Смертельные цветы

Последнее она произносит испуганно. В панике. Боится. И ошибается. Ее рассказ может многое поведать непосвященным. Пусть секреты своей покровительницы она не знала, но сама являлась одним из них. А это уже много. Стоит забрать ее. И отдать в нужные руки. А дальше пусть разбираются те, кому есть до этого дело.

— Здесь есть нужные тебе вещи?

Кивком указываю на полки. Рози быстро окидывает комнату взглядом. Подходит к столу. Берет небольшую шкатулку. Складывает туда несколько мелочей. Закрывает и прижимает к груди. Поворачивается ко мне.

— Я... Я готова.

Она снова сглатывает и облизывает губы. Сердце стучит так громко, что можно оглохнуть. Я глубоко вдыхаю и выпиваю ее страх. Он кислый. Вязкий. И оставляет горькое послевкусие. Но плечи волшебницы расслабляются. Радость не приходит. Но напряжение сменяется апатией и безразличием. Сейчас так даже лучше.

Забираю портрет и прячу его в магический карман — пригодится. А отсюда нужно унести слишком многое, чтобы занимать руки.

— Ты была на нижних уровнях?

Поворачиваюсь и направляюсь к двери. Розалинда послушно следует сзади.

— Да. Там меня... изменили. И туда приводили других девушек. Я не знаю зачем. Иногда они так сильно кричали... Там страшно.

Страх. Боль. Кровь. Хорошая подпитка для чар. А ими пропитаны стены, пол и потолок. Порой жертвоприношение — лучший способ для обновления заклинаний. Относиться к нему можно как угодно. Но простота — залог успеха. Что ж... Пора забрать то, зачем я пришла...

Глава 2

Дверь на второй уровень увешана проклятиями. Куда более сложными и опасными, чем вход в подвал. Они уже начинают распадаться, сила княгини их больше не питает. Скоро здесь сможет пройти любой. Но у меня нет времени ждать. Еще одно заклинание ключ. Тяну массивную ручку на себя. Дверь открывается бесшумно. В нос ударяет знакомый запах дезинфекции. Такие же растворы используются для обработки алхимических лабораторий.

Пара шагов, и под потолком вспыхивают яркие лампы. Невольно щурюсь. Моргаю, чтобы избавиться от темных точек перед глазами. Если верхний этаж предназначался для проживания и оказался почти заброшен, то здесь работали постоянно.

Кладовки с ингредиентами для зелий и готовыми составами. Комнаты с окнами, выходящими в коридор. Больничная обстановка. Инструменты. Кушетки. Смотровые кресла. Передвижные камеры с прозрачными стенками для младенцев. Анализаторы крови. Незнакомые изобретения...

Здесь они умирали. Волшебницы и их обреченные дети. Чужая память подбрасывает нужные образы. Изабель сама принимала роды. У нее хватало ассистентов, но она все контролировала. Всегда. Сама перерезала пуповину. Сама умывала малышей. Высасывала из их легких жидкость. Растирала. Согревала. Вливала магию. Она старалась. Каждый раз. Снова и снова. Измученные матери истекали кровью и умирали, их участь ее не заботила, но дети... О них колдунья заботилась.

Отгоняю видения. Это место настолько пропиталось чужими страданиями, что стоит только прикоснуться к ним, как в магическом поле оживают силуэты. Они быстро срастаются в один. Нечто сложное. Собранное из множества разрозненных аур. У всех мертвых имелось что-то общее. С годами оно получило свое подобие сознание. И осталось здесь. Привязанное. Запертое чарами и проклятиями. Больное и измученное.

В тишине комнат раздается плач. Детский. Его прерывает отдаленный крик, переходящий в придушенный стон. Сзади вздрагивает Розалинда. Невольно подходит ближе. Дышит мне в спину. Слабые отголоски ее эмоций питают призрака. Да, пожалуй, его можно назвать так.

— Это всего лишь сторож, — делаю шаг вперед и поднимаю руку в предостерегающем жесте. Волшебница остается на месте.

Изабель знала о нем. Но оставила. Решила, что он будет лучшим охранником для ее территории, чем любое заклинание. Кому захочется оставаться там, где живут вечные страдания? Да еще и столь общительные.

Вытягиваю руку перед собой. Переворачиваю ладонью вверх.

— Давай. Иди ко мне.

Силуэт колеблется. Он... Оно привыкло, что его опасаются. Избегают. Рядовые маги предпочитали держаться на расстоянии. А хозяйка казалась опасной даже для того, кто не имеет тело.

— Боишься? Я могу помочь.

Отпускаю силу. Она течет с пальцев послушным потоком. Скатывается на пол. Расходится клином, стремясь занять как можно больше пространства. Существо отступает. Дергается. И застревает. Оно слишком поздно понимает, что от меня не получится сбежать.

Сила вплетается в силу. Тонкие ростки пронзают призрака. Изменяют его структуру. Разделяют останки аур. Помещение наполняется сонмом голосов. Они кричат и шепчут. Просят и проклинают. Плачут и смеются. Сгорают в агонии и мечтают возродиться...

Я выпиваю чужую боль. Бушующий коктейль эмоций. Огненный. Дикий. Обжигающий. Это тоже сила. И она становится моей. Голоса смолкают. По магическому полю пробегает дрожь. Осколки аур растворяются без следа. Теперь мертвые упокоены.

— Можем идти дальше.

Оборачиваюсь к своей спутнице. Она стоит с отрешенным взглядом. Сквозь апатию прорываются нотки страха. Но быстро стираются. Волшебница поднимает на меня взгляд и кивает. Она готова следовать за мной куда угодно. И даже не пытается сопротивляться. Никакой воли. Ее сломали однажды и даже не пытались восстановить. Сделали покорную марионетку.

Отворачиваюсь и направляюсь дальше по коридору. Проход на нижний уровень в самом конце.

Этот этаж принадлежал Изабель лично. Для входа приходится отразить отпечаток ее ауры. Проклятия неохотно отступают. Рози, ничего не замечая, идет следом. Оставляю ее в коридоре и сворачиваю в ближайшую дверь. Вполне уютная гостиная, если не считать отсутствие окон. Их легко заменяют витражи. Узоры из мозаики оживают красками в приглушенном свете ламп. Радужные разводы ложатся на монохромную мебель. Элегантное решение.

Из гостиной попадаю в спальню. Напротив кровати висит портрет. Лукас и Изабель. Оба изображены в три четверти. Лица повернуты друг к другу. Одежда умеренно праздничная. Свадьба? Скорее всего. Колдунья выглядит иначе. Ей идет мягкая улыбка. А в глазах заметен живой огонек. Я не помню ее такой. А вот пророк должен.

Отворачиваюсь. Быстро окидываю комнату взглядом. Еще одна дверь ведет в гардеробную. Следующая в уборную с утопленной в полу огромной круглой ванной. Все мы любим комфорт. Мельком осматриваю личную косметику. Баночки без подписей. Индивидуальный заказ. Его выполняла лично Шайен? Или Иза пользовалась услугами кого-то попроще? Неважно.

Возвращаюсь в коридор через другой выход. Розалинда стоит там же, где я ее оставила. Киваю ей. Толкаю дверь напротив. И оказываюсь там, где и должна. Кабинет. Он огромен. Высокий потолок. Книжные стеллажи. Монументальный стол. Кресло. Окна-витражи. Доска с расставленными на ней фигурками.

Мое внимание привлекает шкаф, расположенный у дальней стены. Прямо за рабочим местом. Его полки заняты не книгами. Нет. Дневники в плотных кожаных переплетах. Цвет обложек меняется. От светлых и выцветших, к более темным и новым. Меня интересуют только они.