Слэпшот

Тиджей закатывает глаза.

– Моя дочь больна.

– Что?

Все мое тело цепенеет. Так вот почему она меня оттолкнула? Потому что она серьезно больна?

Клянусь, на мгновение мое сердце останавливается к чертям.

– Да. Я сам в шоке, но человек в здравом уме просто не может влюбиться в кретина вроде тебя.

М-да уж. Кто еще из нас кретин.

Мне тоже сейчас стоит закатить глаза, но я все же просто устало прикрываю веки и облегченно выдыхаю, ведь действительно испугался за нее.

– Нельзя бросаться такими заявлениями.

– Нельзя доводить мою дочь до слез.

– Резонно.

– Ты мне не нравишься, – не отводя взгляда с моего лица, произносит мистер Морган.

– Вы мне тоже.

– А моя дочь?

– Что ваша дочь?

– Моя дочь тебе нравится?

Тяжело сглатываю, глядя на свои ноги, а затем все же набираюсь храбрости и встречаюсь взглядом с Тиджеем.

– Вы пришли сюда поговорить о моих чувствах?

– Я пришел сюда, потому что моя дочь молча два часа рыдала у меня на плече, пока не уснула. И все, что Лиззи сказала мне, – это то, что она совершила ошибку и ты никогда ее не простишь. Так что я хочу понять, какого дьявола между вами произошло.

По вискам начинает долбить пульс. Ладони потеют, и я чувствую, как по телу проносится прилив жара. Дыхание становится сбивчивым, пока я прокручиваю в голове то, что он только что сказал.

Лиззи сама бросила меня. Сказала, что все это было лишь игрой. Неужели… игрой для нее было лишь признание, что она меня не любит?

Наверное, я слишком долго молчу, потому что Тиджей издает стон и проводит рукой по волосам.

– Дерьмо, – срывается с его губ. – Ты не расскажешь мне, что произошло, да?

Отрицательно мотаю головой.

– Совсем без вариантов?

– Совсем, – подтверждаю.

– Ладно. Тогда говорить буду я.

Пытаюсь сдержаться, но глаза все равно закатываются.

– Я не знаю, что именно между вами произошло. Хреново не быть экстрасенсом. Но я точно знаю одну простую вещь: когда девушка плачет, кричит, проявляет любые эмоции – значит, ей не все равно. Как только же прекращает – она больше тебя не любит. Так вот, судя по слезам Лиззи, она чертовски сильно любит тебя. Ведь я никогда прежде не видел ее в таком состоянии. И если ты чувствуешь к ней то же, что она к тебе, то не вздумай сейчас сделать какое-то дерьмо. Она никогда тебя не простит.

– Не то чтобы я спрашивал у вас совета.

– Мне плевать, нужен тебе мой совет или нет. Я просто хочу, чтобы моя дочь была счастлива. И если ее по какой-то неведомой причине делает счастливой какой-то недоумок, то мне придется засунуть свои недовольства себе в задницу.

– Может, хватит уже комплиментов в мой адрес? – устало выдыхаю. – Виски?

– Думал, не предложишь, – фыркает Тиджей, и с моих губ срывается смешок.

Прохожу на кухню, чтобы взять стакан для него, а затем сажусь на диван и наливаю виски. Тиджей делает глоток и некоторое время ничего не произносит. Я тоже не говорю ни слова, ведь чувство вины за слезы Лиззи разъедает меня изнутри.

– Чего вы от меня хотите? – прямо спрашиваю я.

– Чтобы ты объяснил мне, какого черта произошло.

– Я не хочу, чтобы в наших отношениях были замешаны третьи лица. Это всегда хреново заканчивается. И вместо того чтобы говорить сейчас с вами, я должен просто обсудить все это с ней. Но есть одна проблема: она не хочет меня видеть, а я не могу заставить ее захотеть.

– Почему?

– Я уважаю ее желания.

– Правильный до тошноты, – бурчит себе под нос отец Лиззи и замолкает.

Отвожу взгляд в сторону окна, глядя на то, как крупные хлопья укрывают белым покрывалом крыши соседних домов. За последние дни выпало такое большое количество осадков, что создается впечатление, что погода делает все ради того, чтобы я никогда не выходил из квартиры. Будь моя воля, я бы остался в этих четырех стенах. Ведь всякий раз, когда я вижу Лиззи, раны в моем сердце до боли саднят.

– А почему она не хочет тебя видеть? – нарушает тишину мистер Морган.

– У меня нет ответа на этот вопрос, – безжизненно отвечаю я.

– Знаешь, единственное, что за пятнадцать лет брака понял я, – то, что из нас двоих именно я всегда должен просить прощения у своей жены. Даже если не права она. Хотя, конечно же, она всегда права, о чем это я. И именно эта мудрость – залог счастливой жизни. – Тиджей опрокидывает остатки виски. – И если ты ее любишь… Правда любишь… То не отпускай ее.

– Мистер Морган, нельзя заставить другого человека полюбить тебя в ответ.

– Можно сводить ее на сеанс гипноза.

С моих губ срывается смешок.

– Так вы… хотите, чтобы мы снова сошлись? Я же вам не нравлюсь.

– Речь не обо мне. А о том, чтобы моя дочь была счастлива. Я ведь сказал тебе об этом еще на пороге твоей квартиры.

Снова усмехаюсь и подливаю еще виски ему и себе.

– Я просто никогда не видел, чтобы Лиззи так плакала. Понимаешь? – сделав глоток, хрипло произносит отец Лиззи, глядя прямо перед собой. – У нее было так много падений и операций… но ни разу я не видел у нее таких слез. Она… Она ненавидит, когда ее жалеют, терпеть не может показывать свою боль и будто бы боится рассказывать о своих переживаниях, ведь хочет казаться сильной. Но делиться эмоциями – это не про слабость. Вот только она упертая и не хочет этого слышать. Поэтому… я напуган, что она вот так вот…

Некоторое время мы оба молчим, потягивая пряную жидкость. Я знаю, что ее отец меня на дух не переносит с самого детства. И я за это его не виню. Я был мудаком по отношению к Лиззи. И всегда считал себя недостойным ее. Так и вышло.

В груди все сжимается до боли. Я чувствую невероятное опустошение от мысли, что довел Лиззи до слез. Она не виновата в том, что я так сильно ее люблю. Это лишь моя проблема, Лиззи здесь совершенно ни при чем. Я не должен был сближаться с ней и соглашаться подыграть, ведь с той самой минуты, как она появилась у меня на пороге, я уже четко знал, что хочу, чтобы она была моей по-настоящему. В этих отношениях не было ни капли фальши.

Опрокинув в себя виски, я все же тихо признаюсь:

– Однажды в школе, когда Лиззи училась в третьем классе, Мия Бреккер из параллели взяла ее обед и выбросила его в мусорку у школы. Лиззи сделала вид, что ей все равно, но я услышал, как она тихо плакала в раздевалке. Я подбросил ей в шкафчик свой обед, а после уроков поехал на велосипеде к дому Мии и пригрозил ее матери, что расскажу об этом директору. Я был мудаком, ведь знал, что Мия учится на стипендии и за любую провинность ее могли отчислить. Но мне было наплевать, поскольку я не хотел, чтобы Лиззи плакала. С тех пор Мия держалась от Лиззи подальше. Когда Лиззи экстерном оканчивала среднюю школу, то завалила тест по математике. Ее начал дразнить за это ее одноклассник Джулиан. И дразнил он ее действительно очень обидно, практически устроил травлю. Тогда я попросил девчонок из группы поддержи пригласить его на вечеринку и опозорить. Они соблазнили и раздели его, а затем я развесил по всей школе фотографию, на которой виден его маленький член, – выдыхаю я и слышу смех, сорвавшийся с губ мистера Моргана. – Мне ничего за это не сделали, ведь мой дедушка был очень богатым человеком и спонсировал нашу школу. А когда я рассказал ему, почему сделал это, он лишь рассмеялся. Когда Лиззи оказалась в нашем классе, все знали, что она закончила среднюю школу экстерном, хотя практически не ходила в нее из-за постоянных соревнований и тренировок, а потому невзлюбили ее. Плюс она была младше нас на два года, и все парни стремились за ней приударить, ведь она казалась им малышкой. И однажды две девочки написали на ее «Феррари» слово «шлюха». Одна из них накануне как раз изменила моему другу, поэтому он с удовольствием разослал всем ученикам видео, на котором она трахается с другим. Пока все отвлеклись, я собственноручно замазал маркером надпись на машине, чтобы Лиззи не узнала, а затем врезался в нее на своем «БМВ», чтобы у меня была возможность отвезти автомобиль в сервис и залить кузов ее «Феррари» краской… А еще был Дрю. Но об этом вам не стоит знать… – От накативших воспоминаний в груди щемит. – Я рассказываю вам это не для того, чтобы показать, какой я хороший. Просто, возможно, так я отвечу на ваш вопрос, что я чувствую к вашей дочери.