Слабые люди

Ужаснувшись от этой мысли, Соня быстро развернулась и захлопнула дверь ванной. "Отлично, меня не видно! Теперь надо замочить его!"– с этой мыслью она кинула полотенце на дно раковины и схватилась за ручку горячей воды. Осматриваясь в ванной, она недовольно морщилось. Папа, рассказывая об этой квартире, явно слукавил, заявив, что квартира в идеальном состоянии– черные то ли от копоти или чего-то еще углы под потолком да опутанная в паутине люстра были лишь верхушкой айсберга. Соня уже боялась заглянуть под ванну, страшась увидеть там тараканов, зная, что ей станет плохо даже в том случае, когда она увидит кончик шевелящегося уса. Соня очень боялась насекомых. В детстве она застала те времена, когда тараканов было целые тучи в каждой квартире и ежедневно ее родители орудовали тапками, охотясь за маленькими жуткими тварями, а по ночам легионы панцирных дикарей сменяли восьмилапые крошечные чудища со жвалами, незаметно опускавшихся с потолков по тонкой паутинке. Их были целые полчища– они прятались по всем углам и закуткам, а также там, куда могли пролезть. Под картинами их было немерено, словно медом помазано – едва уничтожалось одно семейство, на его месте возникало еще одно более многочисленное, а оттого еще более жуткое. Всякий раз Соня, бывшая в ту пору совсем маленькой девочкой, заходилась в истошном визге, пока ее родители устраивали нежелательной живности Армагеддон квартирных масштабов. Потом тараканы исчезли. За ними в тень ушли и пауки. А страхи как были, так и остались, порой напоминая о себе в редких кошмарах.

Вспомнив о тараканах, Соня передумала смотреть под ванной. Пусть папа этим занимается, раз он мужик! Соня любила своего папу, но типичной для современной реальности любовью потребителя к источнику всех благ. Вся искренность была обращена к матери– женщине лет сорока, жизнь которой наложила видимый отпечаток на постаревшем лице в виде глубоких морщин и тусклого взгляда, а на боках отложилась остатками несметных полчищ съеденного фастфуда. Все трое они составляли тот образ, тот стандарт социальной ячейки, столь любимый и восхваляемый обществом. Отец, стандартный работяга, с головой уходил в свою работу, иногда забывая обо всем, что его окружало, всегда готовый понести за это заслуженное наказание. Мать же половину своей жизни проработала воспитателем в детском саду, исполняя роль суровой надзирательницы за маленькими шкодниками. В какой-то мере это сказалось на ее методах воспитания, ограниченных сугубо в унижении виновника перед остальной детворой. Так как женщина она была начитанная и знала кучу небранных слов с бранным значением, то успешно манипулировала детскими неокрепшими умами, из-за чего малышам и Соне по совместительству порой смачно доставалось. В семье она была главная. И верно– откуда отцу, вечно погруженному в работу и содержание семьи, находить силы на то, чтоб отстаивать свое звание главы семейства в, казалось бы, укромном тылу? Прибывая в условную безопасную гавань, он натыкался на штыки союзника и вскоре был вынужден принять капитуляцию с последующей сдачей верховных полномочий. Именно это и сыграло свою роль в оценке дочери его персоны не иначе, как "спонсора", не "отца".

Развернувшись на носках по скользкому кафельному полу, Софья профланировала в гостиную. Квартира, выклеенная обычными обоями и с покрытым обычным серым ковром полом, ей не нравилась даже при наличии вполне приличной для подобного "захолустья" мебели и это было видно по ее по-детски сморщенному носику и сжатым в ниточку губам. Как и вся семья, девушка весьма стандартна– внешность миловидная, но не запоминающаяся. Просто представьте себе обычную ничем не приметную девушку с привычным глазу мнимым высокомерием в взгляде и вы попадете в яблочко. Тем не менее она-то считала себя воплощением красоты и с натиском разъяренного быка набрасывалась на любого, кто посмел заикнуться, хотя бы обрывком слова указать ей об обратном. Друзей она не имела. Вернее, ей думалось, что у нее было очень много друзей, но стоит признаться, что окромя как легкой взаимной симпатии к ряду ничего не значащих подростков намеков на фактическую дружбу не наблюдалось. Вся ее дружба заключалась в совместных прогулках по бутикам и забегаловкам, где девушка предавалась с другими такими же девушками пустой болтовне ни о чем. Если б она не сообщала о себе, о ней бы и не вспоминали, как и она о них. Впрочем, недостаток оригинальности она восполняла своей искусственно выведенной экспрессивностью, которая, в свою очередь, все время меняла ориентир, часто ударяя в свои же ворота, провоцируя скандалы по всей полосе, огибающей границы поля зрения. Теперь они– "друзья", школьные подруги– остались где-то там позади и где-то в глубине души молодая Соня все же признала незначительность всех своих многочисленных отношений. Ей предстояло найти друзей здесь, в новом для нее доме, стоявшим перспективой новой жизни, и первое, что Соня твердо вознамерилась сделать-поставить друзей на первое место в списке приоритетов. Оставалось лишь найти, с чего начать.

–Ты что-то хотела, милая? – пробубнил отец, решивший отдохнуть пять минут после перетаскивания тяжелой мебели по комнате.

Гостиная походила на склад с заведующим, из цитат знаменитых людей отдавшего предпочтение эйнштейновскому порядку и хаосу. Грузчики, разгружавшие фуру со всем имуществом их семьи, были подшофе и вопреки инструкциям попросту занесли все в то помещение, где места было больше всего. Недовольно бормоча, папа сам принялся за восстановление порядка. Маме же удалось свинтить под удачным предлогом "в кое-какой магазин". Дочь она предпочла не брать с собой– хватило и разговоров в машине по дороге в город.

–Посмотри под ванну, папочка, нет ли там тараканов! – в приказном тоне проворковала дочь, хитро прищурившись.

Вздохнув, он закатил глаза, но тут же с хрустом разогнулся и прошел в ванную комнату.

–Здесь нет никаких тараканов, милая! – раздалось оттуда спустя секунд десять. – Тут только какой-то склад мусора. Ну, ничего! Сейчас все уберу.

"Да уж, постарайся."– самодовольно подумала Соня и, схватив сумочку, крикнула ему, что идет прогуляться. Его ответ оборвался на полуслове громко хлопнувшей дверью.

"Новый дом, фи!"– с презрением подумала она, спустившись на последний лестничный пролет, выждав секунду в приятной прохладе вполовину освещенного предбанника. Она не хотела уезжать из солнечного Краснодара в эту "дыру", как порой Соня, а с ней и ее мать выражались наперебой. Ей было невдомек, что у отца на работе случились серьезные проблемы, потребовавшие немедленного разрешения, и вылившиеся в срочные сборы и отъезд за тридевять земель. Да если и знала, то сочувствия бедолага никак бы не дождался– не заслужил.

Улица с виду казалась в разы приятнее, чем ее новая квартира. Перед девушкой на проезжей части сгрудилась стая птиц, старательно склевывавшая зернышки, бросаемые регулярно появлявшейся в проеме окна на втором доброй рукой. Периодически раздавалось хлопанье крыльев и тогда одна из птиц вспаривала вверх, спасаясь от давки, после чего планировала на край голубиного столпотворения и вновь с завидным упорством рвалась в гущу. Посчитав, что крылатые крысы не заслуживают ее внимания, Соня вновь подняла глаза. С новым домом ситуация обошлась хуже, чем можно было представить и она только сейчас, сумев разглядеть его полностью, это поняла– он был воистину ужасен на вид, напоминая собой тюрьму– объединенные в одно здание корпуса образовывали собой большой черный квадрат с грязно-белыми просветами окон, с которых то тут, то там по всему периметру свисало белье на балконных решетках. И, если б не зазор в виде въезда-выезда с улицы, ее мысленное сравнение вряд ли далеко отошло от истины. Здание не красили, наверно, со времен Советского Союза в годы его расцвета, если оно вообще было построено именно в то время, а не чуть позже. Деревья, во всяком случае, явно с того времени и росли. Таких высоких хвойных гигантов Софья в жизни не встречала, даже близко нет. Часть из них были даже выше, чем здание, а их раскидистые ветви, увешанные странными кормушками с флажками и гирляндами, нависали так низко, что можно было с легкостью взобраться без чужой помощью на самые нижние, перелезть на верхние и усесться с большим удобством.

"А это идея!"

Соня с непривычной для ее худенького, не одаренного физической силой тела легкостью взобралась на стволовой стык и с удобством устроилась на одной из наиболее широких– шире ее бедер,– ветвей, вытянув свои тощие ножки по направлению спуска к центру ствола, проведя глазами по двум древесным анакондам, что свились в ровную спираль и по первому впечатлению были открыты для любого желающего покорить их вершину. Но Соня не собиралась лезть выше– помимо всего прочего высота так же сумела занять достойное место в списке ее фобий. Она вообще была жуткой трусихой. Случись какая неприятность– тут же бежала за помощью к любящему папе, который всегда был готов подсобить доченьке во всем, что бы она ни попросила. Однако глядя наверх и представляя себя на вершине этой улицы, девушка почувствовала, что подобная перспектива ее очень даже привлекала. Сказала себе, что однажды заберется туда, посмаковала на языке это слово. "Скоро… Главное, чтоб мама не увидела, а то мне конец!"

Лежать на ветке в прохладной тени было на удивление приятно– неожиданно мягкая кора не натирала нежную кожу ее ляжек под до неприличия натянутыми шортами, получившихся из собственноручно обрезанных джинсов, а плавные изгибы ветви словно повторяли линию позвоночника, будто для того и отклонившись в своем росте в сторону, чтобы именно эта девушка могла прилечь и отдохнуть на ней. Бурно росшая на ветках в разы меньших хвоя почти полностью скрывала от взгляда серые небеса, оставляя лишь крошечные просветы. Ночью здесь должно быть особенно красиво, а свет, исходящий из уличных фонарей, точно так же ненормально высоких в сравнении с обычными улицами, при дуновении ветра наверняка играет своими лучами, перекрещивая их в в хаотичном фехтовальном круговороте.

"Может, не так уж и плохо, что мы сюда переехали."

Увидев у своих ног цепочку муравьев, она безжалостно их раздавила.

* * *

–Ну, как тебе новый дом? – спросила мама, воткнув вилку и нож в смачный, истощающий соблазнительный запах легкой пережарености стейк.

–Да как сказать… это ведь даже не дом, а квартира! – задумчиво подперев щеку, произнесла София, – Тут грязно и тесно, как будто в наркопритоне. Зачем мы уехали из нашего дома?

–Ну-ну, Соня, не преувеличивай. Тут не так уж и плохо. Правда, дорогой? – и жена покосилась чуть презрительным взглядом в сторону сосредоточенно жующего мужа.

Соня заметила недобрый огонек, мелькнувший в ее глазах. "Лицемерка!"– довольно подумала она и приготовилась к сцене.

–М? – отец семейства прервал трапезу, недоуменно уставился на жену и тут же послушно закивал, – А, точно! Тут не так уж и плохо, как ты думаешь, Сонь. Квартира расположена пусть и на краю города, но зато тут не так шумно, как там, и расположена она в хорошем месте. За окном видишь какие деревья! Тебе тут понравится, вот увидишь. Ты привыкнешь, освоишься, заведешь друзей. Может быть, тебе даже искать их не придется– улица большая, детишек твоего возраста тут наверняка немерено!