Скрытое сердце

— И правильно.

Он посмотрел на меня внимательно.

— Это действительно важное событие?

— Огромное.

— И где оно проходит?

— В Milton Auditorium. Самая знаменитая сцена в мире кантри-музыки.

— Это театр?

— Да, но там ещё есть музей, офисы и конференц-залы на верхних этажах. Многие агенты, пиарщики и даже певцы держат там кабинеты.

— Там хорошая охрана?

— В ту ночь точно будет.

— А ты сама? Что ты собираешься делать?

Я вздохнула.

— Придётся снова кого-то нанимать. Ой, я совсем забыла тебе сказать. Сегодня утром я говорила с Вагсом, моим менеджером, и он сказал, что один из уволенных телохранителей с тура пытается выбить из меня деньги.

Его рука сжала мою лодыжку крепче.

— Что?

— Он утверждает, что его уволили незаконно, и за десять тысяч готов назвать имена тех, кто на самом деле был виноват.

— Да пошёл он. Он ведь знал, что происходит, и промолчал?

— Видимо, да. Хочешь услышать смешную часть? Этого парня зовут Джеймс Бонд.

Ксандер не засмеялся.

— Он живёт в Нэшвилле?

— Думаю, да.

Он накрыл мои ступни широкой ладонью.

— Мне не нравится, что ты возвращаешься туда без охраны. Скажи, у тебя хотя бы камеры в доме есть?

— Есть. — Я замялась. — Наверное, они работают.

Ксандер застонал.

— Ты не уверена?

— Ну, я никогда не проверяла! У меня были люди, которые этим занимались. Плюс, я купила дом в элитном закрытом районе, так что считала, что там безопасно.

Его губы сжались в упрямую линию.

— Я поеду с тобой.

— Что?

— Когда придёт время, я поеду с тобой. Проведу проверку безопасности, посмотрю, работают ли камеры, изучу этот твой «закрытый район» и найму тебе нового телохранителя.

— Ксандер, тебе не обязательно это делать. — Моё сердце бешено заколотилось.

— Я хочу.

— Но сколько это займёт времени?

— Зависит от ситуации. Минимум несколько дней, может, неделю.

— А бар?

— Разберусь. Главное, чтобы ты была в безопасности.

Я чувствовала, как к горлу подступает ком — он был готов оставить свои дела ради того, чтобы позаботиться обо мне. Это тронуло меня до глубины души. Я выдернула ноги из его рук, встала на колени и перекинула одну ногу через него, усаживаясь ему на колени верхом. Положила ладони на его загорелые, нагретые солнцем плечи и накрыла его губы своими.

— Спасибо.

— Это не так уж важно. — Он улыбнулся. — Твой брат тоже хотел бы этого.

— То есть это ради него? Не ради меня?

Я снова поцеловала его, прижимаясь грудью к его обнажённому торсу. Подо мной он напрягся, и я покачала бёдрами, ощущая, как он становится твёрдым.

— Пожалуй, ради тебя, — пробормотал он мне в губы, его руки заскользили по моей коже, проникая под края купальника.

— Ты взял с собой презерватив? — выдохнула я.

— Нет. — Его рот заскользил вниз по моей шее. — Значит, придётся довести тебя до оргазма другим способом.

— Ксандер? — Я наклонила голову, пока он развязывал завязки моего бикини.

— Мм?

— У меня противозачаточный имплант.

Его движения замерли.

— Правда?

— Да. И после Дюка у меня никого не было.

— У меня тоже никого не было весь этот год.

— Так что…

— Так что я в порядке с этим, если ты тоже.

Он развязал верх купальника и дал ему упасть, беря мою грудь в руки, поднимая её к своему лицу.

— Это тот случай, когда ты хочешь, чтобы я сопротивлялась? — спросила я с озорной улыбкой.

— Нет, — ответил он, когда его рот был уже занят.

Я засмеялась, голова закружилась от желания.

— Тогда я тоже.

Следующие пять дней пролетели в тёплой, золотистой дымке позднего лета. Мы долго спали, сидели на крыльце с кофе — Ксандер с ноутбуком, я с книжкой в мягкой обложке. Он готовил мне завтраки, я делала ему ужины.

Мы провели пару дней в баре, когда пришли поставки пива и алкоголя, и я помогла Ксандеру всё разобрать и провести инвентаризацию. Когда инспекция прошла успешно, мы отметили это первыми бокалами, налитыми в Buckley’s Pub.

Днём бегали, ночью тайком выходили в море, отрабатывали приёмы самозащиты прямо в гостиной. А когда поток туристов схлынул, Ксандер даже устроил мне экскурсию по городу, терпеливо отступая в сторону, если кто-то просил сделать селфи со мной или взять автограф для ребёнка.

Я влюбилась в Гавань Вишневого дерева. Особенно с Ксандером рядом.

Мы поднялись на маяк, и, оказавшись там в одиночестве, украдкой поцеловались, пока ветер трепал мои волосы. Прокатились на старом пароме, любовались викторианскими особняками вдоль берега, слушали гида, рассказывающего истории прошлого. Повели его племянников в старинное кафе-мороженое, и я наконец попробовала ту самую помадку, которой восхищалась Вероника. Гуляли по Главной улице, а потом я затащила Ксандера в магазин и заставила ждать у примерочной, пока я выбирала наряды. Каждый раз выходила и требовала его мнения.

— Ну? — спросила я, покрутившись перед ним в зелёном сарафане на бретельках через шею. — Как тебе?

— Мне нравится.

Я закатила глаза.

— Тебе всё нравится. От одного до десяти. И не говори «десять». Ты и так всё оцениваешь на десять.

— Одиннадцать.

Я цокнула языком.

— Забудь. Ты бесполезен.

Но я улыбалась. И он тоже.

— Бери платье, — сказал он. — Я отведу тебя на ужин.

В следующую субботу вечером он повёл меня в Пирс Инн. Ксандер заранее забронировал столик, а когда мы приехали, представил меня управляющей, которая оказалась его тётей.

— Келли, это моя тётя Фэй. Тётя Фэй, это Келли.

Когда он сказал это, его рука легла мне на поясницу. Мне понравилось, что он не дал мне никакого ярлыка — ни «подруга», ни «клиентка». Это прикосновение сказало за него.

— Очень приятно познакомиться, дорогая, — тепло улыбнулась она и жестом пригласила нас в зал, где столы были накрыты белыми скатертями и украшены мерцающими свечами. — Ваш столик уже готов.

Мы прошли за ней к столику у окна, и Ксандер отодвинул для меня стул, прежде чем сесть напротив. Он сидел лицом к залу и выглядел потрясающе в тёмно-синем костюме, светло-голубой рубашке и бордовом галстуке. Вчера мы заезжали к нему домой, чтобы забрать его, и я гадала, будет ли странно видеть его широкие, как у пловца, плечи в строгом пиджаке, его мощную шею затянутой в воротник, а бороду над безупречно завязанным узлом галстука.