Смоленская Русь. Княжич 1

Выслушав Мирона, я велел подозвать к себе местного возмутителя спокойствия, всё это время околачивающегося неподалёку, внимательно следящего за кострами, руководя их обслугой и одновременно успевающего при этом искоса, украдкой, поглядывать в нашу сторону.

– Молодец, Яков! – похвалил я парня. – С порученным тебе делом справляешься пока на отлично! Действуй и дальше в том же духе!

– Спасибо, Владимир Изяславич! – Якушка расцветал прямо на глазах.

– С сегодняшнего дня будешь поставлен на денежное довольствие! В конце месяца у моего ключника получишь зарплату! Справишься с этим поручением, в следующий раз получишь более сложную организационную работу с более высокой зарплатой.

– Спасибо, спасибо Владимир Изяславич, – повторял Якушка как заведённый. – Я тебя не подведу!

– Я тобой доволен, а теперь ступай, занимайся своим делом!

Как только мы опять остались вдвоём, Мирон, хитро улыбаясь в бороду, провокационно так спросил:

– Растраты лишние, княжич! Зачем ты ему, своему холопу, жалованье положил?

– У меня среди служилых людей холопов не было, и нет! – сказал я как отрезал. – Со временем, всем своим слугам дам вольную! Позже, думаю, с князем мы этот вопрос уладим.

И Яков меня не подвёл ни разу! Ретиво взявшись за порученное ему дело, он с первого же дня всех построил по линейке, все проблемные вопросы разрулил, без всякой помощи с моей стороны! Прямо волк в овечьей шкуре с бульдожьей хваткой, оказывается, всё это время скрывался в невзрачном подростке!

Вот так вот, примерно, и формировалась моя команда порученцев! Кто–то возносился вверх орлами, кто–то поднимался в воздух на уровень «полёта» курицы! Высота полёта каждого «моего птенца» мною честно отмерялась. И расставляя людей в служебной иерархии, я руководствовался в первую очередь лишь индивидуальными талантами и способностями человека, его социальное происхождение было вторично.

Первые именные векселя начали вводиться в торговый оборот в конце января месяца. В Смоленске и в городах княжества стали открываться банковские отделения РостДома. Ну, открываться, это громко сказано. Просто в боярско–купеческих усадьбах или непосредственно в ростовщических конторах – смотря у кого как дело поставлено, повесели таблички с названием новой банковской организации, а рядом на досках вырезали информацию о сфере деятельности банковских отделений.

В «СКБ» я организовал мини «бумажный цех» с целью выделки ценных бумаг. Печатались они при помощи стандартных литер, в именные векселя дополнительно вписывались от руки данные владельца. Для защиты начавшихся вводиться в оборот векселей, первым делом я ввёл скрытые водяные знаки. Об их существовании знали только начальники отделений (директора) банков. При выдаче очень крупных сумм, предъявленные к оплате векселя могли проверяться, чтобы удостовериться в их подлинности. Для несведущих людей, если они даже поглядят на просвет – то ничего особенного не увидят. Чтобы эти знаки найти, надо знать, что именно и где искать. Например, в верхнем правом углу присутствовал еле заметный значок со скошенной буквой «К», в левом нижнем – «С». Для обычных людей, даже если эти знаки ими и обнаружатся, то они на них просто не обратят никакого внимания. Эти кособокие чёрточки ими будут, скорее всего, восприняты как плохо разварившиеся волокна, оставшиеся в бумажной массе или иной, какой мелкий брак.

Сами водяные знаки делались очень просто. Деревянная форма, в которую выкладывают приготовленную бумажную массу, состояла из металлической сетки и деревянных рам. Чтобы сделать любой «водяной знак» достаточно было прикрепить к этой сетке соответствующие контуры, и в этих местах бумажная масса станет тоньше, и соответственно начинает выделяться на общем фоне.

Кроме того, сама бумага векселей делалась непромокаемой. Для этого векселя смазывались специальным маслом, получаемым при кипячении льняного масла с окисью свинца (свинцовый глет). А «именные векселя» делались из глянцевитой бумаги. Её получали нанесением кисточкой на бумагу смеси из льняного масла, желтого воска и свинцового сахара (уксусносвинцовую соль получали растворением свинца или его окиси, в уксусной кислоте), просушивая затем бумагу в течение недели.

Но все эти меры предосторожности, с моей стороны, выглядели как явная перестраховка. Подделывать векселя на Руси было просто некому, так как бумага в русских княжествах вообще не производилась. Бумагу из тряпья выделывали только в ромейских землях, на Ближнем востоке и в Азии. В Европе бумагу производили в Италии, и десяток лет назад её также начали, понемногу, делать в Германии.

Единственное, что могли сделать мошенники и аферисты, так это или просто украсть вексель на предъявителя и получить по нему в банковском отделении деньги. Или, украв именной вексель, как–то ещё подделать внешность настоящего владельца. И даже в этом случае, большую сумму снять не получится. Уже к концу этого года были постепенно введены новые меры безопасности для постоянных клиентов (для купцов страхующих товары, владельцев вкладов и именных векселей). Теперь служащие банков не ограничивались лишь установлением личности с помощью проверки внешних данных клиента. При снятии крупных сумм, вкладчик приглашался в особую комнату, где служащие требовали у него предъявить для опознания особые приметы (месторасположения родинок, шрамов и т.д.), назвать кодовое слово и поставить роспись. Поэтому, во всех отделениях «РостДома» хранились и постоянно пополнялись картотеки владельцев именных векселей, вместе с информацией об антропометрических данных владельца, особых приметах, кодовых словах, с образцами подписей. Купцы, ко всем этим нововведениям и на первый взгляд обременительным требованиям, относились не только с пониманием, но и активно их поддерживали. Мало того, ввод всех этих предохранительных мер имел неожиданный результат. Резко увеличилось количество вкладчиков, и в целом у всех клиентов, всерьёз выросло доверие к нарождавшейся молодой банковской структуре.

Глава 8

Глава 8. Февраль – март 1234 г.

Но большую часть своего свободного времени я посвящал строящемуся Смоленскому металлургическому заводу – «СМЗ». Кузница, со всем персоналом и инструментами, из княжеского левобережного двора переехала ко мне ещё прошлой весной, поближе к будущему металлургическому заводу. Здесь же были выстроены простые, без изысков, домницы, кричные горны и тигельные печи. Княжеским мастерам я объяснил принципы штамповки, заказав им печатные формы, они обещались успеть их изготовить ещё до запуска «СМЗ». Я рассчитывал штамповать, всё, что только возможно – детали арбалетов, доспехи, оружие, хозяйственную утварь, в будущем планировал построить монетный цех.

Такой широкий ассортимент станет возможным благодаря тому, что один и тот же молот, будет штамповать разные детали, путём наложения на «бабу» различных печатных форм. Скажем, сегодня, молот штампует детали роликового замка, завтра шестерни редукторного ворота, послезавтра – вообще оружейные клинки, … через неделю –арбалетные дуги и т.д. Периодичность штамповки тех или иных деталей будет определяться наличием металла, потребностями сборщиков и качеством сварившегося металла.

А я сам, посредством рабочих, приступил к сборке и установке «штамповочных молотов» в будущих железном и сталелитейном цехах строящегося «СМЗ». Конструкция «штамповочного падающего молота» была самой, что ни на есть простой, без всяких технических наворотов. Как уже сказано, подкладные нижние и верхние штампы было поручено изготовить кузнецам. Я их особо предупредил, чтобы сделали такие формы, в которых опечатывалась бы точная форма исходной детали, причём, не требующая дальнейших доработок. Чугунных «баб», весом от 30 до 60 кг., а также шаботы–стулья (стойки, по которым, при падении, ударяют «бабы») обещались отлить литейщики. Поэтому под моим руководством изготовили стойки, рамы, блоки и закупили со стороны канаты.

Понятное дело, что падающие молоты это не самое лучшее устройство для поточной штамповки. Плавное давление, развиваемое гидравлическим или винтовым прессом, более пригодно для массового производства. Гравировка матриц менее повреждается при работе, а листовой металл не так легко разрывается в местах наибольшего растяжения. Но, чтобы прямо сейчас начать производить прессы, хотя бы винтовые, нужны как минимум те же винты, а их за пару ночей, при полном отсутствии соответствующего оборудования, с нуля не родишь.

Поэтому, приходилось создавать специализированный станочный парк. Одновременно с металлургическими печами строились воздуходувки для обслуживания доменных печей. Для дальнейшей работы с полученным железом необходим был прокатно–плющильный стан, который даст нам одинаковую толщину железного листа, резательный – для регулирования его размеров. Для волочения проволоки был необходим рычажно–клещевой стан. Здесь захват проволоки будет осуществляться пружиной, соединённой с рычагом, приводящим в движение волочильные клещи. По весне, на вал одного из водяных колёс посадим уже изготовленное ведомое «кулачное колесо», приводящее в движении молот. Но и от простых подвесных воротных молотов, из–за недостатка речных мощностей, тоже пока не выйдет отказаться. Оставшиеся водные колёса будут использоваться для продувок печей.

Я не только лишил покоя мастеров, но и сам его лишился, взявшись за станкостроение. Отлично понимая, что массовое использование в пехотных соединениях лучников и арбалетчиков, потребует расхода огромного количества стрел и болтов. «Штамповочные падающие молоты» уже находились в завершающих стадиях изготовления, поэтому требовалось что–то придумать для поточной обточки древков стрел, болтов, а также, в будущем, пыжей к пушкам. Недолго думая, я «изобрёл» педальный токарный станок. Практически сплошь состоящий из дерева он мне напоминал велотренажёр – приходилось сидя крутить педали, при этом, как не старайся, «велосипед» ни на миллиметр вперёд не сдвигается. А обтачивать «педальным», или как я его ещё называл – «велосипедным» станком заготовки было многократно легче и ловчее, чем на применявшихся в эту пору ручных (даже не ножных!!!) «лучковых» токарных станках, то есть на станках с лучковым приводом. Если добавить к этому ещё и резцедержатель (суппорт), правда, не механизированный, то вообще сказка! Резцедержатель (суппорт) – это вообще мировой эксклюзив, его механизированный вариант должны будут изобрести спустя более чем пять сотен лет, но я намерен был это сделать намного раньше!