Скорость. Назад в СССР 3

— Послушай, я знаю, что тебя до сих пор беспокоит, то что тебе показалось там на Бикерниеки. Ты же помнишь свой вопрос по машине под номером «73»

— Есть такое. Вопрос помню.

— Я тебе так скажу, а ты понимай как хочешь. Даже если я бы сидела за рулем, то никогда не призналась бы в этом. Ты же понимаешь, что в этом случае я подставила бы кучу людей.

— Понимаю, но мне-то можно доверять? Мои же результаты первыми аннулируют.

— Если бы я занималась подобным, то наверняка все это зависело бы не только от меня.

— Хорошо, — ответил я примирительно, мне было проще согласиться чем спорить, — я тебя не видел за рулем на трассе в Бикерниеки.

Нет, все-таки Саша необыкновенно привлекательная девушка. Ей бы в кино на Мосфильме сниматься или в крайнем случае демонстрировать новые модели одежды в гэдээровском журнале Pramo, а не ковыряться в движках в копоти и по колено в машинном масле.

— Какие планы на будущее? — я хотел понять для чего она меня пригласила, — когда приедешь на базу Академии? Тебя все ждут.

— Тут такое дело, я решила завязать с автоспортом.

— Как так, Саш?

— Я свою роль выполнила, машину тебе подогнала?

— Конечно. Никаких вопросов, только благодарность…

— Мы же не договаривались, что будем вечно работать вместе в одной команде.

— Не договаривались. Но подразумевалось, что мы вместе…

— Каменев, ты извини, я это совем по другому поняла.

— Как?

— Я помогаю вам с одной гонкой, а дальше свободна, как птица.

— Жаль, но, конечно, это твое право. Может все-таки подумаешь? Не стоит вот так с плеча рубить.

— Видишь ли, Каменев, меня больше ничего не держит. Теперь я могу признаться — я терпеть не могу гонки. Единственная причина которая меня удерживала — Давид Махарадзе.

Я еще больше удивился. Мне казалось, что ей нравился мир её отца. Я посмотрел на безвкусное здание «Известий».

Здесь в этом районе ковалась вся информация о нашей стране и расходилась телетайпами по всему миру.

Чуть дальше, за кинотеатром «Пушкинский» располагалось Агентство Печати «Новости», где работали знаменитые на весь мир журналисты.

Может быть, когда-нибудь и обо мне напишут. О том как я выиграю престижные международные соревнования по автоспорту.

— Я знаю, о чем ты думаешь. Автогонки забрали моего отца. А теперь нет и причины, которая меня держит.

Ну понятно. Против Махарадзе выдвинуты обвинения. Если он и вернется в спорт, то не понятно когда. Меня осенило.

— Ты хочешь сказать… — это было крайне неприятное чувство.

Саша кивнула. На меня будто вылили ведро ледяной воды

— Не может быть…

— Найден мертвым в квартире у знакомой пару дней назад. Вся федерация автоспорта стоит на ушах.

— Постой, мы же про Давида говорим?

Она закивала. В ее глазах отразился стальной блеск.

— Про него самого.

Каналья! Черт! Дьявол! Вот это поворот, блин!

Неужели она нас всех использовала?

Честно признаться, до этой минуты в глубине души я испытывал легкие угрызения совести от того, что считал, что это я поэксплуатировал Сашу, ловко уговорив ее предоставить нам «Сокола» для гонок. Получается все наоборот?

Я отогнал от себя это подозрение. Ну как я могу подумать такое на эту хрупкую и красивую девушку.

И потом, уделать его в гонке разбить машину Махарадзе так, что ни один комар носа не подточит. Это да!

Выпихнуть его с позором из автоспорта — всё это я еще мог понять и принять.

Но «око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь»? Нет такого я не мог допустить даже в мыслях.

Нет, Саша Дзюба не способна на убийство.

— Кстати, говорят, что его братца с бандой поперли с авторынка в Южном Порту.

— Но откуда ты все это знаешь?

— Птичка принесла.

— Саш, я серьезно.

— Я тебе это все по секрету сообщаю. Мне судья из коллегии сказала. Ты должен быть готов к тому, что к тебе придут с вопросами из милиции.

— Так и к чему же я должен быть готов?

— Вы пошли в Риге отмечать победу в ресторан? Вас видели другие люди?

— Он что, в Риге умер?

— Похоже, что да. Точнее точно да.

— А при чем тут люди, которые нас видели?

— Ну ты что, совсем, Каменев, не врубаешься? Чтобы подтвердить свое алиби.

— Убийство?

Она молча покивала, полезла в сумочку, достала сигарет и закурила.

— А твое алиби?

Саша затянулась и выпустила облачко дыма.

— Я уже отстрелялась. У меня алиби железное. Мне его подтвердили. Меня уже опрашивали.

— Как это железное? — удивился я, кто подтвердил.

— Молодой человек, с которым я была в Риге весь вечер, а потом весь день.

— Молодой человек? Мне так и говорить, если про тебя спросят?

— Говори, как есть. Не нужно врать. Скажи, что с утра были вместе, днем я работала в коллегии, а вечером не поехала с вами. Где была ты не знаешь.

Я кивнул.

— Спасибо, что предупредила.

— Извини, что сразу не смогла. Сам понимаешь, не телефонный разговор. Меня могли слушать. Мне нужно было убедиться, что сегодня никто за мной не увяжется. Ты, кстати, где сейчас живешь? Все так же на базе в вагончике?

— Что-то типа того.

— Спрашиваю, если вдруг нужно будет тебя разыскать.

— Я всегда в боксе. А что с «Соколом»?

— С машиной всё. Я договорилась. Мне ваши карбюраторы и другие запчасти снимут, я вам верну.

— Договорилась? — я растерялся. — Может продашь его нам? Мы все-таки его столько готовили, теперь знаем каждый винтик.

— Извини, уже продано, — она еще раз затянулась и внимательно посмотрела на меня с небольшим прищуром, — а что, у тебя деньги появились?

Обстоятельства опять так стремительно меняли мою реальность, что я устыдился, но соврал:

— Руководство вроде выделило фонды на покупку машины для команды.

— Понятно. Ничем помочь не могу.

Я почувствовал, что Саша в курсе, что кто-то сорвал на тотализаторе большой куш и обчистил банк синдиката.