Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"

– Какой?
– Мизинчик округлил глаза и навострил уши, чтобы услышать какую-то страшную тайну, немедленно выяснить, где она находится, и завтра же утром отправиться туда. Но Самтыгном его разочаровал: - Великий!
– выпалил он.

– Ну, и что из этого следует «путем логических размышлений»?
– Чистюля отнесся к заявлению Самтыгнома явно скептически.

– Следует, что Побудка нашел такого Учителя и уже кое-чему научился, - простодушно ответил Самтыгном.

– Чему, например?
– не отставал от него Чистюля.

– Например, чародейству, - Самтыгном, рассердившись на непонятливого Чистюлю, шумно собрал грязные глиняные тарелки в стопку и понес их на кухню мыть.

– Побудка - чародей? Эта мысль не приходила мне в голову, - удивленно заметил умный Чистюля.

– Мне даже трудно представить Побудку, нашего Побудку, волшебником.
– Чистюле всегда немного не хватало воображения художника. Он был типичным мастеровым, строящим дороги, а не какие-то там воздушные замки.

– А я думал, что Самтыгном думает только животом, а он, оказывается, не только… - задумчиво сказал Колпак и вылез из-за стола. Говорить было больше не о чем, потому что решение Самтыгномом задачки с мгновенным перемещением светлячка из пункта А в пункт Б, хотя и неправильное, так как не подтверждено опытом, но единственное, поэтому его пришлось принять до выяснения новых обстоятельств.

Ночью гномов разбудило отчаянное блеянье Черныша. Самтыгном, пока было тепло, оставлял его у крыльца, привязав к перилам, чтобы не убежал в лес. И теперь козленок, напуганный кем-то, метался из стороны в сторону, стараясь оторваться от привязи.

– Это волки, – крикнул Самтыгном, и, схватив факел, сунул его в печь, запалил и тут же выскочил на улицу. За ним последовали остальные. Среди листвы ближайшего к домику гномов дерева, освещенного факелом, мелькнула гибкая тень какого-то зверька, и сверкнули два огромных глаза, в которых отразились сполохи огня.

– Это ласка, – сразу успокоившись, сказал Колпак. – Черныш ей не по зубам.

– Фу, – облегченно выдохнул Самтыгном, – на этот раз пронесло. Но вообще-то надо подумать о жилье для Черныша. Идет зима, станет голодно, и хищники почуют легкую добычу. – Он отвязал козленка, осторожно по ступенькам завел его в сени, затем выскочил на улицу, схватил охапку сена, заготовленного Колпаком для матрасов и подушек, бросил его в угол и строго сказал: – Ночуй пока здесь, а на улицу ни шагу.

На следующий день гномы были заняты постройкой прочного хлева для козленка. Проект постройки и все расчеты Чистюля сделал углем на куске бересты. Он учел даже то, что Черныш когда-нибудь вырастет, поэтому дом для него оказался просторным и удобным. Мизинчик, который вместе с Чистюлей возил гальку от ручья, в моменты передышки все время пристраивался полежать то в одном углу, то в другом, а когда на доме появилась крыша из густых веток ели, связанных шалашиком, он заявил, что и сам бы с удовольствием здесь пожил, если бы, конечно, построить печку.

– Чернышу печь не нужна, – возразил на это Самтыгном. – У него шерсть густая, поэтому живи с нами. Чем тебе плохо.

– И не плохо вовсе, – согласился Мизинчик.

Мизинчик боится первого снега, Самтыгном

изобретает сирену, а Чистюля выходит из леса.

Октябрь закончился непогодой. Заметались в воздухе легкокрылые зимние мотыльки. Подвластные причудам ветра, они то мчались куда-то, не разбирая пути, то замирали, нехотя опускаясь на еще не увядшую траву.

В это ненастное раннее утро в домике гномов громко хлопнула дверь. «Если Побудки нет, то это Мизинчик, - подумал проснувшийся Колпак и, повернувшись на другой бок, еще успел, прежде чем снова уснуть, недовольно проворчать, - куда это в такую рань…»

Мизинчик по своему обыкновению шумно, минуя ступени, спрыгнул с крыльца, чтобы посражаться с невидимыми врагами в густой траве, но остановился на полпути, еще не совсем понимая, что произошло с миром. Все вокруг казалось другим. Огромное пространство было захвачено неизвестно откуда взявшимися белокрылыми мушками, энергично устремленными с небес на землю. Мизинчик задрал голову, чтобы посмотреть, из чего это вылетают эти белоснежные существа, похожие на пушистые семечки одуванчика, но ничего не увидел, так как на его лицо мгновенно уселась какая-то холодная мокрая тварь, залепившая собой глаза, проникшая в нос и мешающая дышать. Мизинчик от ужаса истошно заорал, переполошив гномов. Они, как по сигналу тревоги, кто в чем спал, в том и выкатились на крыльцо, готовые прийти на помощь. Но, увидев Мизинчика в одиночестве сидящим на мокрой траве, остановились в недоумении: ничего грозного рядом не было. Что же так его испугало?

Чистюля подошел поближе и смахнул с лица Мизинчика налипший снег:

– Ты зачем здесь сидишь?
– спросил он удивленно.- И чего орал?

– На меня что-то свалилось, прямо с неба, холодное, противное, и я ослеп, - дрожащим от недавнего переживания голосом прошептал Мизинчик, - страшное…

– Да это снег, - засмеялся Чистюля, - что-то вроде замерзшего дождя…

– А если к нему добавить меда или варенья, то будет мороженое…вкусное, - мечтательно заметил Самтыгном и заливисто расхохотался, - Мизинчик мороженого испугался! Ха-ха-ха! И нас - ха-ха-ха - до смерти - ха-ха-ха - перепугал!

Колпак тоже скрючился, схватился за живот и покатился со смеху. Глядя на них, заулыбался и Мизинчик, ему становилось все смешнее и смешнее, и он тоже повалился в траву рядом с Колпаком, дрыгая ногами и пытаясь сообщить друзьям-гномам, что он-то первый раз в жизни видит снег и никогда не пробовал его с вареньем.

Мокрой и веселой ватагой ввалились они в сени, громко топая, чтобы стряхнуть с себя снежинки. Самтыгном быстро растопил печь, напек блинов, заварил малиновый чай, выставил бочонок с медом, и гномы дружно сели за стол праздновать приход зимы. Первый снегопад у них было заведено встречать почтительным бездельем.

А после полудня выглянуло солнце, подмигнуло гномам лучистым глазом и в мгновение ока растопило слабенький белоснежный пушок, покрывший еще зеленую траву, превратив его в грязные лужи. Но ощущение случившихся перемен в природе не исчезло. День уже был особенным, и гномы, пребывая в отличном настроении, забавлялись на лужайке перед домом, кто как мог, и играли, кто во что горазд. Только Чистюля погрустнел и не веселился - он предвидел трудности в строительстве его дороги, которые принесет с собой осенне-зимняя непогода.

В этот день шумная компания гномов угомонилась поздно. Возбужденный общим весельем Мизинчик никак не мог уснуть. Он ворочался с боку на бок, вздыхал, тихонько похихикивал, вспоминая свой испуг при виде первого снега. Его рассохшаяся за лето кровать попискивала, поскрипывала, вздыхала вместе со своим хозяином. Колпак, тоже мучающийся бессонницей, зловещим шепотом прорычал:

– Устроишься ты, наконец, спать не даешь - скрипишь, скрипишь…

Мизинчик, вместо того, чтобы примолкнуть, чему-то обрадовался, сбросил одеяло и в одну секунду оказался у Колпака под боком.

– А скажи, Колпачок, - непривычно ласково обратился он к приятелю,- правда, сегодня весело было? А почему снег растаял?

– Потому что он не любит тепла, -пробормотал Колпак.

– А разве было тепло?
– удивился Мизинчик.

– Для снега - да.

– А для гномов?
– продолжал выпытывать Мизинчик.

– Для гномов уже холодно, - терпеливо отвечал Колпак.

– А почему мы не таем?

– Потому что мы теплоустойчивые, - Колпак еще продолжал сохранять терпение, но в его интонациях уже наметилась некоторая сердитость.