Снежная Королева

Что в этой истории не дает ему покоя? Почему кажется, что генерал не все рассказал?

— Вы таки не ответили на мой вопрос, — нахмурился Глеб, теперь четко ухватив за хвост свою мысль. Вот, что не давало ему покоя, — вы ищите виновника в ее смерти? Сколько времени прошло, как тело вашей дочери эксгумировали, чтобы передать вам? И зачем… такие сложности?

Генерал сказал, что много лет не видел свою дочь. Нашлись те, кто узнал, где похоронена Эйрене Аксёнова и сообщили об этом самому Реину?

Додумать свое предположение он не успел, потому что до него дошел смысл только что сказанной фразы генерала.

— Нет, я хочу, чтобы ты нашел мою внучку, — проскрипел Реин, полыхнув взглядом собеседника. Этот мальчишка, что сидел перед ним, был лучшим из лучших, и он знал это. Как и знал, что умеет задавать «неловкие» вопросы, на которые никто не желал отвечать. Но он также знал, что именно он, Глеб, добьется всегда на них ответов. Только вот, странные он все же задает вопросы, — озадачился сам генерал.

— Внучку? — взгляд Глеба стал острым, требовательным, словно лучами рентгена прошелся. — Вы же говорили, что она была какое-то время с бабушкой, предположительно, матерью вашего зятя…. Вы, разве, не были в курсе, где росла потом девочка? И сколько ей сейчас должно быть лет?

— В этом году ей исполнилось двадцать один, — тихо произнес Реин, и Глебу показалось, что он ослышался. — Я не представляю, где все это время находилась дочь моей Эйрене. Когда ее тело привезли двадцать лет назад, я не задумывался о ее ребенке, что с ним…

— Подождите, — Глеб поднял ладонь, останавливая речь генерала, чтобы прояснить важный момент, — о каком ребенке вы сейчас говорите, если до этого…

— Эйрене родила девочку двадцать один год назад, — спокойно проговорил генерал, доставая из ящика стола свернутый лист бумаги, исписанный ровным почерком. Предположительно, женским. — Вот, это письмо пришло мне пару лет назад, но понять что-либо из него не вышло. Поиски не принесли результатов, так как указанный в нем адрес уже давно не существует.

— Это письмо от вашей дочери? — недоверчиво уточнил Глеб, даже не пытаясь взять его в руки, — вы уверены?

— Уверен, — твердым голосом произнес генерал, — мне только неизвестно, кто отправил его спустя много лет, вот это ты тоже выяснишь.

— Вашей внучке никак не может быть двадцать лет, — тихо произнес Глеб, чувствуя, что ему придется сейчас объяснять, откуда ему это известно, — тот ребенок, которого родила ваша дочь…

— Первый ребенок Эйрене не родился, она потеряла его, когда ей сообщили, что ее муж попал в плен, — негромко проговорил Константин Сергеевич, внимательно смотря за хмурящимся лицом мужчины.

Вот теперь все стало на свои места. То, что не давало покоя Глебу с самого начала рассказа генерала. Вот откуда такой временной сдвиг, разница между ними больше десяти лет. Дочь генерала прожила после смерти мужа еще с десяток лет, выйдя снова замуж и родив второго ребенка. А как же он? Кто та девушка, Видящая, которой он «должен» сообщить свою весть? Она ли это или у его отца тоже есть еще один сын? Странно, но это предположение его нисколько не удивило. То, что в их семье рождается так же один мальчик, норма, но ведь и в семье женщин из рода Видящих никогда не было подобных случаев. Почему? Что произошло такого, что Колесо Судьбы крутанулось так резко?

— А отец? Кто отец вашей внучки? — решил задать волнующий вопрос Глеб.

— Как кто? — усмехнулся генерал, блеснув водянисто-голубыми глазами, понимая, что сейчас «добьет» этого самоуверенного мальчишку, щелкнет его по носу. — Вадим Аксёнов, мой зять.

[1] Бонд — свободный человек в скандинавских странах, владевший своим хозяйством, но не имевший отношения к знати.

Глава 5

Даша.

— Поскольку промышленная электроника охватывает такой широкий спектр устройств, важно соблюдать график технического обслуживания, иначе вы будете часто заменять элементы, — преподаватель ненадолго замолчал, утыкаясь в свои бумаги, а студенты осторожно выдохнули, разминая пальцы от долгой писанины.

Я осторожно разогнулась, отмечая, что мышцы на шее и плечах противно заныли от долгого сидения в одной позе. Но, хотя бы, физическая боль ненадолго заглушала боль душевную. Я уехала из дома, так и не поговорив с отцом. Не смогла и чувствовала себя последней трусихой, но мне требовалось время, чтобы принять то, что я узнала. А еще подумать над теми словами, что я услышала на той старой записи. Конечно, она не объясняла мне моих «особенностей», но я узнала тайну своего рождения. Я была долгожданным ребенком для своих родителей и любимой дочерью для своего папы. Эти знания ничего не изменят. И мой папа, мой кумир, мой идеал, останется для меня самым родным, пусть и не по крови. Жаль, что сказать ему это я не успела.

— Итак, студенты, на этом лекция завершена, — вот, же! я пропустила остаток лекции, отвлекшись на свои мысли. А ведь у этого преподавателя не забалуешь. — На следующей неделе пройдет коллоквиум[1] по этой теме, результатом которого станет ваш допуск к сессии по моему предмету. Прошу не опаздывать и отнестись к моему предмету со всей серьёзностью, — ну, кто бы сомневался!

Студенты спешно покидали аудиторию, весело переговариваясь о том, как проведут вечер, а я все сидела и думала о том, что происходит со мной. Пара была последней, поэтому я и не торопилась. В последнее время все навалилось слишком сильно, что у меня проскакивала мыслишка — а не бросить ли учебу? Преследование ректорского сынка, ссора с подругой, которую он еще весной настроил против меня. Ну как настроил, вскружил ей голову, она и влюбилась, как кошка, а я вдруг стала ей соперницей. И это при тех слухах, что ходили по универу о его предполагаемой невесте. Молчаливый бойкот одногруппников и их дистанцирование от меня я уже воспринимала спокойно. Я снова стала изгоем, сменилось место, но не отношение людей.

А теперь и ссора с папой. Или не ссора? Имела ли я право требовать от него ответов на свои вопросы? Да и получила ли я их? Только загадок стало больше. После этой сессии нам предстояла практика на заводе, а потом распределение по специальности. Я ждала этого и боялась. С кем я буду проходить специализацию? Кто станет моим непосредственным руководителем? А ведь еще с нами будут работать старшекурсники… и этого, пожалуй, я хотела меньше всего. Работать с выпускным курсом, где точно будет Влад Бердников. Может, мне повезет, и он возьмет в напарницы Арину, раз у них «любоффь»? Единственное, что радовало — выпускной курс после этого уходит на защиту дипломной работы, и Влада я больше не увижу. Может, тогда Арина перестанет воспринимать меня, как врагиню. Ведь мы прекрасно общались до этого, а теперь боль от ее предательства просто выжигала меня изнутри. Арина первая отвернулась от меня, хотя знала, что этим причинит мне боль.

А еще я еле сдерживалась, чтобы не рассказать бывшей подруге, что может ждать ее впереди. Нет, я сдержала обещание данное папе, что добровольно не стану заглядывать ни в чье будущее, но нетрудно было догадаться, что ждет ее с тем, кто без сожаления может направить пистолет на беззащитную женщину.

Хлопнула дверь в аудитории, вырывая меня из задумчивости. Я покрутила головой, отмечая, что она опустела, только вот…. Вошедший заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Вальяжной походкой Влад прошел к столу, где до этого сидел преподаватель, и уселся на его место. При этом он не сводил с меня пристального взгляда, всматриваясь в мое напряженное лицо. Я как-то сразу пожалела о том, что мое место располагалось как раз напротив этого стола, а еще, что не ушла сразу вместе со всеми.