Сквозь тьму

Но затем, вместо того, чтобы подняться сквозь ветви деревьев и догнать дракона, столб дыма распался на части, как будто озорной мальчишка подул на него. Садок снова закричал, на этот раз в ярости. Гаривальд, Мобилот и другие нерегулярные солдаты тоже закричали от отвращения. Дым вонял протухшими яйцами, отхожими местами, давно умершими трупами, блевотиной, прокисшим молоком, протухшим маслом и всеми другими ужасными запахами, которые когда-либо знал Гаривальд. Это наполнило лагерь своим ужасным зловонием.

Она заполнила и нос Гаривальда. Его желудок скрутило. В следующее мгновение он оказался на коленях, выпуская свои кишки. Обилот присел рядом с ним, ничуть не менее больной, чем он сам. “Ты был прав”, - прохрипела она между спазмами.“Мы должны были попытаться убежать”.

“Кто знает - если бы это - помогло?” Ответил Гаривальд. Слезы потекли по его лицу.

Они были не единственными нерегулярными солдатами, согнувшимися и тяжело дышащими. Вряд ли кто-то остался на ногах. Мундерик продолжал пытаться проклинать Садока, затем прерывая себя, чтобы его снова вырвало. И Садока продолжало тошнить посреди его объяснений.

“Посмотрим, буду ли я когда-нибудь доверять тебе снова!” - крикнул Мундерик, прежде чем снова удвоить усилия. Гаривальд попытался сказать, я же тебе говорил, но он тоже продолжал тыкать.

И, не более чем через четверть часа после того, как колдовство провалилось, как раз когда большинство нерегулярных войск снова смогли стоять на своих собственных ногах, с неба начали падать яйца. Они были сосредоточены на огне, с помощью которого Садок думал напасть на альгарвейского дракона. Мужчины и женщины, спотыкаясь, побрели в лес, некоторых из них все еще рвало. Гаривальд нашел дыру в земле, провалившись в нее. Он лежал там, не имея сил искать укрытие получше.Крики раздавались от нерегулярных войск, которым повезло еще меньше, чем ему.

Наконец альгарвейцы прекратили обстрел лагеря. Может быть, у них закончились яйца, подумал Гаривальд. Он не мог придумать ничего другого, что заставило бы их остановиться. Он поднялся на ноги. Обилот поднимался из другой дыры в нескольких футах от него. Они одарили друг друга неуверенными улыбками, радуясь тому, что остались в живых.

“Больше никакого волшебства!” - кричал Мандерик Садоку. “Хватит, ты меня слышишь?” Гаривальд не смог разобрать, что ответил Садок. Он просто хотел, чтобы Мундерик прекратил свои крики раньше.

Сердце Ванаи глухо забилось. Она не знала такой смеси страха, надежды и возбуждения с того времени в дубовом лесу, когда она впервые решила отдаться Эалстану. Она взглянула на него. “Ты знаешь, что делать, если что-то пойдет не так?”

“Да”. Он поднял листок бумаги, который она ему дала. “Я повторяю это, и, если высшие силы в хорошем настроении, это отменяет все заклинание, включая все, что пошло наперекосяк”. Он выглядел каким угодно, но не уверенным, что контрзаклятие сработает так, как было объявлено.

Поскольку Ванаи тоже не была уверена, что так получится, она сказала: “Надеюсь, тебе не придется беспокоиться об этом”. Она глубоко вздохнула. “Я начинаю”.

На этот раз заклинание было на каунианском. По логике вещей, она знала, что это не имеет значения; маги, которые работали на фортвежском - или альгарвейском - могли выполнять заклинание не хуже любых других. Но, как только первые слова слетели с ее губ, она почувствовала себя более уверенно, чем когда произносила мутное фортвежское заклинание Ты тоже можешь быть магом. Здесь, в этой версии, которую она сформировала, было то, что должно было сказать это заклинание. Правильность, казалось, сочилась из каждого слова.

Она не сильно изменила пассы, равно как и соприкосновение золотистых и темно-коричневых нитей. Проблема заключалась в словах. Она поняла это, когда попробовала фортвежскую версию. Теперь она исправила эти слова, или думала, что исправила.

Я скоро узнаю. Она хотела посмотреть на Эалстана, чтобы по выражению его лица судить о том, как идут дела. Но она этого не сделала. Она заставила себя сосредоточиться на том, что делала. Она не была великим магом. Она никогда не стала бы великим магом, а знала так много. Но это было еще одной причиной сосредоточиться. Великий маг мог бы сбежать с помощью тусклого колдовства. Она никогда бы этого не сделала. Она тоже это знала.

“Трансформируйся!” - сказала она, сначала повелительно - как команда заклинанию - а затем от первого лица - как заявление о себе. И тогда она перевела взгляд на Эалстана. Либо заклинание сработало, либо нет.

К ее огромному облегчению, Эалстан по-прежнему выглядел как сам себе вегиец. Она не придала ему внешности каунианца, как это было в ее последней вылазке в магическое искусство. Но что, если вообще что-нибудь, она сделала с собой? Она посмотрела вниз на свои руки. Они не изменились, по крайней мере, в ее глазах. Но тогда бы и не изменились. Она не могла видеть последствия заклинания трансформации на себе, даже в зеркале.

Глаза Эалстана расширились. С ней что-то случилось, но что?Когда он ничего не сказал, Ванаи спросила: “Ну? Я все еще я, или я похож на золотого кузнечика?”

Он покачал головой. “Нет, не золотой кузнечик”, - ответил он. “На самом деле, ты выглядишь точь-в-точь как Конбердж”.

“Твоя сестра? Фортвежанка? Неужели?” Ванаи вскочила со стула и бросилась к нему на колени. Поцеловав его, она снова вскочила. Ей хотелось отскочить от всех стен сразу, потому что квартира больше не была бы для нее тюрьмой. “Фортвежанка! Я свободна!”

“Держись”. Эалстан изо всех сил старался, чтобы его голос звучал решительно разумно. “Ты пока не собираешься в Эофорвик”.

Ванаи уперла руки в бока. “А почему бы и нет?” Она изо всех сил старалась казаться опасной. “Я была заперта здесь последние полтора года. Если ты думаешь, что я собираюсь ждать на мгновение дольше, чем нужно, тебе лучше подумать еще раз. Она посмотрела на него так свирепо, как только могла.

Вместо того, чтобы запугать его, этот яркий взгляд заставил его рассмеяться. “Теперь ты выглядишь так, как выглядит Конбердж, когда злится на меня. Но мне все равно, злишься ты на меня или нет. Я не позволю тебе выйти за эту дверь, пока мы не выясним, как долго длится заклинание. Тебе не хотелось бы вернуть себе лицо перед парой рыжеволосых констеблей, не так ли?”

Как бы сильно она ни хотела продолжать злиться на него, Ванаи обнаружила, что не может. Он был разумным, и он только что доказал это. “Хорошо”, - сказала она. “Я не думаю, что могу с этим спорить. И я не думаю, - она вздохнула, - что еще одно недолгое пребывание здесь будет иметь слишком большое значение. Но о!--Я так сильно хочу выбраться наружу”.

“Я верю в это”, - сказал Эалстан. “Как долго, по-твоему, продлится заклинание?”

Она смогла только пожать плечами. “Понятия не имею. Я никогда не делала этого раньше - за исключением того единственного раза, когда я превратила тебя в каунианца, я имею в виду. Это может занять полчаса. Это может занять три дня или даже неделю ”.