Сказки о сотворении мира

— Я те щас…

— Садись, — спокойно повторила графиня и на всякий случай нацелила ствол туда, где обвисшие штанины соединялись, образуя мешочек с застежкой. — Не надо ссориться. Делай, что тебе предписано техникой безопасности, а не директивой. Сейчас самое время уносить ноги.

Мужчина развернулся к объекту, мало похожему на дорожный транспорт. Графиня последовала за ним. Она была готова к тому, что эта штука взлетит, зароется в землю, просто испарится на месте. Она готовилась стать свидетелем фантастической истории, но дверь кабины опустилась на землю прозаично, как трап самолета. Внутри засверкали панели компьютера.

— Ты чего? — повторил мужчина, поддерживая штаны.

— Ничего. Смотрю. Там крылья или колеса? Полезай, родной, заводись, а я посмотрю, как ты тронешься.

Мужчина в комбинезоне, не отпуская штанов, встал на ступеньку и вознесся на эскалаторе. Корпус закрылся. Машина тронулась бесшумно и плавно, словно большая гадюка, обтекая неровности дороги. Корпус приподнялся и обнажил колеса: связки мягких шасси на каждые три метра машины. Объект немного отполз и встал. Графиня снова подняла ствол. Трап отошел. На верхней ступени возник герой, вооруженный устройством, издали похожим на ракетницу. Он уже не держал себя за штаны, потому что был подпоясан скотчем. Он не задавал вопросов, потому что перечитал директивы и знал, как действовать. Мужчина в комбинезоне не верил, что оказался в критической ситуации, а может быть, размер бонуса значительно превышал зарплату.

— Ты кто такая? — спросил он графиню нервным тоном и задергал щекой. — Ты чего тут порядки наводишь? Одичала, да? Давно мужика не видела? Я те ща покажу…

— Уезжай, — повторила графиня, — после покажешь.

Она послала луч в ствол ракетницы. Предмет вспыхнул у человека в руках. Оружие возмездия стукнулось о ступеньку и выпало на асфальт. Расплавленный ствол загнулся крючком. Мужчина посмотрел на ладони и в считанные секунды закрыл кабину. Змеевидный объект набрал скорость и вильнул хвостом из-за поворота.

В кармане графини снова зашумел телефон. Она вернулась к джипу, уткнула ствол в камень, который держал машину в ловушке, и огненный шар прожог сквозную дыру. Валун растаял как глыба льда. Графиня перевязала распухшую ногу, стащила с багажника дерево, отрезала подушку, которая занимала место водителя, и запустила мотор, а мобильник продолжал трещать. Он не смолк до тех пор, пока черный джип не выкатился задом к обочине, и не растаял в зеленом тумане.

В следующей раз графиня потеряла сознание, когда ударилась о руль, и снова не смогла понять, сколько пролетело лет, прежде чем она открыла глаза? …Прежде чем услышала шаги у машины? И это опять был не Жорж. На сей раз, она попросту не увидела никого.

— Когда Господь творил Человека, он предложил ему выбор: крылья или руки? — спросил Человека Бог, — что ты хочешь получить от меня? Руки позволят тебе решить проблемы, крылья — подняться так высоко, чтобы проблемы казались ничтожными. Одни выбирали крылья — другие руки. Люди до сих пор не пришли к согласию, зато получили повод возненавидеть друг друга: те, у кого есть руки, считают крылатых бездельниками; те, кто крылат, потеряли свое место среди людей и не обрели смысла жизни на небесах. Вместо смысла они обрели иллюзию жизни. И на небе им также пусто как на земле.

Мира подняла глаза к небесам и увидела Ангела. «Наконец-то, — подумала она, — допрыгалась», но Ангел склонился к человеческому уху и тихим голосом задал вопрос:

— А ты чего хочешь, Человек? Руки или крылья?

— И то, и другое, — ответила Мира.

— То и другое дано только Ангелу. Человеку приходится выбирать.

— Тогда ничего.

— Несчастное дитя, — вздохнул Ангел. — В следующей жизни быть тебе червяком.

— Нет, — испугалась Мира. — Следующей жизни не будет. С меня достаточно этой.

— А это уже не червяку решать.

— Тогда я выбираю крылья.

— Крылья?

— Крылья, именно крылья, а на кончиках крыльев малюсенькие ладошки, чтобы цепляться за жизнь. Совсем незаметные, совсем крошечные, цепкие лапки на самых кончиках крыльев. Такие маленькие, чтобы Бог не увидел с неба, а человек с земли.

— Значит отныне ловить тебе на лету насекомых. Проси у Бога цепкие ноги, Человек, рукокрылому существу надо хорошо держаться за сук.

— Разве ноги не подразумевались сами собой?

— Нет, — улыбнулся Ангел. — С чего бы им подразумеваться? Само собой в этом мире не подразумевается ничего. В каждую былинку под ногами, во все вложен труд Творца.

— Тогда, может быть… Хотя, нет!

— Что «может быть», Человек? Скажи и будет…

— Может быть, не надо следующей жизни?

— Отчего же не надо? Каждый должен донести свой крест до Голгофы. Не получилось с первой попытки — пожалуйте на второй подход…

— Этот «крест» я как-нибудь донесу, — пообещала Ангелу Мирослава, — а другого не надо.

— Тогда вставай и неси.

— Куда?

— Куда дует ветер. Крылья понесут тебя сами. Если ты не станешь цепляться за то, что тебе не принадлежит, маленькими ладошками на кончиках крыльев, твоя дорога будет легка и свободна.

— Мне не надо туда, куда ветер. Мне нужно в лес, в котором живет ворона. У меня там проблема, которую надо решить.

— У человека не может быть проблем, — возразил Валех, — ибо сосуд сей не по размеру проклятья. Истинные проблемы могут быть только у Ангела, — сказал и страдальчески воззрился на небеса.

— Тогда, может быть, я смогу вам помочь? — предложила Мира. — А вы — мне? Скажите, что за проблемы, я что-нибудь придумаю.

— У Ангела одна проблема, — ответил Валех. — Она называется Человек, который не нашел согласия с самим собой. Человек, которому сколько не дай, хочет большего. Человек, которого сколько не убеждай — все равно не верит. Человека, которого сколько не удивляй, всему найдет объяснение. Человек, заблудший в противоречиях чуждой Вселенной, который продолжает верить, что мир создан для него одного.

— Этот мир не создан для человека, — возразила графиня. — Этот мир создан для развлечения того, кто его создал. Пусть тот, кто это сделал, объяснит мне, зачем. С ним я буду говорить, а ваши заумные речи мне уже не помогут. Произносите их, пожалуйста, перед Натаном Валерьяновичем.

Сначала Мира надеялась, что Ангел останется ей помочь. Она еще рассчитывала, что Густав вернется или Жорж найдет ее по следу протектора, но вскоре поняла, что надеялась зря. Графиня подобрала с земли канистру, отряхнула чумазые штаны от хвои и потащилась к дороге. Елки шатались вокруг, зеленый туман разъедал глаза даже там, где его не было. Мире всюду мерещились туманы, один цвет плавно перетекал в другой, из разноцветных облаков выезжали заблудшие самосвалы и шарахались от нее на обочины. С опозданием, графиня поняла, что Ангел прав. Обратной дороги нет, как нет нормальной заправки, где ей нальют немного бензина и масла. Пришел день, когда заправщик шарахнулся от графини дальше, чем самосвал, не признав в ее внешности человеческий облик. Заправщик решил, что леший спустился с елки понюхать зелья и завалиться в кайф. Мира посмотрела на себя в зеркало и не стала никого осуждать. В другой раз продавец запчастей шарахнулся от денег, протянутых окровавленной рукой в окошко. Графиня поняла, что придет день, когда вокруг нее не останется никого, кроме Ангелов, и ничего, кроме качающихся елок. Ангелы будут ее поучать, елки бить колючками по лицу. Графиня сообразила, что остаток дней она проведет здесь в одиночестве и отчаянии.