Смертельно прекрасна

– Но я не говорила, куда я пойду.

– И не нужно было.

Выдыхаю. Протираю ладонью лоб и настороженно гляжу на тетушку. Она тут же на меня смотрит оскорблено, будто бы я обвинила ее в преступлении.

– Я не причиню тебе вреда, Ариадна.

– Правда?

– Конечно.

– В противном случае, мы пойдем к шерифу. – Неожиданно заявляет за моей спиной Мэтт, и я удивленно оборачиваюсь. Парень выглядит чертовски спокойным.

Моя тетя вскидывает ровные брови и оценивает парня пристальным взглядом. Мне в ту же секунду становится паршиво. Лучше бы он вообще молчал!

– Мэттью, верно? – Интересуется Мэри-Линетт и делает шаг вперед. Я стремительно загораживаю парня спиной, но она все равно прорывается вперед.

– Да , мэм.

– А это Хэйдан. – Теперь она смотрит на Хэрри. Тот тоже старается стоять уверенно, но его выдают трясущиеся густые брови, торчащие из-под вспотевших очков.

– Был сегодня утром.

– Я рада, что у Ари есть такие друзья… – Неожиданно моя тетушка становится самым настоящим одуванчиком. Н а ее губах проскальзывает грустная улыбка. – Спасибо.

Отлично. Просто превосходный поворот. Сейчас, конечно, можно и обняться, но мне почему-то не хочется. Мне вообще не нравится, что Мэри-Линетт стоит на пороге домика Нортонов и пытается быть милой, тогда как пару часов назад сжимала в руках одичавшую сестру ! Это лицемерие, что ли. Откидываю назад волосы и подхватываю Мэри под локоть.

– Нам пора. Пока ребята.

Я тащу Мэри-Линетт вперед, надеясь, как можно скорее покончить с той частью, где мне объясняют, какого черта происходит. Если этому вообще есть объяснение.

Черт возьми. Неужели я возвращаюсь в этот проклятый коттедж? Живот сводит.

– Ари…

– Ты должна все мне объяснить. Обязана.

– Мне очень жаль, дорогая. Это так…

– Дико? Неправильно? – Гляжу на тетушку, стиснув зубы. – Кто вы вообще такие? И, да, я знаю, что вы лицемерки и обманщицы. Эту часть можешь опустить.

– Норин никогда бы не причинила тебе вред. Ари, ты меня слышишь? Никогда. – Мы вдруг останавливаемся на перекрестке и впяливаем друг на друга похожие взгляды. – Мне ли тебя не понять? Тебе страшно, ты сбита с толку? Чувствуешь себя потерянной? Чужой? Мы все через это проходили, дорогая. И я, и Норин. И твоя мать.

– Тогда почему Норин пыталась меня убить?

– Она не хотела, она…

– Хватить врать ! – Я откидываю руку тетушки и отхожу назад. – Она на себя была не похожа, да. Но это была она. Так объясни, что с ней? Она больна? Ей нужен врач?

– Это сложно, Ари. Давай пройдем в дом.

– Но там ведь…, - потираю ладонями берда и шепчу, - там ведь она, а я должна знать, должна знать сейчас, что мне ничего не грозит, понимаешь?

Мэри-Линетт страдальчески горбит спину и глядит на меня так виновато, словно она отняла самое дорогое, что у меня было в жизни. Тетушка покачивает головой, подходит ко мне и хватается пальцами за мои замерзшие плечи.

– Норин – удивительная женщина. Сильная и храбрая. И она любит тебя. Слышишь?

– Но она…

– …жертва, борющаяся за свое тело и разум.

– Не понимаю.

– Норин никогда бы не причинила тебе вред, но иногда у нее не хватает сил… Иногда он пробирается внутрь ее головы, и как бы сильно она не сопротивлялась, он берет верх.

– Кто – он?

Тетя Мэри не спешит с ответом. Прожигает меня взглядом и молчит.

– Что? – Восклицаю я. – Чего ты боишься? Она…, – сглатываю,– она одержима?

– Ее контролируют силы извне.

– И как я могу быть уверена, что прямо сейчас эти «силы» не взяли над ней верх?

– Думаю, на этот раз он сделал просчет. – Мэри-Линетт опускает руки и ухмыляется. В глазах у нее загораются искры. – Он рассчитывал, что сломит ее. Но ошибся. Теперь она ненавидит себя так люто, что будет бороться еще сильнее, еще отчаяннее.

– О ком мы говорим? Кто ее контролирует?

– Тот, кому подчиняются все ведьмы, моя дорогая. – Неожиданно выдыхает тетя и на меня смотрит из-под опущенных, густых ресниц. Застываю от ужаса, а Мэри-Линетт едва слышно шепчет, – Дьявол, Ари. – достает из кармана сигареты и закуривает. – Он самый.

Она сказала слово на букву «В». Она сказала «ведьмы ». А потом, видимо, решила не останавливаться и добить меня окончательно и еще про Дьявола что-то сказанула.

Я даже не помню, как оказываюсь дома. Как оказываюсь за кухонным столом. Как в пальцах сжимаю горячую кружку чая с мятой. Ничего не понимаю.

Норин тоже здесь. Я думала, мы должны поговорить. Думала, мы должны выяснить отношения, определиться, как жить дальше, учитывая то, что она едва не разодрала меня в клочья. Но теперь я понимаю, что все это полная чушь. Смысл обсуждать такие мелочи? У нас на повестке дня целый Армагеддон , кажется. К уда уж до диалогов об обычном, тихом , семейном скандале? Кто-то бьет посуду, а мы бьем друг друга о стену. Вполне нормально.

– Ари, наша семья немного не такая, как все остальные.

О, Боги, меня сейчас стошнит.

– Немного? – Тихо переспрашиваю я, тарабаня пальцами по чашке.

– Достаточно, чтобы люди не поняли таких различий. – Ровным голосом говорит тетя Норин, а я гляжу на нее и никак не могу смириться с тем, что еще в обед она сидела внизу в подвале и срывала зубами ногти со своих пальцев.

– Мы унаследовали эту особенность от предков.

– К сожалению, она передается всем без исключения.

– Особенность.

– Да.

– Очень удобное определение. – Н и черта не понимаю. Смотрю на тетушек и широко улыбаюсь. Так широко, что сводит скулы. – И что же это за особенность?

Мэри-Линетт покачивает головой и отрезает:

– Предрасположенность к магии.

– Еще одно умное слово. Пред-рас-по-ло-жен-ность.

– Я просто пытаюсь говорить понятно.

– Ты несешь полную околесицу, тетя Мэри. Не подбирайте тупые термины. Говорите как есть, и все! Ведьмы существуют. Да или нет?

– Да. – Кивает Норин.

– Видите, это совсем не сложно. – Боже, Боже, я в дурдоме. Дышать нечем. О чем мы тут вообще разговариваем ? Я сейчас грохнусь в обморок. – И я тоже ведьма?

– В седьмом поколении.

– Ого. Я должна обрадоваться?

– Для ведьмы это престижно.

– Так выпьем за это! – Припадаю губами к уже остывшему чаю и пью так жадно, что едва не давлюсь. К счастью, мне не суждено умереть от травяного пойла тети Норин.

– Ари, - протягивает тетя Норин и внезапно придвигается ко мне ближе, - мы в курсе, что тебе страшно, что ты ненавидишь нас и это место. Но это то, кто ты есть, и поверь, мы всячески пытались огородить тебя.