Скорость. Назад в СССР

Оставшись довольным своей работой, я отравился в свой вагончик. В тот день я хотел лечь пораньше, чтобы приехать на открывающийся рынок в числе первых посетителей.

Уснул довольно быстро, снова погрузившись в странный сон. Я видел девушку похожую на Нину там в будущем.

На треке на сервисных позициях меня окружали суетливые техники из моей и других команд, вокруг царила атмосфера праздника. Одна за другой стояли невероятно красивые гоночные машины.

Десятки барабанов ритмично выстукивали дробью бразильскую самбу, звуком напоминая что-то среднее между там-тамом пионерскими. Пам-пабам-ба, пам-пабам-ма. Тук-тук-тук-тук.

Вдалеке гудели дудки и трубы, наигрывая одновременно несколько разных мелодий.

Шум праздника был всепоглощающим.

Девушки в американских кепках-бейсболках, бордовых футболках и обтягивающих шортиках маршировали вдоль трибун.

Жонглировали клетчатыми флагами и улыбались всем, кто разглядывал и наслаждался красотой их движений.

Целое море зрителей на трибунах. Даже океан, настолько густой что можно был лишь видеть головы зрителей или руки, если они поднимали их вверх.

Люди на трибунах улыбались и свистели в ответ. Махали руками, кричали девушкам, пускали «волну».

Но вдруг, среди этой плотной толпы я увидел двоих. Мужчину и женщину. Оба смотрели на меня.

Хорошенькая женщина с интересом, едва улыбаясь, смотрела на меня оценивающе. Кажется, это была Нина. Да это она, она держала своего спутника под руку. Лицо мужчины же было жестким и сосредоточенным.

Он смотрел на меня настоящим волком. Глаза его горели ненавистью. Оттого казалось, что он вот-вот оскалится, зарычит и по-волчьи клацнет зубами. Кто-то тихо с опаской шепнул на ухо:

— Отвернись, это же Ваха…

Я же продолжал смотреть ему прямо в глаза. Лицо будто приближалось, будто в кадре фильма, когда камера наезжает на объект.

Потом я перевел взгляд на лицо девушки. Оно изменилось. Теперь это не была Нина. Лицо было незнакомым.

Я раскрыл глаза и увидел, что уже рассвело. Мало кто знает, что в летом в Москве рассветает в полчетвертого утра.

Я понял, что пора вставать и нужно собираться на на авторынок «Сукино болото» в Южном порту.

На часах половина пятого.

Плотно позавтракав и вскипятив чай в стакане кипятильником, я все же решил взять с собой сто рублей, на случай, если с меня потребуют аванс.

По словам Володи рынок открывался затемно. Самые первые продавцы запчастей приезжали туда на своих машинах.

Я же мог добраться только на метро, которое открывалось в пять утра. Пройдясь по спящему городу, я ровно к пяти добрался к вестибюлю «Академической» на Площади Хо Ши Мина.

У метро уже стояло несколько человек с заспанными лицами. Одни курили. Другие ежились и прогуливались взад вперед.

Один мужик читал толстую шестнадцати полосную газету, принеся ее с собой. «Литературка».

Хрупкая девушка, почти подросток, читала книгу, погрузившись в повествование настолько, что совсем не замечала ничего вокруг.

Я смотрел на этих людей и представлял, как они живут.

Я любил рисовать в воображении их жилища, места работы и отдыха. Хотя очень часто у наших людей место жительство и было единственным местом отдыха.

Без двух минут пять люди начали подтягиваться ближе к двери и нетерпеливо поглядывать на часы, заглядывать в вестибюль станции, ища глазами дежурную или дежурного.

Это была такая игра нервов. Толпящиеся у входа люди переминались с ноги на ногу. Сотрудников метрополитена нигде не было видно. Кто-то начинал возмущаться.

— Уже почти пять, где же они?

— Еще спят наверно, им спешить некуда. Это мы встали ни свет ни заря.

Народ ожидал, что дежурные опоздают, не раскроют двери метро вовремя.

Если дежурные действительно опоздают, то они рискую услышать много нелестного в свой адрес.

Легкое нервное волнение последних секунд перед открытием передавалось почти всем.

Даже девушка читавшая книгу, начинала то и дело поглядывать на дверь украдкой и прислушиваться к недовольному роптанью толпы.

Я посмотрел на свои часы. Ровно пять утра. И вот, словно по мановению волшебной палочки, ниоткуда появилась дежурная и стала отпирать дверь.

Напряжение толпы тут же улетучилось с первыми щелчками замка. Все права защищены, как говориться. Никто не украл у людей ни минуты времени.

Мне кажется дежурные всегда потешаются над первыми посетителями, специально не появляются в поле зрения, чтобы привести граждан в тонус.

Еще ни разу не было такого, чтобы они открыли метро не вовремя. Казалось бы, пусти людей на минуту раньше — никто не будет нервничать. Но такого тоже никогда не происходит.

Пятачок с грохотом провалился в недра автомата-турникета. Я спустился по эскалатору, вышел на платформу и стал ожидать поезда. С утра в субботу они ходили так же регулярно, только с чуть большими интервалами.

Синий чешский головной вагон с двумя никелированными ободками вокруг фар, оглушая почти пустую станцию звуком электродвигателя замедляющего ход медленно вылез из тоннеля.

Через несколько секунд пассажиры зевая, расселись по длинным скамейкам вагона, который сиял своими никелированными поручнями.

Говорят, что московский метрополитен самый красивый в мире. Насчет красоты не знаю, наверное так и есть, но то, что он чистый — это сто процентов. В вагоне царила идеальная чистота.

«Осторожно двери закрываются, следующая станция Ленинский проспект». Поезд дернулся и повез нас дальше.

Сквозь открытые форточки доносился оглушающий прерывистый свист трущегося о контактный рельс токосъемника. Я улыбнулся.

В раннем детстве, когда мы только переехали с семьей в Москву этот звук меня пугал и я долго к нему привыкал, потому что старшая сестра нагоняла на меня страх, и говорила, что в тоннеле жил Соловей разбойник, который иногда преследовал поезда и воровал непослушных братьев.

Именно братьев. По словам Наташки, сестры Соловья разбойника не интересовали, потому что девочки не вкусные.

Погруженный в свои мысли и воспоминания я не заметил, как добрался до нужной станции. На «восьмом» автобусе от метро Автозаводская я добрался до остановки «Южный Порт».