Снежное забвение

Они разговаривали в кабинете Джейн Камерон. В доме было неестественно тихо.

– Куда вы дели своих женщин?

– Большинство сейчас в городе. Последние покупки перед Рождеством. Мы не держим их взаперти.

– А как они сюда попадают?

– У нас есть микроавтобус. Я подвожу их до станции метро в Мардле. А когда они хотят вернуться, они мне звонят. – От враждебной атмосферы в комнате искрило. Джо сказал бы, что две сильные женщины просто отстаивают свои зоны интересов, но Вера чувствовала, что причины тут более глубокие.

– Я обнаружила Ди Робсон в квартире, которую ей нашел социальный работник после того, как вы ее выставили. – Вера начала первой. – Она лежала на спине, а из горла торчал нож. Повсюду была кровь.

– И вы вините в ее смерти меня, потому что я отказалась принять ее обратно?

– Вовсе нет, – сказала Вера. – Она уже была мертва, когда я вам позвонила. – Она сощурилась и понизила голос. – Я виню вас в том, что вы вообще ее выгнали. Вы правда считали, что она выживет одна в этом большом жестоком мире?

– Не моя ответственность. – Камерон облокотилась на стол и наклонилась к детективу. – У меня ответственность перед этим местом и теми, кто уже здесь живет. Все должно идти гладко. Это – терапевтическое сообщество, которое помогает женщинам встать на ноги, прежде чем обрести самостоятельность. Одна из наших постоялиц – девочка-подросток, которая связалась с плохой компанией, подверглась издевательствам и пыталась покончить с собой. И последнее, что ей надо, – это пьяная орущая Ди Робсон посреди ночи или мужчины на такси, высматривающие милых молоденьких пташек на растерзание. Ди никогда не стала бы самостоятельной. Я приняла ее вопреки собственному желанию, в качестве экстренной меры. Я знала, что мы ей не подходим и что с нами она не будет счастлива. Это не предполагалось как долгосрочное соглашение, и социальный работник знал это.

– Но как только Ди попала в «Хейвен», он перестал искать что-то более подходящее. – Вера начала понимать, как это работает. Юридическая система тоже предполагала эти игрища с перекладыванием ответственности. Это как музыкальные стулья: если музыка заканчивается, а преступник на тебе, то ты и становишься козлом отпущения.

– Конечно. С этого момента его подопечная стала моей проблемой.

Они улыбнулись друг другу – в эту секунду установился контакт. Вера поняла, почему Джейн не горела желанием принимать Ди обратно, даже на Рождество. Тогда ленивый социальный работник вздохнул бы с облегчением, и она уже никогда бы от нее не отделалась.

– Я думала, социальная служба предложит более разумное решение, – призналась Джейн. – И чувствовала себя виноватой с тех самых пор, как услышала, что они бросили ее одну в квартире без всякой поддержки. Но мы не могли оставить ее здесь. А если бы я связалась с ней сама, то автоматически взяла бы на себя ответственность. Маргарет решила, что я монстр и просто умыла руки в ситуации с Ди. Всего две недели назад она привела Ди на нашу зимнюю ярмарку. Чтобы ткнуть носом. – Она помолчала. – Пойдемте на кухню, я сделаю чая.

Это прозвучало как предложение мира, и Вера последовала за ней.

– Мы считаем, что ее убили вчера днем, – сказала она. – Вы можете поручиться за своих девочек?

– Боюсь, что нет. – Джейн опустила пакетики в большой чайник. – Меня тут не было. Но они не большие любительницы прогулок, а чтобы сесть на автобус, нужно дойти до конца дороги. Сомневаюсь, что кто-то мог уйти так далеко.

– А где были вы? – Вера впилась глазами в коробку печенья, которую открывала Джейн. Она не обедала.

– Меня вызвал на встречу Питер Граскин. Он паникует насчет убийства Маргарет и плохой репутации, которую оно может обеспечить фонду. Он постоянно ищет повод нас закрыть. Раньше это были деньги. Мы тут оперируем весьма ограниченным бюджетом. А теперь он считает, что нашел причину получше. – Она задумалась. – Но я этого не допущу. Для некоторых женщин это единственное место, где они действительно в безопасности. После него я встречалась с друзьями в Джесмонде. Мы пошли в паб, хорошенько поужинали и как следует напились. Полагаю, в такое время года этим занимаются почти все. Я села на последний поезд до Мардла, а потом взяла такси. Лори еще не ложилась. Она очень ответственный человек, когда речь не о машинах. Она сказала, что все было нормально.

– А что думаете о Граскине? – Вера поедала второе печенье и чувствовала, что уже больше похожа на человека. Голод всегда превращал ее в мегеру.

– Ему не очень комфортно в компании женщин, только если они не знают свое место. – Джейн снова улыбнулась. – Если они прибираются в церкви или самозабвенно внимают его проповедям – отлично. Если нет – то все. Просто ребенок, у которого была слишком любящая мать и отец-священник, возомнивший себя богом. А потом – школа для мальчиков, где над ним, похоже, издевались. – Она задумалась. – Иногда мне интересно: некоторые мужчины становятся придурками, потому что над ними издевались, или над ними издевались, потому что они изначально были придурками?

Вера захихикала и подумала, что эта женщина не так уж сильно отличается от нее. Они занимались одним делом. Очищали улицы от всего неприятного, чтобы уважаемые граждане могли продолжать жить своей жизнью в блаженном неведении.

– Извините, – одернула себя Джейн. – Не стоит делать из всего этого шутку. Две женщины мертвы, и обе связаны с «Хейвеном». А мы ищем мужчину, которому не нравятся женщины? Я не имею в виду Питера Граскина – таких, как он, по улицам ходят толпы, и мне не кажется, что насилие – его конек. Скорее это кто-то с глубокой, патологической ненавистью к одиноким женщинам.

Вера ответила не сразу. Она думала, как это помещение напоминает ее собственную кухню. Конечно, побольше и, скорее всего, почище, но она чувствовала себя здесь комфортно. У нее возникло чувство, что если она пробудет здесь достаточно долго и как следует обсудит дело с этой женщиной, то обязательно придет к разгадке. Интересно, как бы отнесся ее начальник к такому методу работы над делом.

– Не знаю, – сказал она. – Может, и в этом дело.

В кабинете зазвонил телефон, но слышно было во всем доме, настолько он был громкий. Наверное, какая-то техника. Джейн встала, чтобы ответить. Вера взяла еще печенье, потом машинально стянула еще два, сунула их в пакет для улик и спрятала в карман.

Когда Джейн вернулась, она уже почти натянула пальто.

– Это были девочки. Их нужно везти домой. Не хотите остаться здесь и поговорить с ними? Мы будем очень рады.

Вера покачала головой и поднялась на ноги.

– Мне не положено делать полевую работу. Моя роль – стратегическое планирование. Хотя в полицию я пришла не за этим.

– Совсем как я. – Джейн пошла проводить ее до двери. – Если бы я осталась в социальной службе, меня бы давно повысили, и не видать мне уже передовой.