Снежная Королева

— Андрей, оставь нас, — Глеб едва сдержал улыбку, понимая, что его расчет был верен. Генерал даже позы не сменил, когда раздался его скрипучий голос, но помощник молча встал и вышел из кабинета. — Садитесь, молодой человек, — он указал Глебу на стул, что стоял по другую сторону широкого полированного стола.

Мужчина отказываться не стал, направившись к указанному месту. Если он хоть чем-то смог заинтересовать генерала, то наверняка можно рассчитывать на то, что его, хотя бы, выслушают.

— Зачем тебе это место? Ты слишком отличаешься от всех тех, которые приходили до этого.

— Мне просто нужна работа, — снова пожал плечами Глеб, понимая, что лгать нет смысла.

— Ясно, — генерал перевел на него взгляд голубых, практически прозрачных глаз. — Мне действительно нужен личный водитель, и он же охранник. Остановимся на этой должности… пока.

Брови Глеба взметнулись вверх, выдавая его удивление, но и только.

— Разрешите встречный вопрос? — Глеб посмотрел на Реина, и тот согласно кивнул, — почему вы не воспользуетесь своим… положением и не возьмете охрану…

— Я понял, — оборвал его Реин и цепким взглядом посмотрел на Глеба, — А я вижу, что ты хорошо образован, служил, возможно, даже и сейчас тоже… определенно не скажу к какому роду войск, но это не важно. Тебя видно сразу, — отмахнулся Реин, когда Глеб дернул уголком губ в намеке на улыбку, — что там у тебя произошло мне не интересно, но ты понимаешь, что в таком случае поручается этим «работникам»?

Что-что… следить и докладывать куда следует. Время КГБ, конечно, прошло, но Реин слишком важная фигура, чтобы о нем забыли. Глеб согласно кивнул.

— А мне нужен человек, который будет предан лично мне.

— То есть, — Глеб не удержался от комментария, — вы не считаете, что я буду «докладывать» куда следует? Вас же не провел тот факт, что в моем деле, — он кивнул на лежащую на столе папку, — явно не слишком много информации?

— Тебя проводят и покажут комнату. Заступишь завтра, мне надо будет сделать одну поездку в город, — генерал отвернулся к окну, нажимая на невидимую глазу кнопку.

— Разрешите идти? — Глеб встал, вытягиваясь в струнку.

— Оставь это. Ни к чему в доме знать о твоем прошлом.

Дверь кабинета открылась, и на пороге замер помощник генерала. Он проводил Глеба на первый этаж, где находились комнаты персонала дома, показал комнату, а затем, не сказав ни слова, удалился.

«Ясно, дальше сам, — хмыкнул про себя Глеб, — что ж, основная работа сделана. Осталось дождаться результата…».

Глава 4

Даша.

— Смотри, смотри, он уже целый час не спускает с тебя глаз, — зашептала черноволосая девушка на ухо своей подруге, — похоже, ты ему нравишься.

— Не говори глупостей, — отмахнулась вторая, откидывая за спину рыжие локоны, но стрельнула в указанном направлении зелеными глазами. И едва не застонала от обиды. — Чтоб ему прыщами покрыться, — зашипела она, сверкнув зеленью во взгляде.

Сидящий в конце зала огромный мужчина, внешне очень смахивающий на медведя, не сводил пристального взгляда с двух юных красавиц. Он провожал хмурым взглядом всех мужчин, которые пытались приблизиться к девушкам, чтобы пригласить их на танец. Но они, натыкаясь взглядом на холодный прищур серых глаз, быстро ретировались из поля его зрения. Но Йоханна была уверена, что последнее было только по отношению к ней, ведь Юлинна спокойно танцевала со всеми парнями.

— А может, он влюбился в тебя, Хани, — хихикнула Юлинна, когда подруга тихонько рассказала ей свои наблюдения.

Юлинна перекинула за спину толстую черную косу, перевитую красивой лентой. У Йоханны внутри заворочался червячок зависти. Лента была непростая — расшитая речным жемчугом — невиданная роскошь для здешних мест. Чего только не достанет для любимой дочери Хроар Ольсен?

— Представь, что он придет к твоей матушке и попросит твоей руки? — мечтательно произнесла Юлинна, накручивая на пальчик, выбившийся из косы черный локон, — а потом мы сыграем свадьбу в один день. Здорово, да?

— А… ты уже знаешь, кто тебя просватал? — с жадным интересом спросила Йоханна. Она тут же забыла, что ей только говорила Юлинна.

Девушка пожала плечиками в ответ и отрицательно качнула головой.

— Папа не говорит, но обещал только, что это будет уважаемый бонд[1]. Господин Хансен просил за одного из своих сыновей, — доверительно шепнула ей Юлинна.

Йоханна замерла и резко побледнела. Хансен? У господина Хансена было трое сыновей, один из которых пленил сердечко юной ведьмочки.

— Ю ли, пообещай мне, — быстро зашептала Йоханна, сжимая ладонь подруги, — нет, лучше поклянись!

— Ты чего, Йоханна? Что случилось? — обеспокоенно спросила Юлинна шепотом, с тревогой вглядываясь в лицо подруги. Ее зеленые глаза лихорадочно блестели, а тонкий носик еще больше заострился.

— Поклянись, Юли, что не согласишься на брак с кем-либо, пока я не вернусь с обучения, — потребовала ведьма, смотря подруге в глаза. В зеленых глазах мелькали странные искорки, но Юлинна подумала, что это игра теней от свечей. — Поклянись, что ты не согласишься на помолвку ни с кем, особенно… особенно с одним из сыновей господина Хансена. Клянись, Юлинна! Клянись!

— Клянусь, — глухо пробормотала черноволосая девушка, зачарованно глядя в глаза подруги. На секунду ей показалось, что их затягивает тьма, а потом они снова полыхнули зелеными искрами. Резкая боль отвлекла ненадолго, а в воздух стекла капля крови, полетела во тьму, что ластилась к ногам девушек, клубясь под столом, и… растворилась. Юлинна перевела затуманенный взор на свою руку, пораненную чем-то острым, но ранки там уже не было.

— Йоханна! — резкий окрик Варны оглушал, но Юлинна продолжала сидеть в оцепенении, глядя в темноту под столом. — Домой пора. Собирайся!

— Да, матушка, — подскочила с места Йоханна, а потом вспомнила, что подруга, по-прежнему не шелохнувшись, сидит за столом.

— Иди, я сама справлюсь, — ледяным тоном произнесла Варна, подходя ближе, — дома объяснишься. А еще лично поставишь в известность наставниц о том, что практикуешь черную магию.

Йоханна задрожала, понимая, что от матери не укрылась ее хитрость, а зная ее крутой нрав, можно было не сомневаться, что она не оставит ее без наказания.

— Да, матушка, — склонила голову Йоханна, пряча вовсе не сожаление во взгляде.