Смоленская Русь. Княжич 1

– Ну, уж тут дудки! – Авдий чуть было мне не показал кукиш, но вовремя спохватился. – Башни и стены я сам буду строить! А вот касательно других дел – последую, княжич, твоему мудрому совету. Действительно, что я в каждой бочке затычка!

– Да, и ещё каждый пятый кирпич будем направлять на облицовку деревянных стен левобережного окольного города, – спохватился я, – всё труднее будет такую стену разрушить и поджечь. Поэтому, как на правом берегу построишь крепость – займёшься левым берегом. Но пока хватит и облицовки, потому держи в уме левый берег, но занимайся правым, ступай архитектор …

Авдий быстро встал, низко поклонился. – Спасибо, княжич, ещё раз за мудрые твои советы! – И услышав в ответ «пожалуйста!», по–быстрому сбежал от греха подальше, пока ему княжич ещё какие новые поручения не придумал.

Я лишь улыбнулся ему вслед, размышляя, где бы мне ещё таких авдиев найти, да побольше!

В последнее время моя голова из–за всех этих бесконечных проектно–конструкторских и опытно–технологических «думок» еле соображала, поэтому я решил отвлечься и пройтись с «инспекцией» по своему подворью, посетить продовольственные склады и производства, где приготовлялась пища.

Столовая, где помимо челяди питались ещё и рабочие «СМЗ», была многофункциональной. Она представляла собой двухэтажное саманно–каркасное здание, с выложенной черепицей крышей.

Первый этаж был разбит на две секции: в одной половине размещалась кухня, называемая местными – «поварней», в ней готовили пищу для всех заводских рабочих, вторую половину первого этажа занимала хлебопекарня («хлебня»), здесь помимо хлеба пекли печенье, калачи и пироги. Вся эта «пищеприготовительная деятельность» обеспечивалась при помощи четырёх больших печей. При входе на первый этаж были также установлены рукомойники с лоханями.

Второй этаж тоже был разделён на две части – трапезную, где, собственно говоря, осуществлялся приём пищи. По соседству было оборудовано хранилище под хлебопекарную продукцию, вместе со всевозможными крупами: ячмень, гречка, горох, просо.

Смотреть как в «хлебни» сквозь сито просеивают ржаную муку, мне быстро надоело, поэтому я смотался в трапезную. Но перед этим я послал кухонную работницу за местным завхозом – Ерофеем. Обед в столовый был стандартный: первое, второе, хлеб. Из напитков – квас, компот или кисель.

Ерофей в столовке появился как раз тогда, когда обедавшие со мной мастера из столярного цеха, пытались меня чем–то своим увлечь, но благодаря Ерофею, они потерпели фиаско, и мы с завхозом по–быстрому ретировались. Пошли с ним ко второму «продовольственно–складскому кластеру», который располагал шестью каменными ледниками – в них летом хранили скоропортящиеся продукты. Над каждым каменным подземным ледником были возведены сушильни, предназначавшиеся, главным образом, для хранения «стратегических» запасов вяленой и сушеной рыбы. Также наличествовали амбары для хранения муки, мёда, масла, сметаны, яиц и т.п. Над амбарами имелись чуланы для хранения сухарей.

Кроме этого, здесь же рядом находились два крайне важных производства – воскобойня, выпускающая восковые формы для отливок и квасоварня со своим собственным ледником и амбаром. В квасоварни имелись огромный котел и три больших чана с солодом и суслом, под которыми помещались три больших корыта. Подвальная часть, соседнего квасного амбара, была приспособлена под ледник, для хранения кваса, а на первом этаже студили сусло. Квасоварня варила не только различные виды кваса (медовый, паточный, сыченый, овсяный), но и кисель с компотами.

Во время этой инспекции я в первую очередь обращал внимание на соблюдение санитарных норм. Но придраться было не к чему. Женщины были в белых фартуках, волосы прятались под такими же белыми косынками. Везде были установлены рукомойники, на полках рядом лежали мыльные огрызки. Прежде чем начать готовить пищу все мыли руки, в противном случае следовал штраф для грязнули и премия человеку сообщившему Ерофею о таком безобразии. Похвалив Ерофея, я сам решил помыться, направившись в баню.

В новой моей бане, цивилизованно топившейся «по–белому», с приходу на полу стояли пустые плетеные корзины, туда я забрасывал требующие стирки вещи. Перед посещением парной я закинул в них исподнее бельё и уже порядком замусоленный кафтан. Сопровождающие меня дворяне, раздевшись, тоже побросали в корзины своё исподнее.

Бабы с Заднепровья стиравшие свои пожитки на речках Ильинке и Городянке, с недавних пор, из–за моих плотин, сместились с ранее насиженных мест ближе к устью рек почти у самого Днепра. По причине отсутствия металла стирка производилась, наверное, ещё по технологиям неолита. В копанные в землю деревянные бочки заливали воду, закидывали бельё, посыпали его печным щёлоком. Затем прямо из разожжённых по близости костров, доставали деревяшками нагревшиеся камни и бросали их в бочки. Распаренное горячее бельё доставали из бочек деревянными крючками и несли его к речным мосткам. Там его отбивали, прополаскивали и складывали в корзины. В холодную погоду заболеть и простыть во время этих постирушек, было проще простого, достаточно было поработать в мокрой одежде на сквозняке. Своим же прачкам я изрядно облегчил жизнь, выдав им чугунные котлы, которые можно было безбоязненно ставить на огонь и кипятить в них бельё. Затем оно, в «автоматическом режиме», отбивалось и прополаскивалось прямо у водяных колёс под напором падающих вниз потоков воды.

Когда банные процедуры были в самом разгаре, я вышел в предбанник, немного охладиться и хлебнуть кваса. Раскрасневшись, замотавшись в полотенце, я выбежал из парной, оставив своих дворян продолжать шумно париться. Тут, к моему удивлению, у корзин с грязной одеждой была обнаружена стройная, весьма симпатичная девушка, которую я видел впервые. При моём неожиданном появлении она вначале растерялась, а потом, быстро сообразив кого перед собой видит, склонилась в поясном поклоне.

– Кто ты такая, красна–девица? – быстро собрав мозги в кучу, шутливо спросил я

Девушка зарделась, но всё же ответила.

– Инея меня звать. И я не девица, а вдова. – При этих её словах я сразу обратил внимание на чёрные ленточные вплетения в головном уборе. А Инея меж тем продолжала себя презентовать. – Заключила ряд с твоим ключником и у тебя, княжич, в служанках со вчерашнего дня.

Тут из парной шумной толпой вывалились мои распаренные как раки дворяне, заставив Инею по–быстрому ретироваться вместе с корзинами.

Мне требовалось срочно как–то разрешить один деликатный, я бы даже сказал интимный вопрос, вставший в последнее время ребром – в прямом и переносном смысле! В тереме все симпатичные на мой взыскательный вкус челядинки были уже заняты и поделены – или официально находились замужем, или сожительствовали с кем–то.

Выйдя из бани, я отозвал к себе Люта.

– Лют, скажи ка мне, кто это был? – невинно осведомился я у своего "конюшего", когда мы вышли во двор.

– Не знаю, княжич! – растерянно ответил он.

– Разузнай всё и мне сообщи – кто такая, чем дышит, с кем живёт. Поговори с моим ключником, он должен о ней знать.

– Сделаю! Думаю, до обеда управлюсь.

Время до обеда пролетело быстро. И вот я уже уплетал за обе щеки исходящий паром печной суп, а Лют докладывал о выполненном им поручении.