце выползет из-за горных хребтов и осветит им путь, но тут Чистюля заметил впереди, чуть выше того места, где они сейчас находились, слабое прерывистое мерцание, как будто светлячок подавал им какой-то сигнал. Они поспешили к нему и обнаружили Мизинчика.

– Как ты мог…и руки целы, и ноги целы, - Чистюля поворачивал Мизинчика то одним боком, то другим, оглядывал и ощупывал его. По мере того, как обнаруживалось, что Мизинчик не падал с горы в глубокую трещину, не ломал костей, не растягивал сухожилий, а просто сидел на вершине, возмущение Чистюли росло.
– Как ты мог!!! Мы так волновались! Бедный Самтыгном совсем похудел и истощился! А ты тут сидишь - совершенно целый!
– Он поперхнулся и больше не находил слов - только размахивал руками и топал ногами. Светлячок отлетел от него на безопасное расстояние, а Колпак с Мизинчиком раскрыли рты и хлопали глазами, полными изумления - им никогда не приходилось видеть Чистюлю в таком гневе.

– Ну, чего ты так распалился?
– миролюбиво поинтересовался Колпак.
– Ничего же не случилось. Все живы и здоровы.
– Чистюля и сам был удивлен: сколько, оказывается, в нем накопилось отрицательной энергии и как она легко, без всякого его сопротивления выскочила наружу. «Надо держать себя в руках, - подумал он, - чего это я распустился. Ну, поволновался, так что - в жизни всегда есть место для волнения, и каждый раз что ли выходить из себя. Ничего же, действительно, не случилось - прогулялись по горам, ночью, когда еще представится такой случай». Пока он так рассуждал сам с собой, Колпак и Мизинчик выжидательно смотрели на него, будто прикидывали, чего еще предстоит вытерпеть от темпераментного Чистюли? Но он снова удивил их, так как в мгновение ока сделался спокойным и добрым гномом, всегда готовым прийти на помощь, каким его знали многие годы.

– Ладно, - сказал он тихим повинным голосом, - пошли что ли, а то там Самтыгном, наверное, замерз.

– В горах ночью, действительно, бывает холодно.

Спустились они довольно быстро, подстраховывая друг друга веревкой, да и темень стала прозрачнее: хотя солнце и не поднялось над горами, но оно уже посылало свои лучи в мир, готовясь раскрасить его яркими и веселыми утренними красками еще не поблекшей осени.

Самтыгном ждал братьев в пещере, дрожа от холода. Хорошо хоть ему было, где спрятаться от ледяного, как в декабре, ветра. Он уже совсем замерз и потерял терпение, когда услышал родные голоса. Его острый слух различил, прежде всего, тонкий и высокий голосок Мизинчика. Затем приятный баритон Колпака. Только Чистюля почему-то молчал, но Самтыгном был за него спокоен - куда он денется. Выскочив из пещеры, он бросился обнимать Мизинчика, от радости совсем забыв, что еще минуту назад не мог пошевелить даже одним пальцем на ноге.

– Живо-о-ой!!!- заорал он сиплым голосом. И все поняли, что Самтыгном простудился.

– Ну вот, еще одно несчастье, - сказал Чистюля грустно.
– Теперь у тебя будет воспаление легких. И что мы будем делать с тобой без Побудки.

– А, - отмахнулся от него легкомысленный Самтыгном, - когда будет, тогда и посмотрим. Он никогда не делает предположений о возможных неприятностях, а предпочитает решать проблемы сразу по мере их возникновения.
– Чего заранее волноваться. Будет… - не будет. Конечно, не будет.
– И Самтыгном с новым рвением бросился обнимать нашедшегося Мизинчика. Он бы задушил его до смерти в объятиях, но тут ему в голову пришел вопрос: - Ну, если ты, Мизинчик, целый и невредимый, то почему ты пропал? Где это тебя носило? Я совсем истощился, ползя в гору, и, получается, без всякой пользы.
– Он явно был озадачен неожиданно счастливым поворотом событий, потому что не любил совершать подвиги зря.

– Вовсе даже и не без пользы, - успокоил его Колпак, - вот смотри, - он стал загибать пальцы на руке, - мы испытали свои силы - это раз, мы проверили нашу дружбу - это два, мы потренировали свои мышцы - это три, мы… - тут он несколько задумался, пытаясь обнаружить еще какую-нибудь пользу, - мы узнали друг друга лучше, так как друг познается в беде - вот.

– Ну, тогда ладно, - смирился со своим подвигом Самтыгном, - только интересно же, где Мизинчик потерялся?

– Да не терялся я вовсе, - ответил ему Мизинчик, - а увлекся. Лез, лез в гору, а когда добрался до вершины, - увидел, что солнце уже почти скатилось с неба. Тут, наверху, еще светло, а внизу уже темно. Я как представил себе, что надо будет идти по лесу ночью, когда хищные звери выходят на охоту, ну и испугался. Решил, что лучше я на горе посижу.
– Он помолчал и вдруг с восхищением произнес: - А солнце-то, когда заходит, такое красное, как пожар, и облака вокруг него такие розовые, и вишневые, и оранжевые, и всякие! Красиво! Из леса такого не увидишь.

– А мы такого и не увидели, - вздохнул Самтыгном, - что ж, пошли что ли, а то мне еще завтрак готовить. Я что-то сильно проголодался.
– И гномы поползли по скалам вниз, поддерживая и оберегая друг друга.

Уже дома, уплетая за обе щеки пшенную кашу с малиновым вареньем, Колпак и Чистюля обсуждали неожиданное появление светлячка. Мизинчик, подкармливая светлячка розовым сиропом, молча слушал их рассуждения, не вмешиваясь в разговор старших, потому что ничего не мог сказать умного - у него не было никаких объяснений этому удивительному происшествию.

– Чего тут необъяснимого?
– неожиданно для всех заметил Самтыгном, от которого вообще нельзя было дождаться, чтобы он заинтересовался чем-нибудь, далеким от поварского искусства.
– Побудка ушел искать себе Учителя, так?

– Откуда ты знаешь, зачем ушел Побудка?
– удивился Колпак.

– Путем логических размышлений, - важно ответил Самтыгном, - ремесло у него такое, тонкое. Чтобы лечить и знать природу вещей - без Учителя не обойтись. А чтобы стать Великим лекарем - тут такой Учитель нужен…