Сломанное поколение

– Возьми его, - хмуро сказала я.
– Вдруг пригодится, а нет - так продашь на ярмарке в Алии. Гай, кстати, тот крест у тебя?

Черноволосый маг хмыкнул:

– Вспомнила. Думал, не вспомнишь. Тот старик, то есть Бехар, его вроде как тебе передал. Он в моем рюкзаке лежит.

Я смутилась. Совсем вылетело из головы, а ведь крест - артефакт Древних. Вспомнив, какой силой он обладает, я предупредила Йера, растерянно вертящего браслет в руках:

– Ты с ним поосторожней. ОЙ! Я просыпаюсь!!! Ребят, волк проснулся!!!

Я вскрикнула, почувствовав, как дернулись нити, связывающие меня с двумя душами. И тут, затмив тревогу за собственное тело, перед глазами вспыхнула картина воспоминаний Зена. Деревня, вся охваченная огнем. Человек, сгорающий в пламени, в предсмертной истерике катался по земле. Большая темная комната, заваленная детскими трупами. Детские ладошки, покрытые чужой кровью. И мое спящее лицо на белой подушке.

Обычно в такие моменты я вижу самые сильные воспоминания чужого мозга или самые последние, что накрепко засели в голове. Меня не столько удивил свой собственный спящий вид, как детские руки, вымазанные в крови, вид изломанных детских тел и пожар, поглотивший десяток домов. Эти воспоминания были настолько страшными, что я поспешила вернуться в тело волка, вздрогнув от испуга. Зен никогда не рассказывал о себе, и не расскажет, о таком не делятся с первым встречным за кружкой эйко. У нас у каждого есть свои скелеты в шкафу, о которых мы изо всех сил пытаемся забыть. И чем больше пытаемся, тем сильнее они нас мучают, являясь в кошмарах по ночам. Такие шкафы в своих мозгах нужно открывать спустя года, когда можно будет принять и спокойно поздороваться со скелетом за руку. Такое время у Зена еще не пришло, судя по яркости красок картин воспоминаний.

Огневик, которого без предупреждения вышвырнули обратно в тело, пошатнулся, с трудом устояв на двух ногах. Потом остервенело почесал за ухом и злобно прошипел мне:

– Убью! Я тебя точно когда-нибудь убью, историк в юбке!

– Р-р-р, - с достоинством ответила я, и, задрав хвост, гордо пошла к выходу.

Хорошо иногда быть волком. На волка ни один аргумент не подействует, он все равно не сможет ответить. За время общения с Зеном я раз десять слышала 'убью!' с его стороны, раз двадцать 'хилый историк', и раз тридцать 'придурок'. Теперь 'хилый историк' превратился в 'историка в юбке', а слово 'придурок' пока не было заменено. Но находчивый Зен, да еще и разъяренный, что-нибудь новое придумает.

– Растяпа, нас подожди, там темно!

Вот уже и придумал. Ладно, 'растяпа' лучше, чем 'придурок', но все равно... Припомню при случае! Хотя больше в его тело влезать не буду, в его голове страшные картины прошлого, для меня нет хуже воспоминаний, чем о гибели людей, тем более детей.

Мы спустились вниз, нырнули под воду и поплыли прочь. В этот раз следом за Отаем плыл Гай, сказав, что прорубь затянулась коркой льда и ее надо будет раздолбить. Я плыла в середине нашей колонны, всю дорогу глядела на дно озера в попытке разглядеть дома вердуков, и жалела, что не могу задержаться, чтобы изучить их получше. Некоторые особенно высокие строения, напоминающие продырявленные башни, были видны. Заросшие водорослями, они стали домом для многих рыб, забыв своих прежних хозяев. И сами хозяева давно забыли о своем настоящем доме, кардинально изменившись. Надо будет обязательно посоветовать белозерцам начать смешивать свою кровь с людьми, они до сих пор поступали наоборот, боясь монстров внутри себя, проживали в изоляции от всего мира. Пусть теперь природа исправляет то, что напортачили ирии.

Обратный путь занял меньше времени, мы уже не отвлекались по сторонам, опасаясь каждой проплывающей мимо рыбы или пузыря.

Вскоре Гай разломал слой льда в проруби мечом, и мы один за другим выбрались на берег. Отай подошел к каждому из нас, беря руками туманную радугу и вновь составляя из нее единое целое. Когда в его руках засияла лента, он одним взмахом руки вернул ее назад. Радуга приняла прежнюю форму, протянувшись к небесам от центра озера до небес в форме спирали. В свитках мага был указан состав всех шести радуг, но в странных циферках и формулах для меня ничего не было понятно. Я лишь поняла, что они помогали ириям находиться под водой, посещать дома вердуков. Лье Куэй любил плавать под водой, тот ход, по которому провел нас Отай, был любимой дорогой ученого мага, он сам проложил его, создал и ступени, и площадку для посадки златокрылых друзей, и террасу. Лишь подводную пещеру не создавал - здесь постаралась сама природа. Возможно, благодаря стараниям Отая время не разрушило любимого уголка лье Куэя.

Тем временем мое тело, проснувшись, развлекалось по полной - оно усердно гонялось на четвереньках за птицей Аро, пытаясь зубами его поймать. Птица, обалдевшая от резкой перемены поведения человека, галдела во всю глотку 'Смер-рть монстрам! Смер-рть монстрам! Смер-рть монстрам!'. Это я-то - монстр? Мне стало немного обидно, что меня обозвали монстром, хоть и понимала, что Аро повторяла последнюю вбитую в ее хохлатую головку фразу.

Еще обиднее мне стало, когда тело посмотрело в мою сторону, затем издало боевой клич и рвануло ко мне, скаля зубы. Атака на врага, понимаешь ли, раздел территории.

– Лин, чего застыла?
– хмыкнул Зен, наблюдая за выпяченным задом несущегося с грозным рыком тела.
– Ты сейчас сама себя покусаешь. Беги, я ее придержу, пока она все штаны на коленях не порвала, или зубы не сломала.

Волк в моем теле приближался, и ничего не оставалось, как послушаться огневика. Оттолкнувшись задними лапами, я побежала вперед, волка нужно было увести отсюда как можно дальше. Такими темпами скоро все Горы Мудрого знать наизусть буду. То шалхом над ними летаю, то волками разнопородистыми бегаю.

Спустя час я решила, что отбежала достаточно далеко от озера Тобермор, ветер не нес больше наши запахи, а слой снега под моими ногами заметно убавился. Мы пойдем дальше на юго-восток, волка я отвела на запад, за десятки километров от нашего будущего направления, пусть спокойно возвращается в свою стаю и не вспоминает о нас. Мысленно с ним попрощавшись, я покинула чужое тело, вернув душу волка обратно и сама вернулась.

Спине было холодно. Такое ощущение, что мое настоящее тело плыло по поверхности холодной реки, даже руки занемели, а сверху живот припекало солнце. Правда, каким-то тяжелым это солнце было. Я открыла глаза и охнула: прижимая меня спиной к земле, на мне лежал Зен, схватив мои руки в кулак и подняв их над моей головой.

– Зен?
– хрипло спросила я. Волк своим рычанием мне чуть голос не сорвал, и голос был немного хриплым.

– 'Зен'?
– уже привычно передразнил огневик.
– Ты вернулась?

– Да, - ответила я.

– Ты укусила меня за руку, - тихо сообщил он, внимательно рассматривая мое лицо.
– Пнула меня задними ногами и убежала.

– Больно было?
– осторожно спросила я, не понимая, отчего вдруг сердце начало бешено биться.

Серые глаза странно сверкнули, и он чуть мотнул головой:

– Нет. Гай залечит.

И замолчал. Он продолжал лежать на моем теле, вдавленному в снег, и пристально смотреть в мои глаза. От его взгляда, внезапно потемневшего и ставшего глубоким, словно темная ночь, по моему телу дрожь пробежала. Что-то легонечко ударилось внутри живота, кровь зашумела в ушах, и мне стало жарко.

– Зен...

Чувствуя странные изменения в теле, от которых закружилась голова, я попыталась вырваться из хватки Зена. Тот, почувствовав мое движение, вдруг еще сильнее сжал в кулаке мои руки, а ладонью свободной руки провел по моей щеке.

– Ты красивая, Лини, - хриплым голосом сказал он.
– Я рад, что ты девушка.

Я замерла, от его легкого касания все тело вздрогнуло, словно молнией пораженное. Непроизвольно мои губы раскрылись, Зен перевел свой взгляд на них и ласково провел по ним большим пальцем. Затем чуть прикрыл глаза, склонился над моим лицом и нежно приник к губам в поцелуе. Недолгом, легком, теплом, как перышко. Оторвавшись от меня, он, глядя в мои расширенные глаза, усмехнулся:

– Это тебе за волка.