Смертеплаватели
Шрифт:
Словом, следуя на Восток, до Даны и Рангхи, можно встретиться с ожившими пращурами. А если поедешь на Юг, вдоль Данапра, — увидишь ещё более далёких предков сайрима, именуемых скифами. У них бессчётные табуны и золота не меньше, чем песка на речных отмелях… А если набраться терпения и ехать несколько лет навстречу восходящему солнцу, — попадёшь во владения иных народов, также называющих степь родиной и коня братом: гуннов, алтайских тюрков, монголов. Но она, Виола, пока что не советовала бы туда ехать. Эти бесчисленные и могучие, до зубов вооружённые воины, с их передвижными городами из шатров, ещё не вполне разобрались между собой, не
Аиса быстро успокоилась и слушала самозабвенно, потягивая горячий сладкий напиток, пахнувший костром из палых листьев, — кофе, к которому приучил её Алексей. Она обожала сказки о дальних краях. Даже от сердца отлегло, ревность отпустила ненадолго… Виделись ковыльные немереные просторы, тронутые сединой, под золотым, в полнеба, солнцем, и на горизонте — движущиеся цветные шатры, будто бродячие горы, среди моря всадников в сверкающих доспехах…
Почти умиротворённая, проводив гостью, Аиса в ту ночь после бурных любовных игр уснула, свернувшись котёнком, под боком у своего… Но под утро её разбудил странно знакомый короткий, тихий свист за окном.
Алексей от свиста не проснулся. Тёмными комнатами, ударяясь, из-за малой привычки, о мебель и стены, но не зажигая света, босиком она пробралась на веранду, выглянула.
В лицо ударила, осыпала масса мелких холодных капель. Зловеще скрипел и завывал лес, — а по поляне перед крыльцом, еле видимая в иссиня-сером свете раннего утра, вертелась на коне всадница. Аиса включила свет на веранде… и чуть не потеряла сознание.
На таком же, как у неё самой, коротконогом лохматом коньке, сидела Аиса-близнец, двойник во всём, включая волчью безрукавку и башлык с загнутым вперёд верхом. Поднятый меч был у неё в правой руке; в левой — поводья, которыми всадница нещадно рвала пасть жеребца.
Да, сарматке предстала её точная копия; но когда Аиса-вторая повернула лицо к свету, девушка ощутила ещё больший испуг. Перед нею, подобный ей самой до мельчайших черточек, на кровавоглазом коне восседал дайв. Кожа, что мел; растянулись губы в безумной улыбке-оскале, вместо глаз пылали огни, каких не видела Аиса у человеческого существа, даже опьянённого боем.
…Она почти не слышала оскорбительных слов, потоком лившихся из уст двойника, — так стучало в голове от страха, растерянности и нараставшей ярости. Долетало что-то об измене законам степи, о том, что Аиса предала Священных Матерей и живёт, как рабыня, с земляным червём, отрастившим себе член. Затем ей предложили немедленно, покуда «червь» спит, отсечь ему этот самый член вместе с башкой — и уйти в степь, вернуться к походной жизни…
— Такова воля Великой Матери!..
Это имя придержало на пороге Аису, уже бросившуюся было в дом, за мечом. А что, если и вправду разгневалась на неё Родительница — за уход из кочевья под крышу, за постыдную любовь к иноплеменнику из рабского рода?!.. Вот, послала в наказание дайва-близнеца…
Не поняла Аиса-вторая, почему медлит у порога первая, — и, пуще взъярившись, полоснула безоружную акинаком. Но дело имела она со своим двойником, реакции были те же, и успела Аиса уклониться. А от клинка уйдя, нарочно упала, с веранды покатилась внутрь дома. Та, с лицом уже вовсе нелюдским, бешеным, помчалась следом…
Они схватились посреди гостиной. У первой Аисы был уже меч в руке, и рубилась она, вспоминая коварные приёмы любимого — те, мушкетёрские! Копия-дайв у
себя в подземном царстве, видать, не была такому обучена: злоба на белом лице смешалась с удивлением. Сверх того, теснили степнячку стены врытого жилища, путалась в ногах мебель. Роковым стал обитый зелено-голубой тканью, с гнутыми ножками стул… Падая, для равновесия взмахнула демоница мечом, — и этой доли секунды хватило Аисе-настоящей, чтобы врагиню полоснуть по горлу…Тут на шум скатился сверху по лестнице Алексей, встрёпанный, одетый в пижаму… и едва сознание не потерял, увидев труп в багровой луже. Успокаивая друга, объясняя ему ситуацию, обнимая и гладя (училась быть заботливой), Аиса продолжала насиловать свой непривычный к сложностям рассудок. Думала: что же дальше? Брошенное яростным двойником имя Матери Богов бередило душу. Быть может, и вправду Она послала дайва-убийцу? Аиса покончила с ним, защитила себя и Алексея… Что теперь? Ждать ещё более жестокой и изощрённой расправы?… Не к добру вспомнился их с любимым первый полёт к Молочной Реке и то, как тогда ей крошечными, бессильными показались земные боги и сама Хозяйка Обоих Миров… Может, ещё и за это мстит Великая?
Но растаяло тело лже-Аисы, и кровь неведомо как улетучилась с ковра; и, согретая поцелуями, успокоилась девушка.
Не умела Аиса ждать дурного, мучиться неведомым… Скоро притупилась, ушла на дно души тревога. Дни катились за днями: любовь, сон, еда, просветительные беседы, полёты с Алексеем в разные диковинные уголки Земли или Сферы. Уже и книги читать начала Аиса, потихоньку одолевала первые страницы «Робинзона Крузо»… Не давала о себе знать грозная Матерь. Отвернулись её твёрдые эмалевые глаза…
Однако, научившись разбирать буквы, Аиса прочла не только «Робинзона». Однажды, в отсутствие Алексея, включила его настольный биопьютер. Друг давно говорил ей, что в этом блестящем ящике хранятся слова, — много слов, будто орехов или бус, насыпано туда… надо только подумать о них, и они появятся, выплывут рядами уже полузнакомых значков!
Подумала. Когда засветились в видеокубе буквы, приказала им вырасти побольше и стать поярче, чтобы легко было читать. Друг объяснял ей также, что значит — ключевое слово. Задала кубу ключевое слово: Виола… И тут же закусила губу, сдерживая желание разбить биопьютер об стену.
…На остров посреди большого синего моря летали они вдвоём, Виола и Алексей; там пили вино, купались, говорили о непонятном; и в записях, пронизанных восторгом, он — мужчина Аисы! — через слово восхищался Виолой, её красотой, женской и духовной силой; глазами её, коленями, грудью!..
Тогда-то Аиса, вылетев из дома, вскочила на коня и помчалась берегом. Не отдавая себе отчёта, кричала мысленно на всю Сферу, звала соперницу. Быть может, себе на гибель, куда более вероятную, чем в драке с двойником-дайвом… на смерть, после которой не воскресят… но звала!
И — мирная, вся лучась добродушием, теперь стояла перед Аисой Виола. Говорила с тихой, подкупающей откровенностью:
— Ты неправа, я не лгу, — никогда не лгу… Если чего-то не договариваю, то для твоего же блага! Ладно, скажу всё. Наверное, я и вправду для Алёши… не совсем сестра. Он любит тебя, но… человеческие чувства сложнее, чем было принято считать… скажем, в ваше время! Любит и тебя, и меня, — и притом по-разному! Возможно, мы как-то дополняем друг друга. В нашем мире к этому относятся…