Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Слоновья тропа
Шрифт:

– Ты что-то ищешь?

Он поднял на нее глаза.

– Все чего-то ищут. Но иногда забывают, чего же именно. Куда ушли, что сделали…

– Слоны могут держать в голове всё. Каждый момент и каждую тропинку. Если они окажутся в лесу, в котором побывали двадцать лет назад, то вспомнят дорогу и место водопоя и…

– Они помнят то, что причинило им боль, и что их спасло.

– И это помогает им выжить, – Гермиона обхватила пальцами свою чашку. – Так этот камень помогает тебе помнить все дороги, которыми ты прошел. Всё, что ты приобрел за время пути. То, кем был и кем стал. Или кем хочешь стать, и куда стремишься отправиться. Пусть он и

не помогает тебе помнить каждую мелочь в деталях.

– Что-то в этом роде, – пробормотал Малфой, записывая еще одно слово в кроссворде.

Ей хотелось знать, как это работает: сохраняются ли воспоминания в памяти всегда, или же камень помогает вытащить их на поверхность при необходимости. А может, это просто безделушка из конкретного места и времени, которая служит напоминанием.

– Память меняет путь, которым ты идешь, – мягко проговорила она, наблюдая за тем, как Драко задумчиво прикусил губу. – И это приводит тебя в лучшее место. Знаешь, слоны всегда находят дорогу домой. Неважно, чем тот стал, или как они его воспринимают. Не играет роли, когда животные ушли, как далеко бродили, и какой тропинкой вернулись обратно, они всегда находят туда дорогу.

– Я знаю, – он посмотрел ей прямо в глаза и отодвинул газету – в кроссворде все еще оставались пустые клетки.

– В некотором роде мы все похожи на слонов: в том, как мы путешествуем. Вся наша жизнь – это странствие. И мы стараемся помнить. Пытаемся найти дорогу домой, к лучшему месту. Если только не забываем.

– И это делает путешествие бессмысленным.

– Эх, – она покачала головой. – Мы все равно доберемся туда, куда нам хочется.

Его брови взлетели вверх.

– Неужели?

Она открыла было рот, замерла и пожала плечами.

– Некоторые из нас.

– Даже те, у кого получится – не слишком много смысла в пути, о котором забыл. Ты не можешь быть полностью счастлив от того, что достиг желанного места, если не помнишь о других местах, в сравнении с которыми постигается уникальность твоей цели. А может, это вообще не самый лучший пункт, куда бы ты мог попасть, но ты не знаешь, что не так, – ведь не помнишь, что тебе было надо для счастья.

– Или ты свернул не туда и забыл дорогу назад. Или завершил путешествие слишком рано, запамятовал путь домой. Возможно, люди слишком распаляются в поисках того, что, как им кажется, они хотят, и не находят этого, когда наконец достигают нужной точки. Или сбиваются с пути и не могут выбраться на тропинку, ведь всё, на что они обращали внимание, было… как же сильно они ненавидят деревья, толстые корни и грязную воду.

– Негатив.

– Правильно. И знаешь, чаще всего негатив выглядит одинаково. Это позитивный взгляд выявляет различия, – она помахала рукой в воздухе. – Я была в дюжине кофеен, ни названия, ни местоположения которых не помню. Все, что осело у меня в голове – это ужасный кофе, отвратительный сервис или плохие маффины. Но я помню эту, потому что здесь всё хорошо. Еще я помню заведение возле дома моих родителей и парочку мест в Лондоне.

– Так ты имеешь в виду, слоны запоминают, потому что какие-то конкретные деревья сделали их счастливыми… Для них это все зеленые стволы.

– Не может такого быть, в противном случае, они бы не помнили разницу. Все дело в воспоминаниях, которые они получают в каждом месте, на каждой стадии пути. Это своего рода счастье, принесенное чем-то. Именно так они и помнят. Им не нравятся тигры, так что это вряд ли имеет значение. Но зато им по нраву… источник, где…

Полагаешь, что финал не так важен, как положительные вещи, которые ты приобретаешь по мере пути.

– Думаю, да, – она отставила свою чашку и опустила ноги, слегка коснувшись Малфоя. – А ты нет?

– Это равнозначные составляющие. Путешествие определяет тебя, твою жизнь, конец. Но оно мало значит без финала, которого ты хочешь…

– Пока ты не пропустишь нужное тебе место потому, что слишком зациклился на чем-то другом, проигнорировал или забыл о тех вещах, которые действительно делают тебя счастливым.

– Как бы то ни было, плохой конец портит всё путешествие. Люди жалеют о своих жизнях, если итог, которого они достигли, не так хорош, как само странствие. Тогда они больше не счастливы.

– Но разве само по себе путешествие не может быть ценным? Пусть ты пришел к чему-то плохому, вместо хорошего? Все твои воспоминания остаются с тобой.

– А почему нельзя получить и то, и то? – он подался вперед. – Никто не говорит себе, достигнув конечного пункта, что только путь имел значение. Если только это не попытки устроиться в жизни, которую ненавидишь.

– Конечно, ты хочешь и того, и того.

– Все этого хотят. Цель путешествия в достижении финала, которого ты жаждешь и в котором нуждаешься. Если это не так, значит, странствие не завершено. Пусть тебе даже придется вернуться и начать все сначала.

– А если ты не знаешь пути назад? Тогда нам только и остается, что надеяться на то, чтобы бродить, как слоны? – она оценила его веселье, схватила газету, намереваясь дорешать кроссворд, и ткнула в сторону Малфоя пальцем. – Ни. Слова.

1 февраля, 1999

Дело не в ней – просто нечто чуждое захватило ее тело, когда Гермиона подняла руку, чтобы убрать с его лба прядь слипшихся от пота волос. Малфой опоздал почти на час, но она не могла найти в себе силы жаловаться, когда Драко выглядел так, будто бежал сюда несколько миль, – а ведь на улице подморозило. На нем была та же одежда, что и вчера, и ее это беспокоило, – ведь это был он.

Малфой казался изможденным и, может быть, поэтому качнулся к ней, и его голова наклонилась. А возможно, дело было в другой причине, но при мысли о ней Гермиона напряженно замирала и… теряла контроль над руками.

Она опустила ладонь, чувствуя влагу на кончиках пальцев. Порыв холодного ветра за секунды высушил кожу и швырнул Гермионе в лицо длинные пряди, прежде чем та смогла отбросить их назад. Спустя секунду тишины Малфой подался вперед и ухватился за края ее шапки. Наклонился, чтобы получше что-то рассмотреть, и натянул ткань ей на уши. Его пальцы скользнули по ее виску и ледышками прижались к щекам, пока Драко убирал выбившиеся локоны под шапку.

Он смотрел ей прямо в глаза, и слабый солнечный свет выхватывал голубые и серые блики на его радужках. Его левая рука задержалась у лица Гермионы чуть дольше правой, скользнув по коже до челюсти и затем исчезнув. Гермионе пришлось сжать кулаки, чтобы снова к нему не потянуться.

– Почему ты так смотришь на меня? – прошептала она.

– Мне нравится наблюдать, как ты снова в меня влюбляешься.

Она громко фыркнула, а щеки окрасил яркий румянец.

– Ты не только думаешь, что я могу, – а это совершенно невозможно, – влюбиться в тебя, так еще и опять? Пусть ты и был чертовски крут в виде хорька. И не усмехайся так, – ее взгляд слишком задержался на его губах. – Честно говоря, ты самый заносчивый из всех, кого я встречала.

Поделиться с друзьями: