Смерть - не конец, а лишь новое начало...

– Что такое, трудно терпеть? – спросил я. – Слишком хочешь?

Она лишь кивнула, явно не в состоянии издать ничего кроме стона.

– Я тоже тебя хочу, – заверил я, проводя аккуратную дорожку из поцелуев вниз, к плоскому, сокращающемуся от частого дыхания, животику.

Обвести кончиком языка аккуратную ямку пупка, услышав её тихий стон, и вот она снова притянула меня к себе, обняв за шею и застонав от удовольствия прямо в мой рот. Вот ведь точно оторва. Она усмехнулась, внезапно уперевшись ладонями мне в плечи и с силой переворачивая на спину, тяжело дыша.

– Леголас, – хрипло прошептала эта рыжая бестия, склонившись к моей шее и очертив языком кадык, заставляя запрокинуть голову на подушку, тяжело дыша. Не выдержав, она с силой прижалась ко мне, прогнув узкую спинку и уже скорее кусая, чем целуя в шею. Я слышал её тяжелое дыхание, тоже прижимая её к себе ладонями, стиснув пальцами ягодицы. Снова перевернул её на спину, уже ложась на её стройное тело, и она так тяжело задышала, что я опять её поцеловал, не сдержавшись. Её губы сильно опухли и покраснели, и жена уже не знала, куда могла деть свои руки: то порывалась расстегнуть пуговицу моих бриджей, то сжимала бока, пересчитывая рёбра, то стискивала предплечья… маленькая стерва. От меня она уже добилась первого стона, едва поцеловала в шею. Лёгкий укус за мочку уха… и вот она опять откинулась на подушку, выгибаясь и постанывая, длинные рыжие пряди, разметались по подушке, став похожими на невиданных змей. Не удержавшись, осторожно заправил один из локонов за ушко и поцеловал мочку, Даэрен непроизвольно выгнулась мне на встречу. Что ж, намек более чем понят, мои руки сразу же стянули с неё сорочку, отбрасывая всё это куда-то в сторону. Одной рукой она обнимала меня за шею, а другой вновь воевала с пуговицей.

– Не надо… – сквозь стон тихим шёпотом произнесла она и снова потянулась к моим губам, так и обнимая одной рукой за шею. Моя рука невольно зарылась в её длинные волосы, какие они мягкие и шелковистые… – Я сама…

– Сама ты долго будешь, – смешок с моей стороны, который ей явно говорит о том, что это, пожалуй, справедливое замечание.

Она не хотела, чтобы я отстранялся от неё… но придётся. Не делай такие глаза, милая, это ненадолго… и вот, встав на колени, я уже принялся расстёгивать бриджи, тяжело дыша. Хм, а она так невинно свела вместе свои коленки, улыбаясь и, словно стыдливо, прикрывая грудь руками. Да уж, прямо как в первый раз…

Сняв с себя всё лишнее, склонился к ней, оперевшись руками по обе стороны от её стройного подтянутого тела. Она тяжело дышала, обвив длинными ножками меня за узкую талию, и… толчок. Громкий стон удовольствия сразу же сорвался с её покрасневших, опухших от поцелуев губ, и она выгнулась, сжав руками мои плечи. Начал ритмично и размеренно двигаться в ней, чувствуя, как мышцы её влагалища с силой сжались, плотно и туго обхватывая член, словно стараясь вытеснить его. Она тихонько застонала снова – уже достаточно привыкла. Ещё бы, так ведь и отвыкнуть от таких приятных ощущений можно… снова выгнулась, снова поцеловала меня в губы, но всё это только начало. Она прижалась ко моему горячему телу, впиваясь своими аккуратными ноготками в спину, оставляя неглубокие следы, которые вскоре станут красными полосами, едва она почувствует настоящий прилив безграничного удовольствия. Вскоре она стала стонать гораздо громче, а ногти впились глубже, почти что до крови, но вовсе не больно, может делать это даже сильнее. С моих губ слетел тихий и хриплый стон. Она почти кричала, и её глаза были закрыты: ресницы еле заметно подрагивали от удовольствия, а сама она снова стала драть мою спину, оставляя кровоточащие следы от ногтей.

– Даэрен, я так люблю тебя… – наклонившись к ушку, хрипло прошептал я.

Движения в ней стали гораздо более резкими и более быстрыми, от чего она, не выдержав, тихо вскрикнула, на мгновение все мышцы её тела сократились, а затем, глотая ртом воздух обмякла у меня в руках. Я прижал её к себе, и Даэрен выровняв дыхание, снова поцеловала меня, плотнее и теснее обхватывая ножками спину. Темп движений внутри неё постепенно наращивался, я двигался быстрее, и она застонала еще громче, выгнувшись и впившись ноготками в мои рёбра. На них тоже вскоре появятся царапины… это естественно.

Она ещё сильнее вцепилась в мои плечи ноготками, стоны перешли чуть ли не на крик, глаза закатились, едва она их открыла. И вот она снова резко закрыла глаза, зажмурилась, гладя меня по голове, затем вдруг резко впилась, сжимая волосы между пальцами. Я так долго точно не продержусь. Движения стали медленнее и глубже, поясница прогнулась ей навстречу… Я целовал её, когда сперма разлилась у неё внутри, заполняя влагалище. Мой последний самый громкий и протяжный стон…

– Леголас! – окрикнул меня Дагаргул, отрывая от воспоминаний прошлой ночи. – Владыка созывает совет.

– Иду, – ответил я, пытаясь выкинуть картины прошлой ночи из головы.

Лучше бы я с Даэрен в Мглистые пошел! Папа со своими советами каждый день так замучил, что я под благовидным предлогом зачистки леса сбежал из дворца, сдав питомца на попечение матери. Честно говоря, я считал, что с Дарком будет куда больше проблем, но нет. Первые две недели ему требовалась лишь еда и на свежий воздух, по делам, а затем за него снова взялись целители, сняли бинты и начали разрабатывать лапы. Спустя месяц он уже был в состоянии с передышками добраться до улицы, но я обычно выносил его утром и оставлял до вечера. Разговаривать он особо не желал и, кажется, будто о чем-то переживал, но делиться своими думами не спешил, а я не настаивал, как созреет сам расскажет. Так что я со спокойной совестью вручил корзинку с питомцем матери и посоветовал не баловать его, мама легко улыбнулась и произнесла:

– Не переживай, Леголас, все будет хорошо.

Спокойствие продлилось всего-то три недели, после чего меня отыскал гонец и передал послание от отца, прочтя короткую записку, я не выдержал и, ни к кому конкретно не обращаясь, произнес:

– Ладно, орки, варги — это уже подозрительно, а гномы — это уже точно неприятности...

Во дворце выяснилось, что это не просто левые гномы, а ни много, ни мало внук последнего короля под горой – Торин Дубощит, собственной персоной. Что-то подсказывает, что мы накануне грандиозного шухера, и где, интересно, моя жена? Надеюсь, хоть с ней-то всё в порядке...

Как ни странно, больше всех рад видеть меня был даже не отец, а Дарк, на шее которого красовался белый шелковый бант. Кот, едва увидев меня, рванул с рук матери и длинными прыжками добрался до меня, спрятался за ногами и быстро заговорил:

– Хозяин, где ты был? Меня тут истязали! Забери меня, клянусь, я больше никогда не буду точить когти об твой лук! И комментировать вашу с хозяйкой личную жизнь тоже!

– Тише-тише, Дарк, – попытался я успокоить питомца, беря его на руки. – Все хорошо, никто тебя не обидит....

– Я все для тебя сделаю, – обещал питомец залезая под куртку. – Только больше не отдавай меня Владычице! Я не хочу спать в колыбельке под голубым одеяльцем и пологом!

– Ладно-ладно, сейчас поговорим с отцом и пойдем домой, согласен?

– Я на ВСЁ согласен.

– Добрый день, папа, мама, – поздоровался я с родителями.

– С возвращением, сын, – хором поздоровались родители.

– Как к нам гномы попали, Железный Кряж несколько в другой стороне... – спросил я.

– Да вот и я думаю, что не в Железный Кряж они шли, – тяжело вздохнул Владыка. – Подозрительно это всё...

– И что мы с ними делать будем?

– Спроси чего полегче, – признался отец. – Жаль, Даэрен нет, может хоть она бы их разговорила... Всё же они с Торином знакомы...

– Может и разговорила бы, а может и нет, – пожал я плечами. – От них не было вестей?

– Были, конечно, – проговорил Владыка. – К сожалению, всё неблагополучно, чувствую надвигающуюся Тьму... Сложное предстоит столетие...

– Когда они планируют вернуться, ещё неизвестно?

– Точно не известно, но думаю, что уже скоро, им осталось пройти совсем немного.