Сквозь тьму

Однако, когда они вернулись в казарму в конце смены, на Бембо снизошло вдохновение. Он подошел к Пезаро и сказал: “Что все эти сумасшедшие педерасты во всем этом вонючем королевстве делают в это время года?”

“Сводишь меня с ума”, - сказал Пезаро, бросив на него кислый взгляд. Никто из его отряда констеблей не сталкивался ни с какими каунианцами, и он не был очень рад этому.

Бембо не позволил себе слишком разозлиться. Он сказал: “Они все отправляются за город на охоту за грибами, вызывающими блуд, вот что. Блондины так же без ума от этих гадостей, как и настоящие фортвежцы. Если бы стражники у ворот проверяли всех, кто входил и выходил ... ”

Медленно сердитое выражение на пухлом лице Пезаро сменилось улыбкой. “Ну, будь я проклят!” - воскликнул он. “Вот, видишь? Ты не так глуп, как кажешься.Кто бы в это поверил?”

“У меня и раньше были хорошие идеи”, - возмущенно запротестовал Бембо.

“О, значит, так и есть”, - сказал Пезаро. “Единственная хорошая идея, которую ты так и не смог придумать, это держать свой большой рот на замке”. Он задумался, поглаживая пучок волос на подбородке. “Но это умно, окуни меня в дерьмо, если это не так. Да, я передам это по линии”. Он снова погладил подбородок. “И что-то еще в этом роде - если бы мы перекрыли, скажем, целый городской квартал и перерезали всех в нем, держу пари, мы застали бы врасплох нескольких блондинов”.

“Это хорошо, сержант”, - сказал Бембо, отчасти потому, что он имел в виду именно это, отчасти потому, что Пезаро был тем парнем, который говорил ему, что делать каждый день. “Это действительно хорошо. Может быть, мы оба получим повышение ”. Он щелкнул пальцами. “Высшие силы, зачем думать о мелочах? Может быть, нас обоих отправят домой!”

“Это большая мысль”, - сказал Пезаро. “Скорее всего, слишком большая. И они не повысят меня, по крайней мере, без капли благородной крови во всей моей линии, если только я не происхожу от бастарда какого-нибудь виконта лет триста назад или около того. Им нравятся качества в офицерах, вот они и ценят, даже в полицейских. Хотя тебя могут подстрелить ”.

“В эти дни убивают много офицеров”, - заметил Бембо. “Не так уж много в полиции, я согласен с вами, но много-много солдат. Они скоро слишком быстро набегут, а потом либо повысят в звании простолюдинов, либо кроваво обойдутся без офицеров. Ункерлантцы не слишком беспокоятся о крови амана, судя по всему, что я слышал.”

“Это из-за того, что большинство их дворян давным-давно были убиты”, - сказал Пезаро. “Кроме того, кто хочет быть похожим на блудливых юнкерлантеров?” Но тон сержанта был задумчивым, почти тоскливым; Бембок знал, что он засунул блоху себе в ухо.

Ни Бембо, ни Пезаро не предложили вернуться в Трикарико. От них также не поступило никаких повышений. Бембо проклинал свое начальство до следующего раза, когда ему заплатили, когда он обнаружил премию в два золотых. Он даже не слишком обиделся, узнав, что у Пезаро она была в два раза больше. В конце концов, Пезаро был энергичным.

Несколько дней спустя они с Орасте протянули веревочную тупиковую линию через узкую улочку. На веревке была табличка, написанная на алгарвейском и форт-вегийском: СТАНЦИЯ СТРИЖКИ. На другом конце улицы еще двое альгарвейских констеблей протянули другую веревку с прикрепленным таким же знаком. Все альгарвейцы достали свои палки. “Никто не проходит мимо, не получив пощечины!” Бембо закричал на своем родном языке. Один из другой пары говорил по-венгерски и перевел. “Постройтесь!” Добавил Бембо. И снова его номер напротив перевел слова на фортвежский.

Орасте заговорил: “Постройтесь в шеренгу. Перебрасывайтесь через веревку по одному. Становитесь зажатыми. Любой, кто выйдет за пределы шеренги, будет сожжен”. Еще раз, говорящий по-фортвежски констебль оказал честь.

Ворча, люди, зажатые между двумя веревками, выстроились в очередь. Бембо жестом подозвал их вперед одного за другим. Орасте подрезал. “Знаете, все это пустая трата времени”, - сказал Бембо житель Фортвега на превосходном альгарвейском.

“Не лезь не в свое дело”. Через мгновение Бембо узнал товарища: тот, кто потерял сына из-за человека из бригады Плегмунда. Он из тех, кто может указывать нам, что делать и как это делать, сказал пухлый констебль.Вслух он сказал: “Во всяком случае, вы много об этом знаете”.

“Я знаю, что вы ищете волосы, которые желтеют после стрижки”, - ответил фортвежец; на сплетни было чихать нечего. “Я также знаю, что любой каунианец с полоумием покрасил бы волосы в черный цвет, прежде чем рискнуть попасть в подобную ловушку”.

Бембо уставился. Когда-то в Трикарико люди каунианской крови красили свои волосы в рыжий цвет, чтобы соответствовать большинству альгарвейцев. Черные волосы не делали каунцев похожими на жителей Фортвежья - но этот парень был прав: они могли еще больше усилить магическую маскировку вардкаунцев, делающую их похожими на своих соседей. “Убирайся отсюда”, - прорычал Бембо, и фортвежец с седеющей бородой исчез в суматохе.

Мужчина, стоявший через три человека после него в очереди, действительно оказался каунианцем с неокрашенными волосами. Бембо и Орасте избили блондина своими дубинками. Ораст обнаружил его, пока остальная часть очереди проходила мимо. Он был единственным каунианцем, которого поймали констебли. Но даже когда они по-лягушачьи тащили его к стоянке караванов, которая, вероятно, станет его последним путешествием, в голове Бембо все время звучал вопрос: скольких блондинов они упустили?

У краски был едкий запах, который Ванаи сочла неприятным. Она нанесла его дважды, как предписывала инструкция на баночке. Затем, снова следуя указаниям, она расчесала волосы, не высушивая их. Скосив глаза вправо и влево, она могла видеть темные пряди, которые влажно падали на ее тунику - и, вероятно, в конечном итоге испачкали бы ее. Вместо того, чтобы пойти за зеркалом, она спросила Эалстана: “Как я выгляжу сейчас?”

“Странно”, - ответил он, а затем нашел слово, которое означало то же самое, но звучало приятнее: “Экзотично. На ондерлаваи нет черноволосого народа со светлой кожей и светлыми глазами. Может быть, на каком-нибудь из островов в Великом Северном море, но я не знаю ни одного даже там ”.

“Сейчас в Фортвеге полно каунианцев с темными волосами, или я надеюсь, что они есть”, - сказала Ванаи. “Интересно, что пошло не так и навело алгарвианцев на мысль, что мы нашли волшебство, позволяющее нам выглядеть как все остальные”.

“Должно быть, кто-то слишком долго оставался снаружи, и магия ослабла, когда рыжая смотрела”, - сказал Эалстан. “Во всяком случае, что-то в этом роде”.

“Да, скорее всего, ты права”, - согласилась Ванаи после небольшого раздумья. “Но можешь ли ты винить того, кто это сделал? Запертый в этом маленьком районе, не зная, собираются ли люди Мезенцио забрать его и отправить на запад? Разве вы не хотели бы захватить как можно больше свободы?”

“Вероятно, так”, - сказал Эалстан. “Но я бы не хотел делать ничего, что могло бы подвергнуть опасности кого-то еще”.

Ответ был очень характерен для него. Он думал о других, опережая себя; Ванаи видела это все время, пока знала его. Это было необычно для кого-то столь молодого. Судя по тому, что она видела, это было необычно для людей любого возраста. Это была одна из вещей, которая привлекла ее к нему. Теперь до него дошло: она встала, подошла к нему, села рядом с ним на изношенный диван и поцеловала его.