Скорость. Назад в СССР

— Мальчики, кто тут у вас будет, Каменев Александр? — звонким голосом спросила утренняя посетительница.

Парни в гараже удивились не меньше моего. Поздоровались с ней, обратившись по имени отчеству. Это была одна из сотрудниц бухгалтерии.

Я сделал шаг вперед, вытирая замасленные руки чистой тряпкой.

— Здравствуйте. Это я. А что случилось, — я выступил вперед, сделав шаг навстречу.

— Ничего не случилось, тебя к телефону.

— Меня к телефону? — я нахмурил брови пытаясь понять кто бы это мог быть, — кто?

— Женщина. — Она мельком посмотрела на всех присутствующих. Словно хранила какой-то секрет от них.

Те переглянулись с молчаливой улыбкой.

Ломая голову кто бы это мог быть, я зашагал вместе с ней.

— Не хотела говорить при ребятах, но звонит твоя мама. Мало ли как тебе потом обернется дразнить начнут.

— Как она меня нашла? А главное, как уговорила вас за мной сходить?

— Ну телефон предприятия в любом отраслевом справочнике можно найти. Мама твоя позвонила секретариат, а том наш номер дали. Мы, вообще-то, не ходим звать к телефону, сам понимаешь — не набегаешься. Но тут материнская солидарность сыграла. Мой сын в армии сейчас. Вот я и пошла на встречу.

Пока мы шли, она всю дорогу рассказала про то, что он служит на флоте.

Войдя в бухгалтерию, я почувствовал на себе взгляды пяти или шести сотрудниц, они сидели за своими рабочими столами и на пару секунд отвлеклись от работы.

Потом все молча уткнулись в своих журналы, балансы, сметы и путевки. Оказалось, что за мной ходила сама главный бухгалтер автобазы, Светлана Валерьевна Неёлова, женщина лет сорока пяти сохранившая мягкие приятные очертания лица.

Наверняка по молодости привлекательная внешность была не последней причиной того, что ее приняли на работу.

Но главбухами на советские автопредприятия за «красивые глазки» не назначают. Слабакам тут не место.

Тут среди шоферюг, механиков и служащих могли продержаться только те, кто обладал стальной хваткой и характером. Ее миловидность была обманчива, за ней скрывалась настоящая «железная леди».

Она выгрызла, выбила себе эту должность. Именно поэтому ее личное посещение гаража прибавило мне очков в карму. Это было заметно по заинтересованным взглядам других бухгалтеров, когда Светлана Валерьевна завела меня в свой кабинет и прикрыла за собой дверь.

Теперь я у них числился в «блатных». На ее столе лежала телефонная трубка. На том конце меня терпеливо дожидалась мама.

— Саша, привет. Как у тебя дела? — мне было немного неудобно и я покосился на главного бухгалтера. Она вздохнула и вышла из своего кабинета.

— Все отлично, мам. Как вы?

— Времени мало, мне пора бежать. Я не хотела вчера говорить при отце — я помогу тебе. Ты сказал, что тебе нужно пятьсот рублей?

— Да, с возвратом естественно.

— Хорошо, ты можешь завтра отпроситься на час и приехать в обед ко мне на работу.

— Думаю, да.

— Хорошо, договорились.

— Ты не спросишь зачем они мне?

— Нет. Завтра поговорим.

Каналья, не ужели я получу ресурс, которого мне так недостает? Откуда у мамы деньги? Видимо, она все эти годы тоже экономила и копила в тайне отца. 0

Рано радоваться, но если уу меня все получться, и я достану эти амортизаторы, то войду в мир больших гонок, не как провинившийся школьник, а как парень, который сумел сделать невозможное для команды.

В Союзе люди умеющие «доставать» ценились на вес золота.

Еще нужно посвятить в свои планы Трубецкого, без его одобрения все мои намерения и действия гроша ломаного не стоят.

Я вернулся бокс и увидел, что жигуленок снова выгнали. К моему удивлению рядом с машиной стояла Нина.

Она снова была удивительно хороша, на это раз красный брючный костюм маняще облегал ее бедра и аккуратную задницу, ни большую, ни маленькую.

Завидев меня она помахала мне рукой. Ее лучезарная улыбка была такой открытой, приветливой и манящей, что я волей неволей стал улыбаться в ответ.

Мне показалось, что она хочет произвести на меня впечатление своими изящными формами, словно позируя перед фотообъективом.

— Нина, здравствуйте, вы выглядите волшебно.

— Спасибо Саша, давай на ты, мы все-таки из одной команды. И тебе привет.

— Хорошо, давай.

Она заглядывала мне в глаза пытаясь смутить меня. Но я выдержал взгляд

— Как тебе на новом месте? — в ее голосе заиграли игривые нотки. Она будто флиртовала со мной, — ты уже обжился и привык?

Этот вопрос прозвучал, как элементарная вежливость, но его вполне можно принять за кокетство. Было непонятно она имела ввиду мой вагончик или гараж.

— Если ты имеешь в виду наш бокс, то все отлично.

Дальше произошла неловкость, которую я посчитал преднамеренной. Она стояла у меня на пути и я хотел обойти ее справа.

Я сделал шаг в сторону, но Нина одновременно со мной сделала тоже самое. Она как бы хотела меня пропустить, но «случайно» перегородила путь.

Мы столкнулись. Я почувствовал, как едва прошелся плечом по ее упругой женской груди.

Она звонко засмеялась. Ее глаза заискрились хитринкой. Прикосновение было приятным и волнующим. Она всё рассчитала до миллиметра. Ловко.

— Ой, прости, Сань, я хотела уступить тебе дорогу.

Мне нужно ей ответить, но из тени гаража вышел Николай.

Он натягивал на голову рыжую кожаную ковбойскую шляпу и нахмурившись посмотрел на ее улыбающееся лицо, потом уставился на меня.

Жилет, джинсы и гротескные остроносые «казаки» на его ногах совсем не подходили по стилю к костюму его девушки.

Этот ковбойский прикид пришел в Союз вместе с относительно свежими вестернами — американскими фильмами фильмами про индейцев и ковбоев в середине семидесятых.

Мода на такой стиль в Москве уже сошла на нет. Видимо Николай был не в курсе.

Впрочем боьшая часть нашего мужского население не очень заморачивалось внешним видом, фасоном одежды и не гналось за последними веяниями моды.

Хотя пофорсить хорошими импортными джинсами не отказался бы примерно каждый первый молодой человек.

Все потому что купить джинсовые штаны в магазине было почти нереально, так же как и достать их по приемлемой цене.

Я молча кивком поздоровался с Николаем, улыбнулся девушке и, обойдя ее, зашел в бокс. Конечно подруга Соменко была прекрасна. Она явно симпатизировала мне и открыто демонстрировала это. Но что может быть общего у двадцати восьмилетней молодой женщины и студента первого курса?