Смена

– Билли, ты… - Надежда так глубоко задумалась, что не заметила, как они оказались за столик в кафе под открытым небом, где-то на другом конце города. – Что-то хотел мне сказать? Ты так красноречиво молчишь, что это точно не просто так. Так что?

– Я возвращаюсь в Бостон, учебный год начинается.

– Когда?

– Через два дня.

– Ладно. – Когда Надежда говорила таким тоном, значит, отступать не собиралась. Но Билли недостаточно хорошо её знал, чтобы понять это. Поэтому ничего странного не заметил, а просто вернулся к болтовне и десерту. А в голове мисс Майколсон зрел многоступенчатый план. Она не привыкла отступать. И не собиралась этого делать. Ни в коем случае. – У тебя отличная причёска. Люблю ирокезы. Особенно с галстуком. Очень стильно.

А в ушах пел охотничий рог.

Дом Майколсонов

– София, я могу войти? – Только один человек в доме называл её Софией, и только его прихода девушка ждала.

– Да, мистер Майколсон.

– Клаус, малышка. А то меня передёргивает, как будто Элайджа за спиной стоит.

– Хорошо… Клаус. Вы…проходите. – Софи перебралась с кровати в кресло и внимательно посмотрела на хозяина дома. Девушка только начала отходить от шока. Столько событий за последнее время… Щёлк… и она стала сиротой. Щёлк ещё раз… и больше нет брата. Щёлк-щёлк и она волк. Да ещё и белый. А значит, самый желанный волк во всём волчьем мире. И за право заполучить тебя, волки готовы рвать глотки друг другу и кому угодно. И вот, всего несколько дней назад Софи была просто сиротой с туманным будущим, а теперь она – тотем клана оборотней в доме короля волков. И вампира – Клауса Майколсона. Когда девушка пришла в себя, Клаус предложил ей сделку. По-другому это назвать нельзя. Гибрид предложил ей остаться в доме, под официальной опекой его и его жены. Полной удочерение, со всеми последствиями. Как то – хороший дом вместо приюта, хорошая школа вместо государственной, хороший колледж вместо работы в закусочной. Прямо он этого не сказал, цепочку Софи построила сама. И Клаус не скрывал, зачем ему это надо. Он хотел, чтобы белая волчица была в его доме. Была тотемом его семьи. И это тоже было более чем понятно. Открыто, без утайки и предельно цинично.

– Ты подумала над моим предложением?

– Да. – Девушка спокойно кивнула. Клаус спрятал улыбку. Интересная девочка. Спокойная, ровная, не истеричная. Руки не заламывает, не рыдает, не причитает о своей несчастной доле. Похожа на Кэролайн в начале их знакомства. Такая же милая и хрупкая. И улыбаться должна точно так же. Хороший ребёнок. – Вы правы…я согласна.

– Хорошо. Завтра утром едем оформлять документы.

– Я с вами?

– Да. Не хочу, чтобы твои поклонники напали на дом, пока меня нет. Будь готова в восемь.

– Хорошо. – Пожала плечами девушка, стараясь сохранять спокойствие. Она старалась держать себя в руках, хотя её начинало ощутимо потряхивать. Какую логическую цепочку не выстраивай, а начинать жизнь заново было страшно. Всё кардинально изменилось. И дороги назад нет и не будет. Всё. Эта страница закрыта. И открывать следующую было жутко страшно. Но… Софи готова была довериться вампиру, которого все боятся. Боятся просто до ужаса. И, наверняка, повод для этого есть. Он и не скрывал. Жуткий, опасный убийца. Но в данный момент он был именно тем, кто никуда не денется. Её биологический отец ушёл из семьи, когда ей было три. Она даже его не помнила. Отчим был не таким уж плохим человеком, или оборотнем, и вырастил её. Но он умер. Как и мама. Как и Дерек. Все уходили из её жизни. – Я буду готова.

– И ещё одно… Генри не должно быть в твоей спальне после 23-00.

– Не волнуйтесь, его не будет. Обещаю.

– Отлично. Он стоит за дверью.

– Знаю. – Девушка позволила себе улыбку. – Он всегда там.

Генри вошёл в комнату через минуту после Клауса.

– Всё в порядке?

– Твой дядя удочеряет меня. Так что мы с тобой станем одной семьёй.

– Я не хочу быть твоей семьёй. – Парень сел на край кровати и взял девушку за руку. – Точно не так. Не кузеном.

– То, что меня удочеряют, не делает нас кровной роднёй. – Софи улыбнулась. Он ей нравился. На самом деле нравился. Рядом с ним было спокойно и хорошо. И, девушка даже могла допустить, что влюбилась в него. Красивый, крепкий, надёжный, если так можно было сказать о подростке. В нём сквозило что-то… непривычное. И дело даже не в акценте, хотя он завораживал. То, как он говорил, то, как двигался, даже жесты. Всё было каким-то… не таким, как она привыкла. Не таким, как парни из её школы. – Генри, ты мне нравишься, правда. Вот только…Сейчас я не могу. Моя жизнь слишком поменялась. Я осталась совсем одна, и… я должна разобраться со своей жизнью. Понять, что с этим делать и как жить дальше. Я понятия не имею, как быть оборотнем. А уж тем более каким-то тотемом. Мне сейчас не до парнем. Совсем. Извини.

– Ничего. – Генри наклонился, чтобы поцеловать девушку, и она коротко ответила. – Мы с отцом будем тут ещё пару недель, а потом вернёмся в Лондон. Скажи, если передумаешь.

– Тебе пора, Генри. Уже поздно. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Софи.

Когда за Генри закрылась дверь, девушка подошла к окну. Ветер трепал занавески, на улице темнело, а завтра должна была начаться новая жизнь. Софи нравилась Кэролайн, нравились их дети, и, кажется, они не против, чтобы она жила здесь. Почему бы не попробовать? Рискнуть, поставить будущее на кон. Всё равно другие варианты намного хуже.

========== Часть 19 ==========

Лос-Анжелес

Ребекка так давно не видела сына. Она даже не ожидала, что будет до такой степени скучать по нему. То, что Остин внезапно уехал из дома и сошёлся с Джед, это было как гром среди ясного неба. Нет, конечно, Первородная не плохо знала эту девочку, но никогда не думала, что их отношения могут быть настолько серьёзными. И теперь ехала на студию, чтобы спокойно поговорить, избегая постоянных напоминаний Джозефа, чтобы не вмешивалась. Муж, как всегда, знал больше, чем говорил. И Ребекка не могла с уверенностью сказать, делал он это из желания оградить её или просто не доверял. Или не был уверен, что она сможет справиться с этим.

— Миссис Констан. — Стоило на секунду подумать о том, что эта женщина проводит так много времени рядом с Остином, как это выбивало из колеи. Почему такие как она, кому не нужны дети, которые бросают их, могут их иметь? А самой Первородной пришлось приложить для этого столько сил и времени. — А Остина здесь нет.

— Благодарю. — Кто бы знал, скольких усилий Ребекке стоило не вцепиться в горло этой женщине. Калиста бесила вампиршу одним фактом своего существования.

— Зачем вы не даёте своему сыну жить самому? Вот я бы…

— Ты. Не. Имеешь. Права. Так говорить. — Первородная никогда не славилась терпением, а сейчас даже эти жалкие останки лопнули, как мыльный пузырь. С громким треском. — Ты немедленно закроешь свой поганый рот, и не издашь больше ни звука.

— Да что вы себе…

— Такой твари, как ты, права голоса никто не давал. Такие, как ты…бросают своих детей, как котят. Оставляют новорожденных на улицу в холодную ночь. О чём ты думала? Он же мог умереть? Как ты могла после всего этого спокойно жить и спать по ночам, не зная, что с твоим сыном? Как такие, как ты, могут вообще жить? За такое нужно ввести смертную казнь. Меня тошнит от тебя. И если ты издашь ещё хотя бы звук…

— Кто дал тебе право меня судить? — Калиста была уверена, что никто в этом мире не знает о её прошлом. Женщина приложила столько усилий, чтобы стереть все хвосты в своей биографии. –Мне было 16 лет, вся жизнь была впереди, чтобы портить всё из-за одной ошибки.

— Эта ошибка — твой ребёнок. Какая ты всё же мразь… — Ребекка неожиданно улыбнулась пришедшей в голову идее. А ведь это вариант…убрать эту женщину из жизни её сына. — Собаке — собачья участь… хотя… зачем обижать бедных животных?

Следующее и последнее, что увидела Калиста, было изменившиеся лицо Ребекки Констан, и пара клыков, впившихся на бешенной скорости в её шею.

Новый Орлеан

Когда Надежда спустилась вниз, Томми сидел за компьютером и что-то жевал. Мамы на него нет… показала бы, что нельзя есть за компьютером. И тем более в гостиной.

— Что это ты ешь? — Принюхалась девушка. — Отец что, нанял кухарку на мамин отъезд?

— Неа. Софи готовит. Вкусно. — Парень вгрызся в сэндвич, который пах просто великолепно. У Надежды слюни потекли. — Эта сестра мне нравится. Готовит не хуже мамы.