Smoking gun

— Ты часто это делала?

Вайолет помедлила, а затем кивнула. Тошнота подступила к горлу. Та же самая, как утром в ванной, как когда рассказываешь то, от чего тебе и самому противно. Но, к ее удивлению, Тейт не стал расспрашивать. Не стал затрагивать эту тему. Практически…

— Когда, — болезненно сглотнул тот, — когда утром я увидел пятна на полотенцах, то подумал, что это кровь, что ты вскрыла вены. Я думал, что ты хотела убить себя.

Слова вызвали новый приступ. Вайолет вытащила свою ладонь из руки юноши и заплакала, морщась и ненавидя себя за свои эмоции. Вновь покрасневшее влажное лицо обдувалось ветерком и подсыхало.

Несчастный Тейт, который абсолютно растерялся, кинулся обнимать Вайолет, помня, какое утешающее действие на нее производят объятия. Вайолет прильнула к его груди, утирая ладошками глаза и щеки, продолжая плакать.

— Я не хотела, Тейт, я правда не хотела, — слезно лепетала та, обжигая дыханием кожу юноши сквозь ткань свитера. — Ты поцеловал меня, и мне стало страшно. Очень страшно. Я не могла уснуть и нашла таблетки в шкафчике ванной. Я просто хотела поспать, я не хотела убивать себя… — слезы лились, и она не знала, как остановить этот процесс, грудь жгло неприятное чувство, все нутро кричало, что пора замолчать, но она не могла.

— Ты боялась, что я брошу тебя? — Тейт сжимал ее голову, зарывался в волосы пальцами и гладил кожу, стараясь успокоить. Вайолет затерлась о его свитер, кивая в ответ.

— Я даже не знаю, зачем говорю тебе это все, это так глупо звучит, Тейт, прости… — Вайолет попыталась отстраниться. Юноша сжал ее плечи, убирая пальцами правой руки волосы от ее лица, серьезно глядя ей в глаза.

— Вайолет, — сурово произнес тот. Всхлипывая, Вайолет подняла взгляд опухших глаз. — Почему ты все время извиняешься?

— Потому что я чувствую свою вину перед тобой, — снова заплакала та. — Потому что ты все время спасаешь меня от чего-то, хотя должен жить полной жизнью и встречаться с красивыми девушками. А вместо этого ты проводишь время со мной, а я лишь плачу и попадаю в неприятности. Никому не нужны грустные проблемные люди, — из-за слез Вайолет с трудом видела юношу. Но попытка отвернуться закончилась провалом; Тейт убрал ее передние пряди и взял лицо в обе ладони. Вайолет проморгалась, ресницы слипались от слез. Выше переносицы снова образовалось несколько складочек. Блондин был в ужасе от всего, что услышал. Надо было срочно исправлять ситуацию, пока он ее не потерял.

— Вайолет, теперь послушай меня внимательно, — Тейт сидел напротив, его лицо было так близко, что ощущался жар обоих тел. — Никогда, слышишь меня, никогда больше не смей так думать, — Тейт четко отделял интонацией одно слово от другого. — Не все парни в мире такие, какими ты их себе представляешь, не все мужское население способно лишь на насилие и удовлетворение собственных интересов. Вайолет, я никогда тебя не обижу. Никогда. И я сделаю все возможное, чтобы ты снова почувствовала себя счастливой. Вайолет, ты должна была раньше мне об этом рассказать. Я ведь…, — поджал губы тот, -… не знал, что ты так боишься… и ты заблуждаешься, думая, что всем нравятся веселые и жизнерадостные. У каждого есть проблемы. Нет абсолютно счастливых людей. Я хочу, чтобы ты знала, что ты не одна, слышишь меня? — Тейт слегка потряс Вайолет за плечи. Ее взгляд фиксировался на его. Она слышала. И кивала. — Помнишь ту песню, которую я нашел на твоем айподе? В ней пелось, что мрачные дни позади. Вайолет, я хочу, чтобы ты знала, что твои мрачные дни позади. Я всегда буду рядом.

— Зачем… зачем тебе это… — шептала та севшим от усталости голосом.

Тейт вскинул взгляд к небу и набрал воздуха.

— Я не знаю, мне кажется… кажется, у меня чувства к тебе… я никогда такого не испытывал, я словно… не знаю, словно я стал другим человеком, будто моего прошлого никогда не было, и теперь есть лишь будущее, и я больше не ожидаю его как чего-то мрачного, я стал… стал просыпаться с улыбкой и… и все время думаю о тебе, чувствуя себя безобразно счастливым… — Тейт так мило запинался и смущенно возился с волосами, падающими на глаза, что Вайолет не сдержала улыбки. Ее трясло от адреналина и бурлящих эмоций. Но прежде, чем она успела ответить, Тейт опустил руки, немного отстраняясь. — Я понимаю тебя. Твое состояние. Желание умереть. Зимой… — юноша вздохнул, — … этой зимой я тоже пытался покончить с собой…

Вайолет зажевала нижнюю губу. Ох, Тейт, я знаю…

— Я напился и сел в машину. Вспомнил об озере за городской чертой и завел двигатель. Но на одном из перекрестков… — Тейт сглотнул, дергая шерсть покрывала и глядя вниз, — … на одном из перекрестков меня подрезал грузовик. Я не пострадал, и все не мог понять почему… — Тейт поднял взгляд на Вайолет, — теперь я понимаю…

Вайолет приоткрыла рот. Дышать носом было трудно. Странное ощущение, когда осознаешь, что в одно и то же время с тобой у человека на другом континенте были такие же проблемы. А потом судьба сводит вас, и вот вы сидите посреди поля, птичек и зайчиков и делитесь подробностями своих попыток самоубийства. Можно ли мечтать о лучшем свидании?

— Почему ты хотел это сделать? — еле заставила себя произнести слова та. Тейт тяжело сглотнул, затем с губ слетел смешок.

— Одиночество.

Слов больше не требовалось. Они действительно понимали и доверяли друг другу, и если раньше у Вайолет еще были сомнения, то сейчас все они постепенно выветривались из головы с вечерним ирландским воздухом, наполненным запахами луговых цветов и пресной воды.

Вайолет была обескуражена, сбита с толку. Преобладало чувство опустошенности. Но это была приятная опустошенность. Когда делишься наболевшим, становится неимоверно легко и приятно, как если выкинуть мусор из комнаты или разобрать завалы в своем гардеробе.

— Мне так жаль, — выдохнула Вайолет, чувствуя слезы на щеках. — Мне так жаль, что ты…

— Не надо, — нахмурился Тейт. — Главное то, что сейчас, а не что было в прошлом. Мы все порой совершаем необдуманные поступки, — свежая капля скатилась по ее щеке.
– Хей, — позвал юноша, дожидаясь, пока Вайолет не поднимет взгляд, — я рад, что ты поделилась со мной.

Его искренняя улыбка растапливала ее сердце все быстрее и быстрее. Вайолет издала слабый стон, словно хотела засмеяться, но не хватило сил. Тейта било как в лихорадке, Вайолет клонило в сон. Оба были вымотаны. Физически и эмоционально. Ветер давно стих, и едва слышно колыхались травинки на лугу.

Но была еще одна вещь, которую ему надо было узнать. Из всего сказанного Вайолет Тейт вдруг вспомнил об одном очень любопытном аспекте…

— Ты сказала, что скоро твой день рождения, — аккуратно завел речь тот. — Когда он?

— Седьмого апреля…

Тейт прикинул числа. Так значит, через три дня…

***

Форд катил по ровной дороге. У горизонта серое пасмурное небо разрезала малиновая полоска заката. Финальные лучи солнца отрабатывали последние минуты этого рабочего дня, и сияли капли на голых ветках проносящихся мимо деревьев. Тейт снизу придерживал руль перевязанной рукой, другой поправлял винтажные Рей Бены.

You drape your wrists over the steering wheel

Вайолет молча свернулась на задних сидениях. Глаза опухли и ныли, казалось, в организме больше не осталось воды, тело будто опустело от костей, и была лишь оболочка, набитая ватой. Иногда пульсировала вена на шее. Клонило в сон. Уже давно работало стерео. Тейт поправил зеркало заднего вида и убавил громкость.

We might be hollow, but we’re brave

Голос приятно звучал из встроенных колонок. Убаюкивающе. Вайолет убрала влажные волосы с щеки. Под подушечками пальцев ощущалась холодная кожа обивки сидений.