Словарь для Ники

Я затоптал костёр, лёг у корней сосенки на сухой бугорок, подложив под голову рюкзак. Долго не мог заснуть.

А под утро проснулся оттого, что заморосил дождь.

И вот теперь я сидел в промокшей ковбойке под сосенкой и пытался снова развести костёр.

Жалкое топливо — щепочки, веточки с хвоей — всё стало мокрым. Спички гасли одна за другой. Как назло, задул ветер — холодный, резкий.

Было лишь начало седьмого утра. До трёх оставалось около девяти часов. Да и то не было уверенности, что мой перевозчик прибудет вовремя, если вообще прибудет. Начало познабливать. В отсыревшем коробке трепыхалась последняя спичка. Я уже понимал, что костра не разжечь, но зачем-то берег эту спичку как последнюю надежду. Неизвестно на что.

Порывы ветра парусили стеной ливня, гнали по озеру волну.

Мне ничего не оставалось кроме как без конца поглядывать на вяло ползущую часовую стрелку и думать о том, какова меньшая вероятность заполучить воспаление лёгких: если я останусь дрожать на острове в безнадёжном ожидании или брошусь в озёрную воду, прихватив рюкзак и удочки, и поплыву к далёкому берегу, где есть хотя бы брошенная деревня с её чёрными, покосившимися избами.

«Надо решаться, — подгонял я себя. — Старик вообще не приедет. Никто никому не нужен. Никому нельзя верить».

У меня уже зуб на зуб не попадал. Дрожащими руками я уложил в рюкзак вчерашний улов. Шагнул к воде выкинуть оставшихся червей.

И увидел сквозь сетку дождя движущийся челнок.

— У нас тут севера, — сказал старик, забирая меня вместе с моим хозяйством. — Я бы раньше пригрёб, да с вечера только теперь проспался после твоей водки. Тут на четверть осталось. Глотни!

КОСТЫЛИ.

Он и его жена попытались всучить мне деньги, расцеловали. Я сурово остановил этот поток благодарности. Захлопнул за ними дверь. Вернулся из прихожей в комнату. И рухнул на стул у письменного стола.

Дело не только в том, что я устал как собака.

Как всегда в подобных случаях, я не понимал, почему произошло чудо.

С 1976 года через эту комнату прошли сотни больных.

Многих из них удалось вылечить. Не мог до конца понять, каким образом это получается. Что происходит с больными, когда я, молясь про себя и воздействуя на поражённый участок тела энергией, исходящей их моих ладоней, лечу человека. И что в это время происходит со мной?

Все псевдонаучные брошюры на эту тему, вся экзотерическая литература в конечном итоге ничего не объясняли. Только морочили голову болтовнёй об ауре и энергетике.

Особенно разителен был сегодняшний случай.

…Не знаю, каким образом они вышли на меня, узнали номер моего телефона.

В последние годы я очень много пишу. Первая половина дня — драгоценное для меня время. И целительство, как я давно заметил, наиболее эффективно тоже в первую половину дня. До того как солнце достигнет зенита — видно оно или скрыто за облаками.

Вот почему приходится ограничивать поток больных.

Вот почему после того, что произошло, о работе думать уже не приходилось.

Правда, и случай уникальный. Пока что единственный в моей практике.

Первый секретарь посольства России в одной западноевропейской стране, как выяснилось, большой любитель баскетбола, во время одной из тренировочных игр в спортивном зале при этом самом посольстве внезапно потерял способность двигаться, вообще стоять на ногах, обезножел.

Там, в этой стране, были задействованы лучшие врачи. Он лежал в лучшей клинике. Не помогали ни лекарства, ни массаж, ни иглотерапия. Кончилось тем, что этот сравнительно молодой, спортивного сложения человек вышел оттуда инвалидом на костылях.

И вот он вернулся на родину. Был обследован специалистами. Подвергался новым методам лечения. И все без толку. Зашла речь об операции на позвоночнике. Да и то без особой уверенности нейрохирургов в её эффективности.

Именно в случаях, когда медицина оказывается бессильна, больные попадают ко мне. Приволакивают заключения консилиумов, результаты анализов, рентгеновские снимки. Изучать все это с учёным видом — значит притворяться. Я ведь не врач.

У меня совсем иной подход, иной взгляд на больного и его проблему. Принято называть это интуицией. Не знаю. Мне кажется этим словом просто загораживаются от ещё не познанного.

Сегодняшний пациент, который покорно стоял передо мной на костылях, в то время как его жена встревоженно следила за движениями моих рук, вдруг произнёс:

— Что-то щёлкнуло.

— В пояснице? — спросил я.

— Да. — Отставьте костыли! — приказал я.

— Сделайте шаг, не бойтесь. В случае чего поддержу.

И он у меня сначала робко, а потом все уверенней зашагал.

Они ушли. А я все сижу, выдохшийся.

Утро пропало. Пора приниматься за будничные, хозяйственные дела. Ника придёт из школы. Нужно сварить ей супчик, почистить картошку.

Встаю, чтобы пойти на кухню. И вижу — прислонённые к книжным полкам, стоят костыли.

Хватаю их.

Сколько прошло времени? Пять минут? Час?

Выбегаю с костылями в лоджию. Вижу сверху двор. Еще не уехали. Смеются, разговаривают, садятся в свой автомобиль. — Заберите! — задираю костыли над собой. — Зачем вы их оставили?

Все, кто идёт по двору, поднимают головы.

КОФЕ.

До чего же досадно, Ника, что тебе не выпал случай познакомиться с этим человеком! Возможно, увидев его, ты бы в первую минуту испугалась, оробела. Зато, чуть пообвыкнув, очаровалась бы им — чудом природы. Но в ту пору, когда мы довольно часто встречались, тебя ещё на свете не было.

Непонятно, с какой целью жизнь относит людей друг от друга. Я уже много лет назад потерял его из вида. Несколько раз пытался дозвониться.

Мне отвечали, что теперь этот номер телефона принадлежит другому абоненту.

Помню, как он впервые захотел прийти ко мне в гости. До этого я бывал у него. Видел, как он ловко карабкается по стулу–стремянке, усаживается к своему рабочему столу, тесно уставленному сложнейшими электронными приборами из института Курчатова. Он их довольно шустро диагностировал с помощью тестеров и чинил. Чем зарабатывал на пропитание своей жене с ребёнком и себе.

Да, у него были и жена и ребёнок. В отличие от него, вполне обычные люди.

Его звали Володя. Единственное, что меня раздражало, — он работать не мог, если в комнате не громыхали с кассет и дисков разные «хеви–металл» и прочая рок–музыка.

Однажды днём он позвонил. Сказал, что обалдел от работы, хочет приехать ко мне, поболтать за чашкой кофе. Спросил, что купить по дороге.

— Ничего, — ответил я.

Я не очень-то представлял, как он передвигается по городу, ходит в магазин.