Сказки. Фантастика и вымысел в мировом кинематографе

Может возникнуть законный вопрос: раз так, отчего фильмы Нолана известны именно незаурядными актерскими работами? Но здесь нет противоречия: не будучи «актерским» режиссером, Нолан умеет привлечь лучших из лучших и вытащить из них исключительные свойства, сработав на их сопротивлении материалу. И это – одна из главных его «магических» иллюзий.

Актеры в «Преследовании» играют не лучше, чем в студенческом этюде: фильм спасает изворотливый сценарий. В «Помни» даже фактурный Гай Пирс выглядит как актер со стертой индивидуальностью и играет человека без личности. Впервые Нолан додумывается пригласить на главную роль звезду экстра-класса в «Бессоннице». Актерский автоматизм Аль Пачино придал банальной криминальной интриге шекспировские обертона (сходным образом Пачино являлся через пару лет в «Венецианском купце»). То же позже случилось в «Начале», где тончайшие Эллен Пейдж и Леонардо ди Каприо оживили своим талантом сюжет, достойный компьютерной игры.

Кристиана Бэйла на роль Бэтмена стоило бы взять хотя бы потому, что взрослая карьера этого удивительного актера началась с роли «американского психопата» Патрика Бэйтмена, который тоже ведет светскую жизнь днем, а по ночам превращается в темного монстра. Артист, не жалеющий ни души, ни тела, профессиональный мазохист, обожающий достигать невозможного, – на кого же еще надеть эту маску, кто еще даже в фильме средних достоинств будет способен выдать «оскаровский» перформанс. Он многолик настолько, что позволяет добиться полного неразличения «лица» и «маски», к примеру, в опереточном финале «Престижа». Сходная история с Хитом Леджером, получившим беспрецедентного посмертного «Оскара» за роль в «Темном рыцаре». Он так комплексовал по отношению к Джокеру Джека Николсона, что вылез из кожи вон – изучал психопатов, копировал персонажей «Заводного апельсина» и в результате оказался самым колоритным злодеем кинематографа XXI века. Том Харди старается сыграть негодяя не менее великого в «Возрождении легенды» – и создает раблезиански-масштабный образ, оставаясь весь фильм в маске и говоря искаженным голосом: Бейну от него достается чистая харизма, свойство невидимое, но ощутимое. Хрупкая Энн Хэтэуэй изнуряет себя тренировками и втискивается в кожаное трико Женщины-кошки, чтобы в паре моментов взглянуть на Бэтмена из-под маски так, что мурашки по коже. И так далее.

Но всех, пожалуй, превосходит Майкл Кейн, получивший в роли дворецкого имя своего стародавнего персонажа – Элфи. Ему как в трилогии о Темном рыцаре, так и в других нолановских фильмах дано эксклюзивное право не носить маски, оставаясь просто человеком. Тем самым напоминая зрителю о том, что и кто скрывается за любой, самой убедительной маской.

Глава вторая. Превращение. Шутки

«Ты че такой серьезный?» – удивляется Джокер прежде, чем убить свою жертву, разрезав ей уголки губ и оставив на память о себе кровавую улыбку.

Макабрический юмор – родом из другого исторического комикса, «Убийственной шутки» (1988) Майкла Мура. Точно тот же вопрос обращают к Нолану его многочисленные критики, которым претит выспренняя интонация и преувеличенный, даже для комикса, пафос трилогии. Мур в своем тексте исследовал причины безумия Джокера (скрытые для зрителя «Темного рыцаря») и пришел к выводу, что большой разницы между клоуном-убийцей и его суровым палачом в черном плаще нет. Оба – жертвы пережитых фрустраций, оба не вполне нормальны. С этим тезисом Нолан полностью согласен, однако он проводит между Бэтменом и Джокером разделительную черту. Она не связана с понятиями «нормы» и «отклонения» или, боже упаси, «добра» и «зла». Джокер щедро одарен от природы парадоксальным чувством юмора, Бэтмен полностью им обделен; способность хотя бы к самоиронии он обретет лишь к последнему фильму трилогии, будто заразившись от побежденного им Джокера.

По Нолану, безумен весь мир, разменявший человеческие черты на маски, – и смеяться над этим способен лишь сумасшедший [22] . В 1990-х массовый кинематограф был инфицирован вирусом иронии – казалось, неизлечимым. Немалым подспорьем он стал и в новейших образцах кинокомиксов: как бы извиняясь перед зрителем за предельную условность происходящего, режиссеры-остряки брали его в соучастники, – а иногда супергерои и сами потешались над собственными приключениями. Нолан не только трагически серьезен: он серьезен концептуально. Способность шутить в его Готэме – признак психического нездоровья, но и моральной испорченности: ей обладают психиатр Крейн, анархист Джокер, террорист Бейн и воровка Селина Кайл. Вся трилогия есть ответ автора на процитированный выше вопрос.

22

Здесь невольная отсылка еще к одному важному, выдержанному в духе мрачнейшей американской готики, комиксу, – «Госпиталю Аркхэм» Гранта Моррисона и Дэйва Маккина. Именно на него при подготовке к роли Джокера опирался Хит Леджер.

В первом фильме Брюс Уэйн отправляется в турне по азиатским трущобам для того, чтобы доказать серьезность собственных намерений и перестать быть романтиком, мечтавшим застрелить убийцу родителей на выходе из здания суда. Он ищет цельности, но находит лишь маску, надев которую, сможет наконец стать чем-то неделимым, монолитным. Его главный противник – не личность, а ходячий парадокс. Главврач психиатрической лечебницы, напяливающий на голову мешок и берущий псевдоним «Пугало»; тот, кто призван лечить от душевных недугов, собирается распылить в родном городе газ, который сведет с ума всех обитателей. Пытаясь его остановить, Бэтмен не просто предотвращает страшное преступление – он вступает в бой с тем, чем чуть не стал сам. Недаром за действиями Пугала обнаруживается враг более серьезный: Ра’с аль Гул, учитель и еще одно альтер эго Темного рыцаря. Впрочем, вступая в диалог с ним, Уэйн чувствует себя спокойней, чем в беседе с неконтролируемым Пугалом, – по меньшей мере это серьезный разговор.

В «Темном рыцаре» личный ракурс сменяется общественным. В первой сцене ограбления мафиозного банка его управляющий пытается напугать Джокера: «Ты не представляешь себе, с кем связался». Но для человека, к лицу которого навеки прикована улыбка, логические иерархии не существуют. Он живет в пространстве бесконечной шутки – тем более страшной, что его улыбка не настоящая, как у Гуинплена. В отличие от Джокера Николсона, Джокер Леджера – не остряк с дурным чувством юмора, а настоящий маньяк, который испытывает мир на прочность, пытаясь найти все более извращенные формы для своих шуток [23] : Бэтмен, с его неизлечимой серьезностью, необходим ему как поле для экспериментов. Здесь Нолан выдвигает программный тезис: юмор равняется безответственности, особенно если речь идет о постмодернистском пересмешничестве, принимающем вселенную за гигантский текст и не озабоченном конкретными судьбами пешек на колоссальной игровой доске. Когорта «положительных» персонажей (Бэтмен, Харви Дент, Рейчел Доуз, Джим Гордон) соревнуется в проявлениях ответственности – и победа достается Бэтмену, поскольку он не только остается безгрешным, но и берет чужие преступления на себя.

23

Чуть раньше Нолан удивляет зрителей неожиданным кастингом в «Бессоннице»: на роль безумца-психопата им избран бессменный герой семейных комедий Робин Уильямс, в новом качестве начисто избавленный от забавной умильности.

«Возрождение легенды» соединяет мотивы двух предыдущих картин. С одной стороны, Брюс Уэйн тяжко мучается не столько от потери возлюбленной, сколько от неспособности научиться жить без маски – даже восемь лет спустя после ухода на пенсию. Для того чтобы обрести гармонию с самим собой, ему придется вернуться в Азию и вновь сесть в тюрьму, а потом найти оттуда волшебный выход наружу – опять обрести крылья. С другой стороны, противником Бэтмена вновь становится преступник с извращенно-жестоким чувством юмора – поборник освободительного террора Бейн, захватывающий Готэм после победы в единоборстве с Темным рыцарем. Новый элемент в этом уравнении ровно один, отмеченный всеми рецензентами как главный успех фильма: Женщина-кошка, одновременно и противник, и love interest Брюса Уэйна.

Нолан по части женского пола – такой же неудачник, как герой «Преследования», который наивно пытается крутить роман с роковой блондинкой, будто не подозревая о канонах «нуара»: красотка непременно подведет. Режиссер, счастливый в семейной жизни – его супруга и мать четверых детей Эмма Томас еще и продюсер всех его картин, – категорически некомпетентен в романтических и эротических вопросах как художник. Женщина в его фильмах – либо соратник по работе (героини Хилари Суэнк в «Бессоннице», Эллен Пейдж в «Начале», Скарлетт Йоханссон и Ребекки Холл в «Престиже»), либо светлый, но смутный образ трагически погибшей дамы сердца (жена в «Помни», жертва маньяка в «Бессоннице», героиния Пайпер Перабо в «Престиже» и Марион Котияр в «Начале»). Рейчел Доуз в первых двух фильмах о Бэтмене соединяет оба типажа в один: она хороший друг, хотя неясно, испытывает ли какие-то еще чувства по отношению к Брюсу – но прежде всего она профессиональный юрист. Кэти Холмс за игру в картине «Бэтмен. Начало» даже выдвинули на «Золотую малину», и к «Темному рыцарю» Нолан сменил ее на Мэгги Джилленхолл: в качестве возлюбленной любого из двух главных героев она смотрелась настолько неубедительно, что просто обязана была драматически погибнуть.

Другими словами, женщина в фильмах Нолана – повод для возникновения сюжета. Но Женщина-кошка Селина Кайл заявляет о своем присутствии слишком настойчиво, чтобы быть всего лишь поводом. Проникая в спальню Брюса Уэйна, переодетая официанткой (ролевые игры вспоминаются при каждом ее появлении – в обличии светской леди или девицы легкого поведения, и тем более в кожаном костюме по фигуре), она оказывается способной вытащить миллиардера из его гнезда и заставить снова жить полноценной жизнью. И даже более того – расшевелить Бэтмена. Героиня Энн Хэтэуэй – эротический фантазм, но также и очередная маска, освобождающая своего носителя от отягощающей биографии: недаром главная мечта и цель Селины – флешка с программой, стирающей ее имя и отпечатки пальцев из всех информационных баз планеты. Это и есть главный соблазн для героя. Забыть о прошлом, отказаться от травм Брюса Уэйна и миссии Бэтмена, сбросить балласт.

Недаром он миллиардер, которого тяготит богатство, а она – воровка, начинающая знакомство с похищения материнских жемчугов (именно они когда-то привлекли грабителя на улице, стали причиной смерти четы Уэйнов и первой травмы Брюса). Маленькая карикатура на отношения Бэтмена с Женщиной-кошкой – сцена похищения Селиной сенатора. Лежа на полу кабака с простреленной ногой, конгрессмен находит в себе силы бросить на нее умоляющий взгляд и спросить: «Ты мне позвонишь?» Ведь она – не только красавица, но и воплощение той свободы, которой лишены богатые и облеченные властью. А где свобода, там и юмор. «Так вот, каково это», – растерянно произносит своим громовым голосом Бэтмен, когда Женщина-кошка буквально растворяется в воздухе, не ответив на его вопрос (раньше по-английски во время разговора уходил только он сам), – и впервые за три фильма вызывает в зале сочувственный смех. Бэтмен пошутил! В эту секунду становится ясно, что ему осталось недолго. Серьезность Бэтмена – его броня, так же, как и броня Нолана.