Снежная Королева

— Не говори глупости, — рыкнул отец, обнимая меня за плечи. Больше всего мне хотелось спрятаться в темном укромном уголке, как когда-то в детстве, чтобы от души пожалеть себя и свое «побитое» эго. — Ты очень похожа на маму, впрочем, как и все вы…. Но ты слишком отличаешься от нее. Внутри тебя горит огонь, жажда жизни, а она…. Она такой не была…

— Кто «вы»? — сипло спросила я, вычленив это единственное слово из всего сказанного папой.

Он ничего не ответил, только подошел к телевизору, подключил к нему старый видеомагнитофон, а потом задумчиво покрутил в руках кассету. Я такого раритета уже сто лет не видела. У меня даже лицо вытянулось от удивления.

Когда-то я страшно завидовала Ленке Зуевой, моей однокласснице. Ее родители смогли где-то купить видеоплеер и кассеты с мультфильмами Диснея и подарить ей на день рождения. Помню, что мы все страшно завидовали ей, но с интересом смотрели мультики на ее празднике.

— Ты проходи, Даша, — голос папы вырвал меня из воспоминаний, и он указал мне на одинокий стул, стоящий посередине комнаты. — Это не займет много времени, но… после этого ты, возможно, изменишь свое мнение… обо мне.

Я снова удивилась его словам, но возразить не успела, потому что в комнате я была уже одна. Экран телевизора сначала потемнел, потом пошла рябь, а потом…. Изображение показало мне молодого мужчину с острыми чертами лица, с болезненным цветом лица и потухшим взглядом. Он молча смотрел с экрана телевизора, но на секунду мне показалось, что мы сидим друг напротив друга. И в следующий момент тишину разорвали тихие слова:

— Здравствуй, моя девочка. Здравствуй, доченька. Если ты смотришь эту запись, значит, меня и мамы больше нет в живых. И пришло время тебе узнать правду. Правду о том, что мы пытались, но не смогли защитить тебя от беды. Я уверен, что Михаил… что твой папа воспитал тебя в любви и заботе, что он дал тебе все, о чем может мечтать любимый ребенок. И, поверь, мы с мамой сделали бы для тебя тоже самое….

Глеб.

Вошедший молодой мужчина остановился, пройдя несколько шагов вглубь кабинета. Он пристально посмотрел на сидящего перед ним пожилого мужчину, который, несмотря на свою немощность, не потерял ауры властности. Седые волосы были забраны назад, открывая широкий умный лоб, который пересекала глубокая морщина. Из-под кустистых бровей на него пристально смотрели пронзительные бледно-голубые глаза.

Подойдя к нему ближе, Глеб вытянулся по стойке смирно, усмехнувшись про себя, что делает это подсознательно. Генерал снова пристально посмотрел на молодого мужчину, чему-то усмехнулся, но никак не прокомментировал.

— Садись, разговор будет непростым, — тихо приказал Реин. Глеб отказываться не стал, хотя и понимал, что это против устава, но опустился на кресло напротив генерала.

— Я хочу, чтобы ты взялся за одно дело, — прочистив горло, сообщил генерал. — Оно семейное и… деликатное…

Глеб слегка приподнял брови, выражая свое удивление. Но внутри появилось странное удовлетворение, ведь все шло по тому плану, которому он придерживался. Даже то, что проработав тут больше четырех месяцев, он практически превратился в личного слугу избалованной племянницы генерала, также следовало его расчетам. Его специально приставили к ней, чтобы он изо дня в день возил ее по салонам красоты и бутикам. Девица не представляла собой ничего интересного, но Глеб был уверен, что за бесконечными поездками по магазинам, ее заигрываниями и непрозрачными намеками на постель, стояло нечто большее. Его явно или тайно проверяли. Была ли причина именно в работе или ему готовили какую-то каверзу покрупнее, но, вопреки всему, мужчина старался исполнять свои обязанности.

— Почему я? — мужчина спокойно посмотрел на генерала, стараясь не выдать своих эмоций.

— Потому, что только ты справишься с этой работой. Или для «бывшего» разведчика такая работа не под силу? — взгляд Реина на миг стал острым, оценивающим, но через секунду он прикрыл глаза отяжелевшими веками, превратившись в больного «старика».

— Даже так, — хмыкнул Глеб, откидываясь на спинку кресла. Он старался не показать своей заинтересованности, но его глаза предвкушающе блеснули. — Не решаюсь спросить, что еще вам известно обо мне?

— А «откуда» спросить не хочешь? — вопросом на вопрос ответил генерал, позволяя себе скупую улыбку.

— Нет, это мне, как раз, известно. Думаю, для бывшего министра нет такой тайны, которой бы он не узнал, — пожав плечами, проговорил Глеб, рассматривая солнечные блики на полированной поверхности стола. — И, все же, почему мне? Вы оговорились, что дело семейное, разве есть резон доверять семейные тайны постороннему человеку?

Генерал несколько долгих минут молчал, смотря в окно, будто раздумывая над его словами. А потом достал из ящика стола и двинул в сторону Глеба пухлую папку. Мужчина, стараясь не выдать своего удивления, положил на нее ладонь, но открывать не спешил. Внимательно посмотрел на Реина, и тот в ответ лишь слабо кивнул. Глеб открыл папку и замер.

С фотографии на первой странице на него смотрела она. Девушка из его снов. Тонкие черты лица, чуть остренький носик, пухлые губки с четким абрисом верхней губы, будто лук Купидона. Миндалевидные глаза с радужкой ярко-голубого цвета, опушенные длинными черными ресницами. Идеально-черные брови и белоснежная, будто фарфоровая, кожа резко контрастировали с белыми, как снег, волосами. Холодная красота, словно сошедшая со страниц северных сказок. Снежная Королева, — наконец, подобрал он определение.

Отец оказался прав, его тянуло к этой холодной, неприступной красавице. «Кровь будет притягивать тебя к ней». В последнее время она очень часто снилась ему, он не видел ее образа настолько четко, но был уверен, что это была она. На рассвете его ломало от боли, но мужчина мужественно терпел, всякий раз просыпаясь в ледяном поту.

— Налюбовался? — ворчливый голос генерала заставил Глеба очнуться от воспоминаний. Реин смотрел холодно, но не зло, и в его светлых глазах мелькнула…ревность? — Это моя дочь, моя Ирочка. Девочка моя, — казалось, старик погрузился в некий транс, снова переживая и вспоминая, Глеб готов был поклясться, что на его глазах сверкнули слезы.

А Глеб нахмурился. Если бы дочь Реина существовала в настоящем времени, то он о ней, наверняка, узнал. Но за все время никто в доме об его дочери ни разу не упомянул ни при нем, ни при самом генерале. Глеб знал, что жены и других детей или наследников, кроме странной племянницы, у Реина нет. Тогда зачем он его позвал? И что за тайна в этом семействе?!

— Все, что здесь будет сказано, — словно вторя его мыслям, донесся до Глеба голос Реина, который в тишине прозвучал как-то надломлено, — не должно покинуть стен этого кабинета.

— Конечно, — острый, как бритва взгляд светло-голубых глаз скрестился с его взглядом, но Глеб сохранил бесстрастное выражение лица и медленно кивнул.

Его взгляд снова притянула фотография юной девушки. Интересно, сколько ей здесь лет? Наверное, не больше семнадцати. Глеб нахмурился. С каким безразличием его отец сообщал вот этой девочке о ее смерти. Сможет ли он так же? И сколько лет сейчас той, которую он должен найти? Должно быть чуть больше тридцати, как и ему. Она, конечно, уже не ребенок, но все-таки… убить в женщине надежду, что она станет женой и матерью.