Сквозь тьму

“Зависит от того, что это”, - ответил аптекарь и начал читать. На полпути его голова резко поднялась, и он уставился на нее. Она оглянулась. Он не мог узнать ее лицо. Узнал ли он ее голос? Он слышал его только один раз. Он закончил читать, затем сложил газету пополам. “Я позабочусь об этом”, - пообещал он на безупречном классическом каунианском.

“Хорошо”, - сказала Ванаи и ушла. Другая пара альгарвейских констеблей покосилась на нее, когда она направлялась обратно в квартиру. Из-за того, что она выглядела как уроженка Фортвежья, они ничего не делали, кроме ухмылок. Если бы многие каунианцы внезапно начали выглядеть как уроженцы Фортвежья... Ванаи шла дальше с широкой радостной улыбкой на лице.Она не думала, что смогла бы причинить рыжеволосым больше вреда, если бы схватила палку и начала палить в них.

Четырнадцать

Леудаст скорчился в развалинах большого металлургического завода недалеко от Зулингенского порта на реке Вольтер. Сейчас он и его соотечественники удерживали только восточную часть своих укреплений; альгарвейцам наконец удалось закрепиться внутри здания. По одной кузнице, по одной наковальне за раз, они очищали ее от ункерлантцев.

“Что нам делать, сержант?” - окликнул его один из солдат.

“Продержимся столько, сколько сможем”, - ответил Леудаст. “Заставим рыжеголовых заплатить как можно большую цену за то, чтобы они избавились от нас”.

Он закашлялся. Воздух был полон дыма. Он также был полон зловония горелой и гниющей плоти. Когда он поднял глаза, он мог видеть небо, почти не защищенное потолочными балками. От яиц, сброшенных драконами и брошенных мусорщиками, осталось нетронутым лишь несколько кусков потолка. Он удивился, почему они тоже не упали.

Он растянулся за кузницей. Куски кольчуги все еще лежали на столе неподалеку. Ункерлантский кузнец продолжал работать так долго, как мог. Темные пятна на полу доказывали, что он слишком долго работал для своего же блага.

Очень осторожно Леудаст посмотрел на запад поверх вершины горна. В мгновение ока он не увидел ничего движущегося, прежде чем снова нырнул вниз. Альгарвейцы были здесь так же осторожны, как и его соотечественники. Сражаясь в таком месте, как это, даже самые осторожные солдаты гибли толпами. Те, кто не был осторожен, умерли еще быстрее.

“Леудаст!” - позвал кто-то у него за спиной.

“Да, капитан Хаварт?” Леудаст не повернул головы. Наблюдение за тем, что было впереди и по обе стороны от него, имело значение. Если бы он посмотрел назад, плохие вещи могли бы случиться прежде, чем он смог бы оглянуться.

“Я поднимаюсь”, - сказал Хаварт. Леудаст выстрелил пару раз, почти наугад, чтобы позволить офицеру вскарабкаться рядом с ним за прочную кирпичную кладку кузницы.

“Что теперь, сэр?” Спросил Леудаст. И снова полк, которым командовал Хаварт, сократился до численности в роту, в то время как номинальная рота Леудаста была лишь немного больше обычного отделения. Они набрались сил с тех пор, как вернулись в Зулинген - набрались сил, а потом увидели, как эта сила тает, как снежные сугробы, когда начал дуть теплый северный ветер.

“Мы собираемся позволить им захватить это здание, сержант”, - ответил Хаварт. “Удержание даже части этого здания обходится нам слишком дорого”.

“Но как же пирсы, сэр?” Спросил Леудаст с немалой тревогой. “Как мы собираемся доставить больше людей в Зулинген?" Если мы потеряем здешний металлургический завод, мы не сможем удержать причалы, а если мы не сможем удержать причалы... ” Он вздрогнул. “Если бы мы не смогли ввести эти три бригады несколько ночей назад, мы бы уже потеряли город”.

Хаварт кивнул. “Я все это знаю, поверь мне, это так. К настоящему времени вместо этого мы потеряли большинство мужчин из тех бригад. Многие из них вошли сюда, и вы знаете, что случилось с этим местом. А остальные, или большая часть остальных, отправились в зернохранилище, и альгарвейцы удерживают его, или то, что от него осталось. Эти бригады, вероятно, спасли Зулинген, но, делая это, они погубили самих себя ”.

“И еще погубил множество альгарвейцев высшими силами”, - свирепо сказал Леудаст. Капитан Хаварт снова кивнул. Леудаст повторил вопрос, на который офицер не ответил раньше: “Если мы сдадим металлургический завод, если мы потеряем город, если мы потеряем причалы тоже - как мы доставим подкрепление?”

“Они построили больше пирсов дальше на восток, в районах, которые мы контролируем”, - сказал Хаварт. “Нам придется держаться за них. Но мы не можем удерживать их больше. Некоторые цены слишком высоки, чтобы их платить ”.

Словно для того, чтобы подчеркнуть это, альгарвейцы начали бросать яйца в металлургический завод с запада. Леудаст и Хаварт прижались друг к другу. Осколки яичной скорлупы со злобным воем рассекали воздух. То же самое делали кирпичи, доски и куски железа, разбрасываемые взрывами магической энергии. Тут и там кричали раненые ункерлантцы. Тут и там раненые альгарвианцы тоже кричали. Сражение шло слишком близко, чтобы обе стороны могли приблизиться к тоссеггсу, не причинив вреда некоторым из его собственных солдат. Это не остановило рыжеволосых, и это также не остановило ункерлантцев.

Даже когда яйца все еще падали, Леудаст и Хаварт осмотрели противоположные концы кузницы. Конечно же, альгарвейцы продвигались вперед, рискуя быть ранеными со своей стороны, в то время как юнкерлантцам приходилось пригибать головы. Рыжеволосые были храбры. Леудаст видел это много, много раз. Они также были умны. Он видел и это тоже. На этот раз они были слишком умны для своего же блага. Он сразил троих из них, одного за другим.

“Попался ты, сын шлюхи!” Воскликнул Хаварт, что доказывало, что ему тоже повезло.Леудаст снова сверкнул. Закричал альгарвейец. Леудаст кивнул, очень довольный собой.

Но его удовольствие испарилось, когда Хаварт начал выкрикивать приказы об уходе с металлургического завода. Ункерлантцы знали, как проводить операции. Так будет лучше, с горечью подумал Леудаст. У нас было достаточно практики. Они делали это четными и нечетными числами, точно так же, как они вели наступление. Половина осталась позади и палила, в то время как остальные ускользнули на новые позиции. Затем первая группа отступила мимо второй, в то время как вторая прикрывала их отход. Рыжеволосые могли продвигаться вперед только медленно и осторожно.

“Мы свободны”, - сказал Леудаст, когда покинул руины железной фабрики и вышел к руинам остальной части Сулингена. Он оставался на открытом месте ни мгновением дольше, чем было необходимо, но нырнул в первую попавшуюся ямку в земле.

Большинство его соотечественников сделали то же самое. Однако один солдат согнулся и упал на землю, палка выскользнула из рук, которые больше не могли ее держать. Сбоку на его голове, чуть выше и перед левым ухом, зияла аккуратная дырочка.