Снежная Королева

Здесь мне дали все тоже прозвище — Снежная Королева. Я решила, что мне проще избегать отношений с парнями, чтобы не видеть их «будущее». Да, я красива и знаю об этом, но никто не решается подойти комне. Останавливает прямой, острый, как стилет, взгляд синих глаз и равнодушный вид. Я так хочу! И только Влад решается подойти ко мне и пригласить на танец. Отказаться не решилась. Отказать ему прилюдно — унизить его и в его лице приобрести могущественного врага, как бы пафосно это ни звучало.

До танцпола нас провожали в гробовой тишине и пристальными взглядами.

Моя изящная кисть, затянутая в тонкую перчатку под цвет платья, слегка подрагивает в его широкой ладони, пока мы идем в круг танцующих. Звучат первые аккорды медленного танца. Новая композиция моего любимого исполнителя, его хрипловатый голос речитативом разносится из аудиосистемы, установленной на сцене. И я погружаюсь, растворяюсь в музыке и танце, ведомая умелым партнером, забывая, кто я и где я…. Обжигающее прикосновение я отмечаю уже краешком сознания, а потом приходит она….

Боль… что обжигает холодом, не давая вздохнуть.

Страх… кажется, что он пропитывает воздух, отравляя его.

Ненависть… она заставляет меня медленно поднять руку и навести пистолет на нее.

Ненавижу ее… ту, что забрала мой покой и мое сердце.

Ненавижу… и люблю. Ее глаза. Ее лицо. Ее, не ответившую на мои чувства.

Люблю…

Как же я хочу избавиться от этого наваждения. Но для этого мне нужно убить ее. Просто нажать пальцем на спусковой курок. Просто убить ту, что несколько лет не выходит из моей головы и сердца. Забыть бы и… не могу.

Рука наливается тяжестью, будто гирю подвесили на нее. И она смотрит своими невозможными глазами, и я вижу в них слезы. Нет, это не истерика, не мольбы сохранить ей жизнь. Это чистая, незамутненная никакими сомнениями, любовь. Не ко мне…

Его она сейчас сжимает в своих объятиях. Его безжизненное тело, ведь он не задумываясь ни на секунду, закрыл ее собой. Потому что любит. И рука опускается под тяжестью этого приговора. Что бы я ни делал, что ни говорил, как бы не признавался в любви, я не смог доказать силу своих чувств. Потому что струсил и сам погубил то немногое, что было между нами.

И я отступаю. Киваю головой в сторону открытой машины, ведь больше ничем помочь не могу. Я знаю, что она сможет, справится. А я разворачиваюсь, чтобы встретить лицом к лицу свою смерть и того, кто однажды приговорил нас обоих к смерти. И я знаю, чем закончится эта «лавстори». Не хэппи эндом, но и не так печально, как кажется на первый взгляд.

Визг шин по горячему асфальту, накаленный воздух вокруг, запах бензина и пороха. Глубоко вдыхаю эту гремучую смесь, расслабляясь. Достаю из кобуры второй пистолет.

Только бы она успела, — мечется в голове мысль, только бы… чтобы не видеть никогда больше в ее синих глазах боль. Ну, вот и все….

Боль отступает также резко, оставляя после себя горькое послевкусие и запах крови в носу. Открыла глаза, смотря, как вокруг меня теснятся однокурсники, да и студенты старших курсов. Ощутила, что лежу на чем-то твердом, наверное, на полу. Или скамейке? Под головой что-то упругое. И горячее, даже ощущаю затылком жар. Слегка повернула голову и покраснела, если можно так это назвать. Голова находится на чьем-то бедре, а ее, стало быть, придерживает тот, кому оно принадлежит. Поднимаю взгляд, встречаясь с глазами Влада. Это он! Ох, надеюсь, что я не рассказала ему видение? Ведь сейчас я осознала, чье будущее видела. И связано оно со мной.

Закрыла глаза. Что теперь делать? Если видение я озвучила вслух, как случалось раньше, то мне… только бежать куда-нибудь, где он не найдет. К носу что-то прижалось, и я резко распахнула глаза. В склонившейся фигуре узнала еще одну девушку из своей группы. Она протянула мне платок. Кровь. У меня впервые пошла носом кровь. Вот откуда этот сладковатый запах.

— Надо бы голову запрокинуть, — шепчет кто-то из толпы.

— Совсем дура! Она захлебнется, — шикнул кто-то на горе-«врача», и я понимаю, что это говорила Арина. Нахожу девушку взглядом, и она тоже смотрит испуганно, словно не знает, как теперь относиться ко мне.

— Даша, ты как? — спрашивает меня Влад. И в его глазах мелькает беспокойство. — Ты нас всех напугала, когда твои глаза закатились, а сама ты застыла столбом. Мы несколько минут не могли дозваться тебя, а потом ты упала в обморок.

— Я… я что-нибудь говорила? — шепотом спросила я, опасаясь самого худшего.

— Нет, просто встала в одно мгновение, как вкопанная, я даже не сразу понял, что произошло. Даша, давай я отвезу тебя в больницу?

— Студенты! Расступитесь! — гаркнул рядом голос декана, а он сам с трудом протиснулся сквозь толпу, — так, расходимся. Вечер окончен, завтра с утра у всего курса первой парой физподготовка. Всем ясно? — ответом ему стал слаженный стон однокурсников. Но декан не внял и скомандовал снова, — так, чтобы через пятнадцать минут тут никого не было. Кто не успеет — пишет реферат на пятьдесят листов. Тему выберу лично. А завтра сдача нормативов ГТО, — после такого «напутствия», студенты зашевелились, направляясь в сторону выхода. Никому сдавать нормативы после вечеринки не хотелось.

— Тут дышать совсем нечем, а они еще… не пройти, — пробубнил декан, присаживаясь рядом со мной. Я по-прежнему лежала на твердой скамейке, потому что Влад удерживал меня за плечи. — Дойти сможешь?

— Да, — я попыталась встать, но голова тут же закружилась, вызывая острый приступ тошноты.

— Понятно, — помрачнел преподаватель.

— Сергей Алексеевич, я донесу, — произнес Влад, намереваясь встать и исполнить обещанное.

— Нет! — в один голос крикнули мы с деканом, отчего Бердников уставился на нас с подозрением.

— Студент Бердников, у вас, кажется, завтра зачет по программированию? Думаете, Александр Геннадьевич сделает вам поблажку?

Судя по кислому виду Влада, упоминание имени зав.кафедрой ему понравилось еще меньше, чем напоминание о предстоящем зачете по программированию алгоритмов.

— Как же ты так, Даша? — с укором спросил меня преподаватель, когда мы остались одни.

Я проводила спину Влада тоскливым взглядом, уже сожалея, что отказалась от его помощи. Объясняться с деканом не хотелось. Я осторожно села, борясь с тошнотой и головокружением.

— Понятия не имею, Сергей Алексеевич, — глухо ответила я, пытаясь вспомнить, что случилось перед «видением», — мы просто танцевали. Он никак не мог прикоснуться ко мне, к незащищенной коже! Посмотрите, — я почти кричала, скатываясь в истерику, — я устала от этого! Знал бы ты, как мне не хочется жить!!!

Последнюю фразу я выкрикнула, глядя куда-то в потолок, словно тот, кто мог сейчас облегчить мою боль, находился именно там. Истерика накатывала волнами, набирая обороты. Слезы катились по щекам, а мои громкие подвывания эхом раскатывались по пустому залу. Что могло произойти такого, отчего я смогла «прочувствовать» этого человека? Ведь я считала, что защиты одежды и перчаток достаточно, чтобы закрыться от этих проклятых видений.