Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя
Шрифт:
* * *
В пятницу утром Джон Мак смотрел CNBC, когда ему позвонил Ллойд Бланкфейн. Чарли Гаспарино, все еще наслаждаясь информацией о правительственной программе выкупа проблемных активов, утверждал: это значило, что Morgan Stanley уже нельзя принудить к сделке, или по крайней мере можно не спешить.
Мак ухмылялся – он должен был что-то сделать в выходные, или Morgan Stanley отправится следом за Lehman Brothers.
– Что вы думаете о том, чтобы стать банковской холдинговой компанией? –
– Разве это нам поможет? – переспросил Мак, который не изучал этот вопрос.
Бланкфейн ответил, что Goldman изучал такую возможность, и объяснил преимущества: если они позволят себе регулироваться Федрезервом, то получат неограниченный доступ к дисконтному окну, что облегчит привлечение капитала.
– Ну, в долгосрочной перспективе это реально могло бы нам помочь, – сказал Мак. – Но, что касается краткосрочной перспективы, я не знаю, что можно осуществить это достаточно быстро.
– Вы должны держаться, – напутствовал его Бланкфейн, все еще тревожась о том, каким мстительным стал рынок, – потому что я на шаг позади вас.
* * *
Джон Прузан, банкир Morgan Stanley, назначенный для рассмотрения 120 млрд долларов ипотечного портфеля Wachovia[679], наконец получил ответы на некоторые вопросы. Команда банкиров Morgan в Нью-Йорке, Лондоне и Гонконге работала всю ночь, чтобы просеять столько ипотеки, сколько возможно.
– Теперь я знаю, почему они не хотят дать нам детали пакета ипотечных займов, – мрачно заявил Прузан, прежде чем они направились к Wachtell Lipton, чтобы начать юридическую экспертизу Wachovia. – Она демонстрирует, что они ожидали 19 % совокупного убытка.
Буквально неделю назад на публичной презентации на конференции Lehman Боб Стил оценил эту цифру в 12 %[680]. Справедливости ради Прузан отметил, что с тех пор рынок заметно ухудшился, а совокупные цифры потерь были изначально неточны, потому что банк может ими манипулировать. Тем не менее такое большое расхождение не могло быть легко объяснено. В лучшем случае, думал Прузан, Wachovia был необъяснимо оптимистичен.
– Вы, должно быть, бредите, – воскликнул Скалли. – Безусловно, мы не можем заключить такую сделку.
Чтобы сделка была успешной, Morgan Stanley надо было найти от 20 до 24 млрд долларов для капитализации объединенной фирмы, что в текущих рыночных условиях было практически невозможно. Несмотря на это, банкиры Morgan решили не отменять юридическую экспертизу, запланированную на весь день, так как понимали, что терять им нечего. Morgan Stanley был способен воспользоваться преимуществами нового плана Полсона по выкупу проблемных активов Wachovia, и из-за этого утром инвесторы уже взвинчивали акции Wachovia.
В офисах Wachtell Lipton на 52-й улице появилось по 30 человек от Morgan Stanley и Wachovia. Последние, намеренно не используя Goldman Sachs в качестве консультанта для этого проекта из-за его соперничества с Morgan Stanley, привели новых консультантов из Perella Weinberg Partners –
легендарного финансиста Джо Перелла и Питера Вайнберга, бывшего банкира, внуком Сидни Вайнберга, патриарха Goldman. Вайнберг подошел, чтобы пожать руку Киндлеру, и оба с трудом могли поверить, что им приходится разговаривать в таких жутких обстоятельствах.– Что случилось? Как, на хрен, мы до этого докатились? – спросил Вайнберг.
– Бог его знает. Такое дерьмо даже вообразить сложно, – ответил Киндлер.
В первые два часа банкиры Morgan почувствовали что-то неладное. Объявление Полсоном программы выкупа проблемных активов (TARP) успокоило людей в Wachovia – фирма, вероятно, получит огромную выгоду от программы, поскольку сможет продать свои наиболее проблемные активы правительству, и, следовательно, появилась возможность ускорить сделку. Киндлер забеспокоился, что Wachovia тянет время, готовя другую сделку, вероятно с Goldman. Оглядев присутствующих, он объявил: «Посмотрите на нас. Этого не будет».
Тем временем команда Wachovia засомневалась по поводу обязательств Morgan Stanley. Если сделка была так важна для них, то где же его руководство? Дэвид Кэрролл, который возглавлял команду Wachovia, не мог понять, почему Колм Келлехер, финансовый директор Morgan, не участвовал в подготовке сделки.
К 14:00 команда Morgan Stanley покинула Wachtell и вернулась на Таймс-сквер, чтобы проконсультироваться с Маком.
– Эти ребята явно переводят стрелки, – сказал ему Киндлер. Скалли описал ипотечные книги Wachovia как «проблема от 40 до 50 млрд. Огромная проблема. Младшие члены команды Wachovia не оспаривают нашего анализа».
Келлехер, только что сам видевший цифры Wachovia, продолжал отслеживать сокращающиеся запасы наличности фирмы и отметил: «Даже я не смогу проглотить этот сэндвич с дерьмом».
Всем становилось ясно, что единственный шанс заключить сделку появлялся в случае предоставления правительством покрытия.
Мак, не услышав ничего успокаивающего, велел своему секретарю позвонить Стилу. «Вы звонили нам и сказали, что хотели двигаться со скоростью сто миль в час, – по-южному напористо напомнил он, – но ваша команда не торопится».
Стил извинился: «Вы правы, нам нужно еще нескольких дней».
Они договорились вернуться к этому вопросу, но прежде, чем Мак повесил трубку, Стил попросил его об услуге: «Было бы полезно, если бы просочилась информация, что мы не ведем переговоров».
* * *
«Крепость Goldman». Тим Гайтнер записал два этих слова в блокнот после дневного пятничного разговора с Ллойдом Бланкфейном, который повторил их раз десять. Это был его способ показать, что он хотел видеть Goldman автономным учреждением.
Гайтнер был озабочен тем, что Бланкфейн не оценил, насколько опасным было его положение, и выспрашивал его о финансовом состоянии компании. Бланкфейн надеялся, что Goldman переживет кризис, но признал: «Все зависит от того, что произойдет с остальным миром».