Скиталец. От монстра к человеку 2

— Значит, им всё же удалось сломить Зегриса, — первым начал разговор Алмур, когда Хален собрал основных лиц в кабинете. В голосе шестикрылого слышалась нескрываемая скорбь.

— Без плоти нахтаукта под пытками долго не протянешь, — прокомментировал я. — Рано или поздно всё равно сломаешься, сколь бы гордым и благородным ты ни был.

— Не вижу смысла сейчас об этом спорить. Но всё же я уверен, что здесь кроется нечто большее, чем простые пытки.

— Ты прав, сейчас не до этого, — сказал Хален. — Будем исходить из того, что имеем. И радоваться, что Зегрис хотя бы жив. Как и в случае с Киргонией, преимущество пока на нашей стороне. И, как и в той войне, ключевым является слово «пока». Керос стремительно утрачивает статус сильнейшего в Наорине солдата, и стоит Малвеску додуматься до объединения способностей Зегриса и плоти нахтаукта, как силы сравняются, и нам будет угрожать если не поражение, то как минимум серьёзная задержка. А чем она может грозить, вам всем и так уже известно.

Слово снова взял Алмур:

— Нельзя забывать и о том, что Зегрис, раз Малвеску удалось его сломить и склонить на свою сторону, может открыть для них порталы и обеспечить новыми обитателями Войдаса и их органами.

— Кстати об этом, — сказал я. — Мы ведь ещё не отчитались о проведённом в лесу исследовании. А ведь там мы, ни много ни мало, выяснили, откуда Малвеск берёт биоматериал и отчего способности их носителей такие однообразные.

— Слушаю, — коротко произнёс Хален.

— Они не тащат тварей из Войдаса. Они их разводят. Держат в клетках, как скот, и отнимают вырастающие органы. Оставляя особей в живых, если это возможно.

— Верно, мы привели с собой около дюжины гуманоидов, способных выращивать из рук знакомые вам чёрные клинки, — включился Фолкен. — Сами они называют их чернокостью. В наличии мужчины, женщины, дети и даже один старик.

— Около дюжины, говорите? — задумчиво произнёс командующий. — Но если они способны размножаться обычным путём и готовы заниматься этим в неволе, то должны были расплодиться уже на несколько сотен. А значит, либо их начали разводить совсем недавно, либо у Малвеска есть иные причины ограничивать их численность.

— Не иначе, ограниченный запас фальхи, — предположил я.

— Настолько ограниченный, что они добавляют её в наркотики и вывозят за границу? Хотя это вполне может оказаться диверсией кого-то из своих. В любом случае, тогда и Алмуру следует поискать новых тварей, а не продолжать бесконечное таскание одних и тех же.

— Хорошо, займусь поиском, — кивнул картарианец. — Честно говоря, я уже нащупал отдалённые эманации жизненной энергии в одной новой зоне, постараюсь к утру вычислить точное местоположение монстров.

— А мы пока пообщаемся с теми, которых призывать уже не надо, — сказал я.

— Керос, ты уже должен был понять, что с ними нет смысла вести диалог, — посетовал превознесённый.

— А вот здесь ты ошибаешься. Если плохо слушал, то ещё раз: дюжина особей. Эта дюжина дошла с нами до самого города и ни разу не попыталась напасть с неизменным «таков наш путь» на устах. В общем, ты как хочешь, а я пойду побеседую с ними.

— Ну уж нет, тогда и я с тобой, — подобрался призыватель.

* * *

— Непривычно видеть вас не в клетке, — первым делом произнёс я, когда солдаты проводили нас в комнату, где разместили освобождённых криугов. В данный момент те восседали на дорогой мебели, облагораживая её грязью своих давно не мытых тел.

— Непривычно? Говоришь так, будто мы давно знакомы, — усмехнулась самка, уже укрепившаяся в роли переговорщика. — Я ведь даже имени твоего не знаю.

— Вот уж не думал, что настанет день, когда обитатели Войдаса станут спрашивать, как меня зовут.

— Сказала же, мне это слово ни о чём не говорит. Хотя… кажется, будто оно имеет некое значение, сокрытое глубоко в недрах нашего сознания.

— Вот это я и хотел с вами обсудить. В числе всего прочего. А зовут меня Керос.

— Нерайза. Приятно познакомиться.

— Не только речь, но и имена? Вас точно в клетках держали? — заметил Фолкен.

— С самого рождения, — кивнула самка. — Имена друг для друга мы придумали сами, а вот ваш язык… Мы его просто знаем. Понятия не имею, откуда, но знаем.

— С рождения… Давайте-ка остановимся на этом моменте. Вам известно, сколько поколений содержалось в этих клетках до вас? И есть ли вам подобные в других местах?

— Точную цифру не скажу, но мы точно не первое поколение, пленённое этими людьми в сером… как вы их называли, Малвеск? Я застала смерть своих родичей, а они, в свою очередь, похоронили своих. А вот насчёт других мест я ничего не знаю, да и откуда бы?

— Значит, версия о том, что вас только начали разводить, отпадает, — заключил Фолкен. — Тогда почему вас было так мало? В условиях отсутствия контрацептивов и, кхм, других развлечений, вы должны были за это время размножиться по меньшей мере до полусотни.

— Размножиться? Не надо говорить о нас, словно о каком-то скоте.

— Прошу прощения. Я человек военный, излишней вежливости не обучен.

— Ладно, не важно. А причины очень просты: нам не позволяли размножаться сверх нормы. Говорили, что нет смысла кормить больше ртов, чем им необходимо. Поэтому, если у кого рождалось слишком много детей… — Она опустила глаза. — От них избавлялись.

— Больше, чем необходимо, хм? Похоже, ты был прав, Керос. У Малвеска ограниченные запасы плоти нахтаукта, вот они и не держат излишков этих существ. Да и зачем, если чернокость у них отрастает со временем, и с одной особи можно срезать несколько клинков?

— Особи, пф! — фыркнула Нерайза.

— Продолжим разговор, — сказал я, когда Фолкен выяснил всё по своей части. — Вы ведёте себя довольно мирно. Вы всегда такие? Не возникало у вас, скажем, желания на кого-нибудь напасть? К примеру, вот на этих двоих. — Я кивнул на стоявших рядом Алмура и Мазори.

— Зачем бы? Они же на нас не нападают. А девушка вообще выглядит мирной. Без обид, но с ней, пожалуй, даже наши дети управятся, как только отрастят срезанную чернокость.

— Интересно, — впервые за весь разговор подал голос Алмур. — Керос, а ты вообще уверен, что они из Войдаса?

— Полностью. Я узнал название их вида, едва войдя в доверие. А такое свойственно только тва… обитателям того мира.

— Тогда что же послужило причиной их миролюбия?

— Я вижу лишь один вариант: изоляция от Войдаса. Неизвестно, как их предки оказались в Наорине и сколько поколений сменилось с того времени, но в результате они позабыли и название своей родины, и предназначение, о котором непрестанно талдычили мархары.

— Если нам нет нужды сражаться, я только рад, — произнёс картарианец. — С другой же стороны, вместе с враждебностью их сознание утратило и знания о прежнем мире. А значит, полезной информации мы от них не получим.