Сказки из Скородумовки. Чурочки березовые

Тётки переглянулись, вспыхнули и затрясли головами:

– Не, не пойдем мы к ним.

– Вчера ходили, - поджала губы Гостюшка, - а сегодня чего не желаете?

– Ходили?
– переспросил Егор, - давайте, бабоньки, рассказывайте, какая такая невзгода вас в лес потащила. Мужья у вас хорошие, работящие, вас не обижают, не попрекают, детки радуют. Вам и пожаловаться не на что.

У тёток от стыда и смущения на глазах выступили слёзы.

– Все хорошо, - еле слышно прошептала Фотинья, - да больно сонлив Влас, и за столом спит, в телеге спит, во сне землю пашет и даже на печке пока спит, тоже спит.

– А мой за столом ест, и во сне ест, и пока ест тоже ест, а потом встаёт и говорит: есть хочу,- добавила Фрося.

– Вот оно что. Так радуйся, сестрица, чего слёзы понапрасну льешь, муж теперь всю деревню будить будет. И ты, Фрося, веселись и смейся, как хотела, так и получилось, пока вас сором всяким не накормит, Протас сам и зернышка не клюнет.

Тётки завыли в голос, запричитали. Эта история быстро выплеснулась за стены избы и скородумовские во всю потешались над Власом и Протасом. Их сыновья Власик и Протасик плакали от обиды.

– Вот пакостники, отцов наших на смех выставили, - сокрушались парни, - мы им зададим.

Пока Фрося и Фотинья перепирались, кому идти в лес и просить расколдовать мужей, Власик и Протасик нашли недалеко от лесной избушки пень, расклинили его и послали Гостюшку за стариком-колдуном.

– Ты его сюда обманом замани, а в избу дверь колом подопри, чтоб сестрица братца из беды не выручила.

Старика и звать не пришлось, услышав, что Власик и Протасик просят помощи, он поспешил за Гостюшкой.

– Туда иди, дядя, пряменько, - крикнула ему девчонка, а сама подхватила припасенную палку, подперла дверь и вприпрыжку поспешила за Змеем.

Власик и Протасик, рыча, катались по земле, обхватив друг друга мощными ручищами.

– Ой, с ума спятили, - раскричалась Гостюшка.
– Сейчас поубивают друг друга. Ой, что делать-то?

– Бейте друг друга, колотите, пока мясо с костей не отлетит, - потирал руки Змей.

Но Власик и Протасик неожиданно быстро вскочили на ноги, один крепко обхватил Змея, чтоб тот и пошевелиться не мог, силой опустил его на колени перед пнем, другой сунул красиво заплетенную бороду колдуна в щель на пне и вытащил клин.

– Елозь на коленках, - усмехнулись парни, проверили стариковы карманы, нет ли в них чего острого, чтоб бороду не смог обрезать.

Старик побагровел, жилы на лбу вздулись.

– Проклятущие, - зашипел он, - над кем, дурни деревенские, шутить вздумали.

– Злой какой, - удивился Власик, - ругается.

– Невоспитанный, - покачал головой Протасик, - сердитый. Постоит на коленочках, нравом переменится, добрый станет, ласковый, у нас прощения попросит, тогда только освободится.

Не успело солнце склониться к верхушкам деревьев, а скородумовские побежали в лес. Первой посмотреть на позор колдуна торопилась рыжая Полька.

– Ишь, - злорадствовала девка.
– Так ему вралю старому и надо. Сёмка-то на меня и глядеть не хочет, а старик обещал, что замуж выйду!

– Ха-ха, - закатывались бабы, - шею-то по-гусиному вытянул.

– Ползай на коленках, - гоготали мужики, - а то наших баб и девок с ума своим гаданием свел.

Три дня и три ночи без еды и питья просидел Змей около пня. Каждое утро, Власик и Протасик проведывали старика.

– Говори, как отцов наших расколдовать?

Змей поворачивал в их сторону голову, плевался и не отвечал.

На четвертое утро осунувшийся, еле живой Змей прошептал пересохшими губами:

– Водицы испить дайте.

Власик отправился к роднику, зачерпнул берестяным ковшиком холодную воду, принес Змею и напоил его.

Змей сделал несколько глотков, прокашлялся и сказал:

– Ступайте к сестре моей Диве, она их расколдует.

– Диве?
– переглянулись Власик и Протасик, - имечко знакомое. Знавали мы одну - жаба- жабой, - и потопали к избушке.

– Бум! Бабах!
– раздавались мощные удары в дверь.

– Выпуститя! Выпуститя!
– верещала Дива. В окне на мгновение показалась ее всклоченная голова и снова исчезла.

– Спаситя! Помогитя!

– Ишь, лютует, - покрутил головой Власик.

– Сердится, видать, недовольна чем-то, - поддакнул Протасик.

– На волюшку захотела, - усмехнулись парни, - по травушке побегать.

В избушке послышался яростный вой.

– Плачет, - сочувственно вздохнул Власик и убрал кол, подпиравший дверь.

Вопль в избушке нарастал, дверь распахнулась от сильнейшего удара и беспомощно повисла на одной петле, что-то чёрное, лохматое кубарем вылетело из избушки, скатилось с крылечка прямо под ноги Власика и Протасика.

– Видал как встречает, - довольно ухмыльнулся Власик, - в ножки кланяется.

– Ох, - баба ошалело завертела головой, - вырвалась-таки. Вырвалася!

– Дива, ты ли это?
– захохотали Власик и Протасик, - гадать вздумала. Ах ты, жаба. Вот не думали, что придётся с тобой свидеться. А гривна с серёжками твои где? Хоть бы надела, глядишь, опять красавицей стала. Небось, когда на козле ехала, всё и растеряла!

– У, лиходеи, - шипела Дива с ненавистью поглядывая на парней, - зачем отца моего, Горына погубили.

– Это не мы, - отказались Власик и Протасик, - это Мрак Ненасытный. Так папаша твой, видать несвежий был, помер Мрак, рассыпался пылью. Ты вот что, Дива, если не хочешь, чтобы братец твой с голодухи помер, расколдовывай наших отцов. А то один петухом кричит, другой как курочка квохчет.

Лицо Дивы пошло болотной зеленью, хитро сморщилось.

– Сначала Змея освободите, а я вам обещаю отцов ваших расколдовать.

– Какого еще Змея?
– удивились Власик и Протасик.

– Братца моего Змея Горыныча.

– Иди, Дивушка, освобождай братца своего. Он вокруг пня на коленочках елозит, спинушку согнул, шейку вытянул. Да ты не думай, что обмануть нас сможешь, на каждую твою хитрость у нас своя мудрость найдется.

Власик и Протасик засвистели и зашагали домой, а Дива, поднявшись с земли, и отряхнув юбку, топнула ногой и прошипела:

– Чурбаны неотесанные, - и тут же захохотала, завертелась на одном месте, весело припевая - чурбаны, чурбаны. Чурки березовые. Будете локотки кусать, невежды деревенские, да поздно. Улетят вороны в синее небушко, не вашими ручищами, в земле испачканными, их ловить.