Смена
Шрифт:
— Что случилось с Джед? — Остин проглотил первые фразы, рвущиеся с языка. Ничего хорошего они не несли.
— На неё напал вампир. Милый, мне жаль.
— Откуда в Лос-Анжелесе вампир, нападающий на людей?
— Кто-то из новообращённых. — Когда появился отец, никто так и не понял. — Куда только смотрел его мастер. Мои люди прочёсывают город.
— Я пойду к ней. — Остин просочился в палату и посмотрел на Джед. Она, такая живая и весёлая, лежала под капельницей, бледная до синевы. Потеряла много крови, прежде чем мама подоспела. Как же так…почему именно она попалась
— Остин… — Лекси могла злиться на брата сколько угодно, но именно сейчас для этого было не время. — Как ты?
— Это не на меня напали. — Парень подвинулся, давая сестре место.
— Но ты переживаешь за Джед. Я знаю, что она тебе дорога, Остин. И не делай такое лицо…Это не делает тебя слабым или уязвимым. Волноваться за свою девушку — это нормально.
— Она не моя девушка.
— А кто? Как называется человек, с которым ты живёшь, спишь, ешь и который тебе не безразличен? Она твоя девушка, и можешь упираться сколько угодно.
— Хорошо, сдаюсь. Она моя девушка. И она в больнице под капельницей, потому что на неё напал вампир.
— Это не твоя вина. Даже не будь она твоей девушкой, от нападения никто не застрахован. Если по городу бегает неуправляемый новообращённый, попасть под удар может кто угодно.
— Но попала она…
— Да, она. Всё будет хорошо, Остин. С Джед всё будет хорошо.
— Спасибо.
— Милый. — В палату заглянула Ребекка. — Врачу нужна страховка Джед. Она дома? Я привезу.
— Я сам. — Поднялся парень. — Среди вещей Джед ничего не возможно найти.
— Я посижу с ней. — Лекси успокаивающе коснулась руки брата. — Всё будет хорошо.
— Я подвезу тебя. — Ребекка подхватила сына под руку и потащила за собой. Остин всё равно узнает правду, так лучше от неё, чем когда люди Джозефа поймают Калисту. — Мне очень жаль, милый. Прости меня.
— Это не твоя вина. — Остин покосился на мать, как она вцепилась в руль, и как дрожат её пальцы… — Мама? В чём дело?
— Это я обратила вампира, напавшего на Джед. Прости меня… я… не подумала.
— Ты не могла знать, что так выйдет. — Устало отмахнулся парень, откинувшись на спинку сиденья. Голова просто раскалывалась. Он не мог даже подумать, что будет так реагировать на несчастье, случившиеся с Джед. Она стояла перед глазами, и сердце гулко билось где-то в горле от страха. — Ты же не пророк. Но отцу скажешь сама. Что? Мам, ты что плачешь? Есть что-то ещё?
— Это была Калиста.
— Я остался без соведущей, ты поэтому расстроилась? Мы уже всё досняли, она мне больше не нужна. А когда её поймают, вреда она больше никому не причинит. А мировая общественность переживёт потерю талантливого политического журналиста. Где тут повод для слёз? Мама, перестань рыдать, ты же ведёшь машину. Мы в аварию попадём.
— Остин… Ты счастлив?
— Мам, ты о чём? Конечно, я счастлив. У меня есть любая работа, семья и человек, который терпит мой несносный характер.
— Ты когда-нибудь думал, как бы ты жил со своей родной матерью?
— С той женщиной, что бросила меня? Нет. У меня есть мать, и это – ты. Хоть ты порой и ведёшь себя как подросток,
но я люблю тебя. Люблю всю нашу семью, даже если мы ругаемся. К чему этот разговор?— Мы нашли её. Точнее, твой отец нашёл её. Твою биологическую мать. Милый, мы так боялись…
— Боялись чего? Что я убегу от вас под крыло к женщине, которая бросила меня замерзать на ступеньках? Мам, скажи, она хотя бы раз пыталась найти меня? Связывалась с вами, чтобы повидаться со своим сыном?
— Нет.
— Тогда я не понимаю. С какой стати я должен был решить, что с ней мне будет лучше, чем с вами? Она не нужна мне. И я даже не собираюсь об этом думать. Мама?
— Это она…
— Кто она?
— Калиста. Она твоя мать. И я обратила её в вампира. Остин… я… разозлилась. Я так хотела стереть её из твоей жизни, чтобы она никогда не вышла из тени…
— Всё в порядке, мам. — Парень успокаивающе сжал руку матери. — Всё в порядке.
Остин не запомнил, как поднялся к себе, нашёл бумаги Джед и вернулся в машину. День выдался чересчур насыщенным. Парень не знал, что делать со всем тем, что свалилась на него. Ранение Джед, новости о его биологической матери. И, хотя с Лекси они и помирились, то, что она ему сказала, навсегда останется стучать в его голове.
— Мама… я хочу поговорить с ней. С Калистой.
— Хорошо, милый. Как только люди твоего отца поймают её и запрут.
Калиста не помнила, как оказалась на улице. Помнила только сумасшедший, удушающий голод. И свежую кровь, хлынувшую из шеи Джед, которая смогла её утолить. Солнце жгло невыносимо, и четверти часа не прошло, как снова накрыл голод. Редкие люди, попадающиеся на пути, оставались на земле, облитые кровью, а женщина не могла разогнуться. Так плохо ей не было никогда, даже после самого тяжкого похмелья. В голове стучало острое желание: умереть. Прямо сейчас. Поэтому, когда ей подхватили под руки и куда-то потащили, даже не сопротивлялась.
Темный подвал, куда солнце даже не проникало, решетки, и кандалы. Калиста рванула кандалы, которыми была скованна, цепи угрожающе звякнули, и женщина зашипела от боли. От запястий даже дым пошёл. Или так только показалось? Но боль была настоящей и пронизывающей. И нестерпимой.
— А вот и ты. — Ребекка Констан присела на корточки, и, подцепив женщину за подбородок, уставилась ей в глаза. Зрачки стали огромными и чёрными, поглощали всё пространство и подавляли волю. Хотя раньше Калиста и считала, что её воле можно только позавидовать. — А теперь ты будешь сидеть смирно и ответишь на все вопросы моего сына. Милый, держись за решёткой, пожалуйста.
— Хорошо, мама. — Калиста смотрела на Остина и не понимала. Парень смотрел на неё с плохо скрываемой неприязнью. — Калиста, где твой сын?
— Не знаю. — Женщина чувствовала, что не может ни промолчать, ни соврать, как под гипнозом.
— Ты пыталась его найти?
— Нет.
— Связаться с ним?
— Нет.
— Почему?
— Он — ошибка. Пятно на моей биографии. Я не вспоминала об этом много лет. И сейчас не хочу.
— Мама…
— Да, милый?
— Убей её, пожалуйста.